Читать интересную книгу Тьма на ладони - Иори Фудзивара

— Откуда ты знаешь Дзюнко Кагами?

— Когда-то Тэцуо Саэки взял меня с собой на ее актерский дебют. Я к тому времени уже пользовался некоторым авторитетом, вот он меня дочери и представил. Правда, с тех пор мы уже очень давно не встречались…

— Но почему она попросила именно тебя? И когда?

— В тот же день, в обед. Сказала, что умер дорогой для нее человек. Но проститься с ним в его доме она не может. Извинилась, что долго не давала о себе знать. И попросила сделать это от ее имени. А под конец даже расплакалась. Вот и весь разговор. Наверно, больше ей об этом попросить было некого. Да и после того, что Кацунума наворотил, кого попало на эту роль не пригласишь. Правда, об этом я уже потом догадался.

— И ты, конечно, тут же согласился. Благородный ты наш… А самого Исидзаки ты знал?

— Имя, конечно, слышал. Но встречаться не доводилось.

— А насколько ты в курсе, что там вообще произошло?

— Кое-что знаю… Только я уже старик. К лишним знаниям интереса не испытываю. Но со слов госпожи Кагами я понял, что их кто-то запугивал. Причем не столько ее, сколько Исидзаки. Вот он руки на себя и наложил. Но в тот раз она ничего подробно не говорила. О том, что вытворял Кацунума, я услышал от нее только сегодня, по телефону. А что и ты к Кацунуме неравнодушен, понял только теперь.

— Погоди… Она сегодня тебе звонила?

— Госпожа Кагами беспокоилась за свою сестру. Я начал уточнять детали. Постепенно выплыло имя Кацунумы.

— Так вот почему ты его выслеживал?

— В том числе и поэтому, — кивнул он. — Хотя с Кацунумой у нас и без этого в последнее время проблем хватало. Работенка у нас паршивая, сам знаешь. Но пока мне работать не мешают — я в чужие дела нос не сую. Я, конечно, слыхал, что он вроде как на мое место метит. Тоже дело житейское, пусть пробует, если допрыгнет… Но одного я простить не смог. Уж больно странные слухи он начал распространять. Дескать, сам Тэцуо Саэки когда-то назначил его преемником. И теперь пора выполнить волю покойного и передать ему вожжи клана… Дергаться я не стал, попробовал справки навести. Но почти все, кто входил в костяк банды Саэки, уже на том свете. А кто еще жив — скрывается и на связь не выходит. А сегодня госпожа Кагами позвонила, и я ее расспросил. Оказалось, что вся эта история с назначением — липа. Страшилка для желторотого молодняка… Вот таких фантазий я уже не прощаю. Такие сорняки приходится вырывать с корнем.

— А она не рассказывала, кто Кацунуму в их дом привел? Других имен не называла?

— Нет. Сказала только про Кацунуму. Значит, Дзюнко Кагами так и не выдала ему Сато.

Да и сам Сакадзаки только что назвал Киэ Саэки «сестрой». Значит, тайну рождения дочери она хранила свято. Ведь не отправься я сегодня на разговор с Кацунумой — Сакадзаки бы мне тоже не повстречался.

— И как же ты с ним поступишь?

— Банду распущу, это без вариантов. А с ним самим пока не решил. У тебя есть предложения?

— Делай что хочешь, только в живых оставь. Он покосился на пистолет в моей руке.

— Вот уж не думал, что ты так скажешь, когда с этой игрушкой тебя увидал… Где ты ее взял?

— Отобрал у мальков Кацунумы.

— А почему в живых оставляешь?

— Да так… Нашлись общие темы. Мы с ним тут покатались немножко. Теперь обоим будет что вспомнить.

— А дальше что делать собираешься?

— Пойду в полицию сдамся.

— Это что, у вас сделка такая? Ну-ка, расскажи старику…

Я вдруг вспомнил о Ёде. Ждал ли он своего любовничка дома? Или смылся, как только услышал мой голос в мобильнике? Впрочем, как угодно. Так или иначе, «талантливый экономист с большим будущим» уже вернулся в свое дерьмо… Я покачал головой — и рассказал Сакадзаки лишь о том, как прострелил Кацунуме ногу и что хотел с этим делать дальше. Сакадзаки слушал меня, закрыв глаза. Возможно, он понял, что я рассказал не все. Но, открыв глаза, едва заметно улыбнулся:

— Наверно, это дерзость по отношению к сыну моего босса. Но я предлагаю другую сделку. Масаюки не идет ни в какую полицию. И отдает мне вот эту игрушку. А я за это оставляю в живых Кацунуму. Несмотря на всю наглость моего предложения, предлагаю подумать серьезно. В любом случае ни за тебя, ни за твоих людей волноваться уже не придется…

— Уф-ф… Да, Сакадзаки. Кого-кого, а тебя уж точно только могила исправит! Вечно ты встреваешь в последний момент со своими сценариями…

Он негромко рассмеялся:

— Ну, ты у нас тоже ни капельки не изменился.

— Ну конечно! Я-то как раз изменился. С тех пор как мы с тобой расстались, я жил нормальным человеком. Вот уж не думал, что так долго протяну. Столько лет подряд. Оглянуться не успел — а жизнь уже прожита.

— И не говори… Вот и я уже старик. Все пролетело, как пуля. Как странный, безумный сон…

Я вдруг подумал, а не спросить ли его, чем же закончилась история со смертью отца. Хотя уж он-то мне вряд ли на это ответит…

Мы выехали на проспект Сакурадори.

— Ладно, — сказал я ему. — Остальное доделай сам.

И я вложил пистолет в его протянутую ладонь. Приняв от меня пушку, он тут же поставил ее на предохранитель и как ни в чем не бывало проговорил:

— Кстати, вот уж не думал, что и вторую просьбу госпожи Кагами выполню уже сегодня.

— Вторую просьбу?

— Она просила тебе кое-что передать. На случай если мы с тобой еще как-нибудь встретимся…

— Что же?

— Если что не так, уж извини старика за маразм. Но попробую передать слово в слово…

«Спасибо Вам за господина Исидзаки. Я прожила нелегкую жизнь, но никогда не жалела о том, что стала актрисой. Так вышло, что я оказалась заложницей чужих тайн, и это привело к смерти любимого человека. Но эта боль никогда не сравнится со счастьем от того, что мы встретились с ним в этом мире. И это случилось благодаря Вам. Храни вас Бог…»

— И больше ничего?

— Да, это все.

— А насчет «чужих тайн» ты не стал уточнять?

— Нет. С годами интерес к чужой жизни скудеет. Чего не говорят — того и не спрашиваешь…

— Но почему она не позвонила мне напрямую?

— Может, рассудила, что вживую встречаться нет смысла? А ограничиться телефоном — неуважение… Наверно, она еще напишет тебе письмо.

Я вспомнил вечерний звонок и чье-то молчание в трубке. Возможно, ее. А возможно, и нет. Но как бы там ни было — того, что мне передал Сакадзаки, достаточно. И даже письма не нужно.

И только тут пришло удивление. Значит, Дзюнко Кагами знала, что мы с Сакадзаки знакомы? Но узнать об этом она могла только одним способом: Исидзаки рассказал ей о моем прошлом. Стало быть, двадцать лет назад, после скандала в телестудии, он все-таки проверил мою подноготную. Проверил — и нанял меня на работу. Меня, сына главаря банды Сиода, желторотого нахала без высшего образования.

И за все двадцать лет не попрекнул меня этим ни разу. А под конец еще и отблагодарил. «Спасибо за все», — сказал он мне и ушел из этого мира…

Как долго я молчал — не знаю. Но наконец вздохнул:

— Где она сейчас, не говорила?

— Сказала, что из Тибы на месяц уехала. Захотела посмотреть на родные места…

Едва оправившись от удивления, я тут же засомневался. Что-то не так. Не похоже, чтобы она уезжала надолго туда, где не могла бы видеться с Исидзаки. Или он сам отослал ее для безопасности? Я никогда не был на побережье Босо, но сразу представил ее фигурку на весенней поляне у самого моря. Сегодня ей уже за пятьдесят. А на поляне у моря стояла все та же Дзюнко Кагами, какой я впервые увидел ее в телестудии.

— Что значит «на месяц»? Начиная с сегодняшнего дня?

— Нет, сегодня она оттуда уже уедет.

— Куда?

— Сказала, к Японскому морю. Куда-нибудь, где потише… Я уж деталей не спрашивал.

К Японскому морю… В Канадзаву? Но я промолчал.

Следуя моим указаниям, водитель сделал еще несколько поворотов, и мы наконец остановились у моего подъезда.

Я выбрался из машины, Сакадзаки вышел за мной. Мы встали рядом, и я впервые понял, какого маленького он роста. Столько лет прошло, а я не заметил этого даже на заупокойной.

Он широко улыбнулся:

— Здорово! Тридцать лет — срок немалый. А Масаюки все равно ни капельки не изменился… Вот с таким Масакжи и здорово было опять повидаться. Я уже слишком стар. А этого воспоминания мне как раз до конца жизни и хватит…

Не прибавив больше ни слова, он сел в машину. Я проводил ее глазами, пока во мраке не растворились хвостовые огни, и лишь затем поднялся в квартиру.

Сев на кровать, я ощупал взглядом ожог на руке. Потом повернул руку и медленно раскрыл ладонь. Света в комнате не было, и на месте ладони я не увидел ничего, кроме иссиня-черной тьмы. И лишь когда всмотрелся изо всех сил, в этой тьме проступило, как призрак, что-то еще.

Красная нитка, похожая на тонкую полоску крови.

23

В понедельник утром весь этаж лихорадило уже за полчаса до звонка. Сотрудники бегали по залам и коридорам, то и дело сталкиваясь друг с другом и обсуждая одно и то же. А точнее — одну и ту же статью из утренней газеты. Под заголовком: