Читать интересную книгу Утраченный свет (Солнце полуночи) - Андрей Дашков

Существо двигалось навстречу Дьякону, позабыв о координации движений, вернее, не придавая значения этой мелочи. Его голова беспорядочно раскачивалась из стороны в сторону. Острые локти торчали, будто сломанные деревянные суставы. Эта заводная игрушка, изготовленная в далеком монастыре, уже выработала свой ресурс и вдобавок действительно сильно обгорела. Сквозь дыры в порванных штанинах виднелись белеющие кости…

Тем не менее поврежденному механизму предстояло быть использованным до конца.

* * *

Последнее, что помнил старик, это стремительное сближение двух монстров, гнавших перед собой волны искажений. Взбаламученная реальность, ввергнутая в хаос, рассыпалась, будто карточный домик, снесенный ураганом. Расколотая земная кора проваливалась в леденящую черноту, но и само небо покрылось пятнами мозаики, распалось на фрагменты, которые перемешивались, превращаясь в костяшки домино. Стена магмы надвинулась; на лицо обрушилась пылающая подушка; Адам Тодт сделал судорожный и, как он думал, последний вдох. Тьма всосала его, гигантские губы издали чмокающий звук, а сотни бесплотных пальцев проникли в мозг, пытаясь произвести окончательную коррекцию…

Вероятно, это удалось. Во всяком случае, Адам Тодт начал снова осознавать себя только тогда, когда оказался в относительной безопасности в нескольких километрах от монастыря. Это нельзя было назвать очередным «пробуждением». Он «включился», «нашел» себя внутри раскаленной кабины грузовика. Он был на грани теплового удара.

Кондиционер и впускной клапан системы воздухообмена не работали. В полутьме ярко сиял узкий прямоугольник – свет в конце туннеля? сруб колодца? выход из черного коридора? Чем бы это ни было, его размеры не менялись. Желто-голубой кирпич летел навстречу, но момент столкновения все время отодвигался. Изображение на экране?.. Очередной электронный мираж?..

Старик тупо пялился на картинку. Для него она могла означать только одно. Вход в недостижимый рай. Недоставало только возносящихся душ…

Адам судорожно дышал – перепуганный кролик, запертый в герметичном ящике. Глаза – две воронки в пустоте, жадно засасывающие свет… Постепенно свет растопил черный лед. Под действием тепла возрождалось что-то, прежде замороженное во внутреннем леднике.

Спустя несколько минут Адам нашел в себе силы потянуть за рычаг на панели управления и разблокировать клапан. Он ничего не помнил об отравляющих газах. Кто-то (Малыш? Любимый «сынок» Алькор?) в очередной раз позаботился о нем…

Снаружи солнце сжигало землю. Воздух приходилось пить…

Внезапно Адам понял, что знает, как называется то, что он видит сквозь узкую щель между щитками, прикрывающими лобовое бронестекло. Он не вспоминал забытое и не давал названий предметам; он заново создавал реальность. Он начал с простых вещей – «камень», «земля», «небо», «песок», «пустыня», – но каверны размером с океан быстро заполнялись, и вскоре он отыскал внутри себя материал для чего-то более сложного – «дороги», «одиночества», «радости существования», «надежды», «обретенного света»…

Время задавать вопросы еще не наступило. Он остался один. Ни впереди, ни сзади машин не было. Зато рядим с ним, на пассажирском сиденье, лежала реликвия, стоившая ему потерянного рассудка.

Глава двадцать третья

Почему ты спишь в тюрьме, когда вокруг простор Божьей земли?

Джалаледдин Руми

Под утро ему снова приснилось ужасное сморщенное личико клона Алькора. Старик с криком проснулся и увидел, что в изголовье кровати стоит кто-то – неподвижный, как статуя, притаившийся в складке тишины. Потом этот «кто-то» отреагировал на его участившееся дыхание, сделал шаг вперед и оказался в круге света от керосиновой лампы.

Адам заскулил.

– Я твой новый поводырь, – сказал ночной гость.

* * *

Теперь во время прогулок по монастырским задворкам его сопровождало маленькое существо – ребенок на вид, однако совсем не ребенок. Бесполый карлик, одетый в неизменную куртку с капюшоном. Очередная модификация, созданная в монастырских лабораториях, но теперь уже бесполезная.

Существо смутно напоминало старику кого-то, оставшегося в прошлой жизни; оно общалось с ним не слишком вежливо и чуть свысока, будто с лишившимся ума и впавшим в детство родственником. Возможно, это было связано с тем, что Адам отказывался верить в очевидное. Например, в свое чудесное спасение и еще более чудесное возвращение. И он не верил в то, что монахи нарушат главный принцип безопасности.

Его паранойя имела вескую причину. Он до сих пор был единственным гостем из числа посторонних, прибывавших с редкими караванами, кого братья не взяли под стражу. Обычно таких «гостей» сразу же разоружали и расселяли по одиночным «номерам». Тодт больше не видел их, включая немых водителей-»артишоков». Возможно, тех не оставляли в живых. Люди из «Револьвера и Розы» отличались маниакальной подозрительностью, возведенной в добродетель. Старик подвергся зондированию, которое опустошило его окончательно. И все же им не удалось превратить его в идиота…

До последней минуты он не верил также в то, что ему выпадет привилегия увидеть Куколку своими глазами. Его перфорированная память хранила некую обрывочную информацию, полученную Мицаром от других пенетраторов. Когда старик пытался воспользоваться ею, на поверхность всплывал единственный образ: белый слепой червь, ползающий в лабиринте подземных тоннелей. Все старания достичь большей ясности оказывались тщетными.

Вероятно, соглядатай был приставлен к нему именно для того, чтобы в нужный момент обезвредить потенциально опасного пенетратора. Пока же карлик добросовестно играл роль гида в том странном музее, который представляло из себя искаженное прошлое медиума, а также настоящее, преломленное треснувшей призмой его восприятия…

Когда гид осведомился, чего бы Адам хотел, тот выразил желание увидеть Низзама. Маленькое существо ядовито засмеялось:

– Низзам давно умер, о заслуженный ветеран Джихада! Ты можешь увидеть только его кости.

– Если они лежат шестерками вверх… – пробормотал старик себе под нос и тут же снова вернулся к реальности. – Разве он не похоронен?

– Такова была его предсмертная воля.

– Отведи меня к нему.

– Ладно. Только держи себя в руках.

– Не беспокойся, я не упаду в обморок, щенок…

Они долго шли по коридору, стены которого были обмазаны глиной, но из-под глиняного слоя кое-где торчали провода. Адам догадался, что это – подземный ход, ведущий куда-то за пределы монастыря. Сопровождающий нес керосиновую лампу; старику оставалось тащить за собой свою тень. Потом была лестница из сорока ступенек и двойные металлические двери с большими маховиками и надписью «Радиационное убежище. Третий шлюз».

Адам с трудом открыл их, налегая на маховики тщедушным телом. От гида было мало толку – тот стоял рядом, как бы говоря всем своим видом: «Ты хотел, чтобы я отвел тебя к Низзаму, – теперь работай».

Солнечный свет нахлынул яростной волной. Тодт закрыл глаза ладонью, затем очень медленно расплющил веки. На ресницах дрожали радуги…

Выход на поверхность был замаскирован, однако тут скорее всего потрудились природа и время. Старик узнал это место. Шлюз находился примерно в километре к востоку от монастыря. Справа был виден оазис; слева – плоскогорье. Впереди – окраина пустыни, под которой почти непрерывно перемещалась Куколка. Но было еще рябое пятно – совсем неподалеку. Клочок земли, усыпанный черепами, костями и черными камнями. Кое-где даже торчали христианские кресты. Один большой камень напоминал оплавленный метеорит. Тут же бродили птицы – каждая размером с курицу.

– Кладбище, – объявил гид.

– Почему так далеко?

– Чтобы не смердило возле монастыря.

Адам с отвращением покосился на падальщиков, занятых своим делом и никак не отреагировавших на появление людей, затем – с сомнением – на своего спутника.

– Пойди погуляй, сынок.

Маленький негодяй покачал головой:

– Я охраняю тебя, старик.

– От кого?

– От тебя самого. От кого же еще?

– Катись к черту! Стой. Сначала скажи, где лежат кости моего любимого учителя Низзама.

Сопляк подловато захихикал и показал пальцем:

– Там, в пещере.

Адам поглядел на желтую каменную стену, в которой зияло несколько черных провалов.

– В какой из них?

– Ты почувствуешь.

Тодт пожал плечами и пошел в сторону пещер. По пути ему попадались фрагменты плохо зарытых тел. Иногда – совсем свежие. В его отсутствие смертность среди монахов и караванщиков приняла угрожающие масштабы. Вонь действительно стояла такая, что кружилась голова. А потом старик вышел из тени.

Под лучами палящего солнца его чуть не хватил удар. В глазах померкло; стена покачнулась; черные разинутые пасти пещер на мгновение захлопнулись… Когда он выпрямился, отверстия снова были на месте.