родитель. — Я четко это чувствую, просто что-то тебя сдерживает. И это мы тоже непременно выясним.
***
— Значит, уверена, что Лин — твой истинный? — качает головой отец, с таким видом, будто еще не решил: стоит ли ему смеяться и радоваться за дочь, которая удивляет все сильнее с каждым разговором, или же пора хвататься за голову и параллельно за ружье. — Ты сразу почувствовала? Не ошиблась?
— Мы обе. Я и Золотинка, — представляю свою вторую сущность, впервые называя ее вслух. — Она даже сильнее.
— Золотинка, — Джейкоб повторяет имя медленно, с улыбкой, будто пробует его на слух, — красиво звучит. Ну, раз твоя красотка признала Фурова, то сомнений быть не может. Наш зверь не ошибается в выборе пары.
— Красотка? Ты ее видишь? — озвучиваю вопрос волчицы, который та выпаливает, услышав похвалу.
— Нет, Ани, пока не вижу, но твоя сущность не может быть иной. Ты у меня нереальная красавица, значит, и твоя Золотинка такая же. Самая восхитительная и прекрасная волчица. Не сомневаюсь ни секунды.
— Спасибо, — благодарю с улыбкой от нас обеих.
За разговорами мы незаметно в четыре руки успеваем приготовить ужин и накрываем на стол.
— А что сам Лин тебе сказал? — интересуется отец. — Поверил? Почувствовал пару?
— Мы не успели поговорить, — отрицательно качаю головой, и перевожу взгляд в окно, за которым уже выглянула луна.
Так быстро день пролетел, я и не заметила. Хотя по его насыщенности кажется, что прошло не меньше недели, как я проснулась в незнакомом месте.
Вот так, ожидала новый плен, а обрела дом и родного отца. Что это, если не чудо?
— Знаешь, — усмехаюсь с какой-то легкой ностальгией, возвращаясь мыслями к истинному и его посланию, — он будто чувствовал, что я исчезну. Записку мне оставил на подушке, хотя я вход в комнату забаррикадировала креслом. Просил не пропадать. А я вот… слово не сдержала.
— Ничего, родная, все наладится, и он поймет, — Джейкоб протягивает через стол руку и накрывает мою ладошку, даря ей тепло, а мне уверенность и новые силы.
— Я очень рада, что ты меня нашел, — признаюсь в порыве откровения. — И Золя тоже счастлива.
Папа вновь кривовато улыбается и кивает.
Отвык он от разговоров по душам, отвык, убеждаюсь в своих выводах и следом даю себе обещание, что мы с Соланой непременно это исправим. Растормошим его и вновь научим чувствовать не только боль, одиночество и разочарование, но и любовь, радость, смех.
Всё у нас еще будет. Я не сомневаюсь.
Поужинав, первая предлагаю сделать перерыв и отдохнуть. Вымоталась. И эмоционально, и физически. Наверное, последствия похищения до конца не прошли, как я не надеялась. Но ничего, тишина и покой приведут меня до завтра в порядок.
Отец не возражает и провожает до самой комнаты. Попутно проводит небольшую экскурсию, о которой мы оба за разговорами позабыли, и показывает, что и где находится. А у двери ненадолго прижимает к себе и целует в макушку.
— До завтра, Ани. Сладких снов, — желает слегка хриплым голосом, а потом неторопливо уходит дальше по коридору. К себе.
Сил, чтобы еще раз осмотреться в спальне, не нахожу. Раздеваюсь и сразу ложусь. Засыпаю почти мгновенно. И в эту ночь мне ничего не снится.
А уже утром я знакомлюсь с оборотнями Джейкоба.
— Джек Торов, — совсем легонько, будто боится причинить боль, пожимает мне руку молодой, привлекательный мужчина с необычными практически белыми, словно седыми волосами. — Приятно познакомиться, Анила.
После вчерашнего постоянного сокращения имени полная версия мне кажется уже немного жесткой. Но желания поправить бету отца не возникает.
Он не наш истинный, чтобы звать тебя «Ани».
Ворчливо сообщает ревностно охраняющая меня Золя.
Да я ему и не предлагаю, — хмыкаю, не успевая сдержать улыбку. — Не ворчи, злюка.
Еще и не начинала. А ты будь аккуратнее, еще нам ревности Лина не хватает. Смотри, вон как этот блондинчик тебя разглядывает.
Ему просто интересно, — отвечаю волчице мысленно, а сразу после вслух Торову. — Приятно познакомиться, Джек.
Дальше меня знакомят с Сарком, Веном, Кулом и еще двумя оборотнями, которых Джейкоб приглашает после завтрака в свой кабинет. Все они выглядят уже постарше. Примерно, как и папа, лет на тридцать пять — сорок.
И вот там, в кругу шести преданных отцу двуликих, я еще раз повторяю историю своих приключений, но лишь до момента, когда происходит пожар, и я теряю сознание.
Вначале голос немного играет, поскольку волнение присутствует. Но негласная поддержка отца и явное расположение на лицах остальных помогают постепенно расслабиться. И когда наступает время вопросов, отвечаю на них смело и четко.
— Папа, а ты не думал, что изначально мог просчитать не всех? — спрашиваю, когда мы остаемся вдвоем.
После недолгих обсуждений, Джейкоб раздает задания помощникам и отпускает их собирать информацию.
— Я тоже об этом вчера размышлял, — кивает он, догадываясь к чему я веду. — Похоже, я срубил лишь верхушку преступной головы, а серый кардинал остался в тени.
— Да? А ты как пришел к этим выводам?
Мне очень интересна логика отца и его мнение, основанное на опыте и профессионализме. На совещании я следила, как внимательно его слушали другие, как уважительно ловили каждое слово и с радостью кивали, получая наставления. И гордилась. Гордилась, что он — мой папа. Самый надёжный, самый сильный, самый лучший на свете.
— Поставил себя на место преступников, — откинувшись в кресле и немного подумав, медленно произносит Джейкоб. — Если подумать, то Вуличи могли так нагло действовать только при одном условии: у них было очень и очень надежное прикрытие. Такая крыша, что и рот вожаку предела легко заткнет, если тот решит обнародовать информацию.
— Получается, ставки делались на публичность и законные мероприятия со стороны альф? Никто не ожидал, что Лин и Паус устроят тихую вылазку и кровавую расправу прямо на месте, без суда и следствия?
— Уверен в этом, — кивает отец, упираясь локтями в столешницу и укладывая подбородок на скрещенные пальцы. — И тут, Ани, уже вариантов нет. Из четверых контролеров, не считая отца, не сменился только Арон. Он и есть наша темная лошадка. И кто-то остался среди высших, но его выловить сложнее.
Про первого всё логично. Прикрывать двуликих может только контролер.
— А почему ты еще и