Читать интересную книгу Камбрия - Навсегда! - Владислав Кузнецов

— Прицел восемь! — пальцы добела впились в предплечья. Рукам нельзя дать воли, а работы хотят — так пусть сами себя и держат!

Луковка явно не готова, но пусть получит команду заранее. Мало ли что… Тем более, по башне начали стрелять — Харальд уже раза два ловил щитом «ее» стрелы.

Камень упал хорошо. Но саксы все равно бросились. И бросились бы, даже, если не заметили бы небольшого замешательства в строю камбрийцев, когда тяжелый дротик, пущенный могучей рукой, пробил ивовый щит высокой женщины, что вела вылазку пращников.

Шанс был так себе — да каждый знал: время поджимает. Как и о битве у плавучего моста. Вожди объяснили: победим сегодня, особенно с утра — все наше. Если же лишних две тысячи камбрийцев выйдут во фланг и тыл — дай Вотан ноги унести. А он обычно не подыгрывает тем, кто боится рискнуть. И тем, кто не желает получить все и сразу!

Другое дело, что от напрасной пробежки войско подустало, и командующий правого, сильного, крыла первой линии, кто бы он ни был, решил — лучше выстоять несколько минут под ливнем стрел и потерять сотню воинов, чем ломиться на свежего врага с дыханием, не восстановившемся у всех бойцов сразу. Немайн видела опущенную личину шлема — даже не робот, идол — но действия говорят о человеке больше, чем лицо! Раз дикие пришельцы с континента покорно стоят и ждут команды — враг силен и жесток до божественности. Абсолютное уважение? Страх перед зверской жестокостью? Неважно. Он держит в порядке тех, кто б иначе не замедлил сбиться в неуправляемую толпу.

Впрочем, передовые шеренги саксов рады даже отдыху, оплаченному смертями. Каждый верит, что его удачи хватит, а нет — так у первого ряда лучшие доспехи. Самые тяжелые.

Так что, насколько серьезно повлиял на готовность саксов к атаке камень, сразивший стоявшего рядом с вождем сотника — остальные увернулись, камень летел достаточно медленно — неизвестно. У любых нервов бывает предел, а день только начался. Да и душ из крови человека, только стоявшего рядом и что-то доказывавшего, проймет и языческое божество!

Так или иначе, а в атаку бросились лучшие из лучших. Герои, способные впрыгнуть поверх копий в порядки врага, и разить. Пока кольчугу не пробъет единственно удобный в тесноте бриттских шеренг кинжал. Но в проделанную храбрецами брешь двинулся копейный строй.

Мужественные — и сильные — люди водятся не только у саксов. Это, вообще-то, кельтский прием — прыжок на вражеский щит с разрубанием щита мечом. Сохранившийся, правда, скорее как военное упражнение. Так инструктор проверет качество сбитой воинами «стены». Сначала ее, правда, из луков расстреливают — стрелами с тупыми охотничьими наконечниками. И если ученики держат первое испытание — на них начинает прыгать могутный дядя в тяжелом железе. С боков следит еще парочка ветеранов — насколько «стена» пошатнется?

В бою это художество применяли редко. Еще римляне — а в Диведе народ на осьмушку числится от римлян — отучили бриттов от нанесения красивых героических ударов. Попросту оковав навершия щитов железом. И начав проверять выстроенные новобранцами черепахи-«тестудо» на прочность ничуть не менее сурово.

Так что у гленцев нашлись свои желающие проверить — что сделает новый стальной меч с саксонским щитом? Для оружия это ничем хорошим не оканчивалось — меч пробивал оковку, если была, но застревал в толстом дереве. Северный круглый щит — не ивовая плетенка. Впрочем, это героев не смущало: главное, достать гада, а запасное оружие сыщется. Топор, булава, кинжал… Один из топоров и сыграл решительную роль в отражении прорыва. Лихой бритт, оставшись без меча, зацепил верхний край вражеского щита топором, дернул на себя — а сосед не растерялся, успел ударить открывшегося врага мечом.

Ивор, как старейшина и легат, бился в первом ряду. Увидев такое — обрадовался. Тому, что пару недель назад поставил на своем, да не променял на острое листовидное копье, более приличествующее вождю, верный бил.

Хороший, большой тесак-кусторез. Загнутый острием вниз. Насаженный на длинную рукоятку, бил становится весьма опасным оружием. Не хуже копья. Которое и заменет большинству небогатых воинов, неспособных потратиться разом на оружие и инструмент. Ивор предпочел бил не из бедности, а из любви к грубым приемам. Вот нравится человеку клюнуть острием подошедшего слишком близко врага, да посмотреть на изумление врага, которого сталь вдруг достала за щитом. Чего тут плохого?

— Нет, это делается так! — объявил буднично, как будто сливы прививать собрался. И, никуда не прыгая, сделал короткий выпад. Дернул щит стоящего напротив сакса. Сосед по строю немедленно нанес укол копьем. Следующий сакс тоже оказался не готов к подобному приему…

Прорыв заглох, не начавшись. А вот ближний бой понемногу растянулся на всю линию. Тут и начали сказываться недостатки и преимущества обоих построений — саксы в разреженном строю несли большие потери — каждый из них оказался против двоих бриттов. Зато, выжив некоторое время, сменялся. А двое бриттов, устав, истекая кровью — продолжали бой. Впрочем, в противники им теперь доставались «ножовщики» — воины без кольчуг, с короткими мечами. Самое дешевое постоянное войско на островах — король платит воину, но сильно экономит на экипировке. Так что эти, ожидая очереди к риску и славе, уже обзавелись царапинами. А щиты, их единственная защита в ближнем бою, скорее напоминали ежей — настолько успели их утыкать стрелы.

Кейр поднял с земли очередную стрелу. На каждого из выстроившихся перед ними саксов стрелки уже выпустили дюжины по полторы-две. Сколько раз он уже натянул лук? Пятидесят? Сто? Руки — особенно правая — гудели, но пока выдерживали заданный им самим ритм. В ряду уменьшилось число стрелков: женщины несли только один колчан. Расстреляв, побежали за новыми — для себя и для мужчин. Которым сбегать за стрелами нельзя — так можно и панику поднять! В первом ряду женщин нет, значит, пока в тыл бегут только они — строй стоит, и причин для беспокойства нет. Особенно, если столько же возвращается в линию. Заодно у девочек руки немного отдохнут. Кейр сам подивился старообразно-начальственным мыслям: многие «девочки» ему годились в матери. А все одно — начальник, значит, старший! Но скоро вторые шесть десятков стрел закончатся, их придется брать из свежепринесенного колчана. Скорость стрельбы упадет. Враг может принять это за добрый знак…

Вот тут- то Дэффид развернулся к Кейру:

— Уводи своих к повозкам.

Повторил то же самое другим легатам над лучниками. После чего повернулся обратно к трещащей от напряжения линии. Трещит — ничего. Не расползлась пока, и ладно. Хорошо бы вытащить из битвы легковооруженных. Их и так погибло слишком много. Но ирландцы завязли, утратили организацию. Нет, придется бедолагам терпеть до последнего. Иначе, отступая, увлекут за собой копейщиков. То же — и гленцы. Впрочем, эти-то отборные, дочкой особенно ученые. Выстоят.

Прохаживаясь — легче ждать. Копейщикам без поддержки тяжко — но лучникам нужно время. Пока займут новую позицию, приготовятся. А саксы, точно, ободрились. Еще бы — теперь перевес в метательном бое склонился на их сторону. Да и камбрийцы чуют за спинами пустоту. Знают, зачем она возникла. И от этого знания у задних шеренг, небось, ноги чешутся — хоть ненадолго удалиться от опасности. А вот у первой — сердца тоскуют. Их-то ожидает самое трудное…

* * *

Солнце! Яркое, горячее — но отвратительно низкое, лезет под козырек, прилаженный к парадному шлему, норовит полоснуть по глазам горчицей. Впрочем, из-под руки видно достаточно — фронт полевой армии вот-вот рухнет. Даже ослепнув, трудно не заметить — симфония работающих лучных линий оборвалась. Остались глухой стук дротиков и копий о щиты, да лязг мечей о доспехи и умбоны. Но поделать сида ничего не может. Один камень раз в пятнадцать секунд — вот и вся подмога. Пусть момент много раз обговорен и даже разок отрепетирован. Все равно — опасность бегства сохраняется…

Стоит чуть сместить взгляд, чтоб понять — на городском валу дела немногим лучше. Здесь саксы собрали большую часть лучников. И, тщательно оберегая стрелков большими щитами, навесом засыпают стены. Причем вялой атаке подвергаются сразу двое ворот — восточные и южные. И если Немайн довольно короткого взгляда на каждые, чтоб убедиться — пока защитники города держатся, то каково приходится тем, кто не вознесся над битвой на высоту дозорной башни? Для того и пришлось выделить из скудных сил небольшой резерв — из самых дурно вооруженных — небольшие отряды, стоя за спиной защитников каждой стены, самим спокойствием своим показывют — положение пока не отчаянное. Как говаривают Монтови: «до триариев дело не дошло».

И пусть гонцы со всех укреплений по очереди просят подрепить их — ответ у сиды один:

— Рано.

Уши сердито топорщатся, и гонцы поспешно уходят, не смея сбивать поправки для перрье, в блаженном неведении о том, что «Пора!» не наступит вовсе. Зато уносят с собой уверенность, что битва идет по плану.