Прибывших волонтеров встретил корреспондент «Правды» Михаил Кольцов, сообщил, что тут располагаются ранее прибывшие советники во главе с Я.К. Берзиным, но сейчас он находится в Главштабе с Н.Н. Вороновым.
С Яном Карловичем Мерецков был хорошо знаком: они совсем недавно служили вместе на Дальнем Востоке — Берзин ходил в заместителях маршала Блюхера. Это твердый, волевой человек. В Особую краснознаменную Дальневосточную армию он прибыл осенью 1935-го (Мерецков к тому времени уже более полугода прослужил в качестве начштаба) на должность второго заместителя командующего ОКДВА. Сфера деятельности Берзина была предопределена приказом наркома обороны — руководство разведкой на данном операционном направлении.
Официальная версия его появления на ДВК — собственная инициатива. В приказе Ворошилова было написано: «Начальник Разведывательного управления РККА т. Берзин Ян Карлович, согласно его просьбе, освобождается от занимаемой должности…»
Кирилл Афанасьевич в эту версию не очень поверил, полагал, что чекист потерял доверие высшего руководства и «сослан» из Москвы, но эти свои мысли никому не высказывал.
Знаком Кирилл был и с Николаем Николаевичем Вороновым по Московскому военному округу. Он по окончании Академии имени Фрунзе в 1930 году служил в Московской Пролетарской дивизии командиром артиллерийского полка, и помощник начальника штаба округа Мерецков, естественно, знал его. Позже Воронов получил назначение на должность начальника-военкома артиллерийской школы. И вот теперь он — военный советник в Испании, прибыл в Мадрид на месяц раньше Мерецкова…
* * *
Берзин и Воронов появились в гостинице через час. Мерецков по всей форме представился руководителю советников «генералу Гришину» (псевдоним Берзина в Испании), потом представил своих спутников. Ян Карлович пригласил прибывших отужинать с дороги.
«Мы стали вживаться в испанскую действительность, — рассказывает Кирилл Афанасьевич. — Особая краснознаменная Дальневосточная армия, служба с Блюхером, мучившая меня полгода сильная ангина, совещания в Москве, командировка в Чехословакию, проводы за границу, Польша, Германия, Франция — все подернулось какой-то дымкой и отошло во вчерашний день. Коричневый хлебец и апельсины на скрипучем столе, усмешка Кольцова, уличный мрак да отдаленные разрывы — вот окружающая нас реальность…»
Наутро Берзин поставил Мерецкову и его группе задачу. Суть ее сводилась к тому, чтобы в ближайшие дни помочь превратить Мадрид в крепость. Твердо рассчитывать можно было на коммунистов, на людей из министерства внутренних дел и на рабочее население города.
Ян Карлович показал на большом листе городской карты-схемы места расположения будущих оборонительных сооружений. Потом, будто спохватившись, сказал Мерецкову:
— Да, чуть не забыл, вам нужно получить официальные назначения в Главштабе Республики.
В штабе Кирилла встретил советник центрального аппарата П.А. Иванов. Он познакомил Мерецкова с офицером, одним из тех штабистов, кто остался служить Республике и не перебежал к мятежникам. Таких оказалось немного.
Представитель республиканского командования сообщил, что новый штаб еще не сформирован, так что назначение будет несколько позже. А пока он «просит хенераля руссо[46] Петровича срочно поехать в дрогнувшие в последних боях войска и провести беседу о том, что дальнейшее отступление грозит крахом».
Мерецков вернулся в гостиницу и застал Берзина все еще размышляющим над планом оборонительных сооружений Мадрида.
— Все ли тут верно? — произнес Берзин вслух и повторил русскую поговорку: — «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить».
Мерецков доложил, что в Главштабе его попросили выехать в защищавшие Мадрид войска и поддержать их ободряющим словом.
— Поезжайте, — сказал Ян Карлович. И добавил: — А завтра будьте готовы объехать окрестности города, вместе посмотрим на местности, как лягут будущие окопы и брустверы.
Мерецкову представили на выбор трех переводчиц. После некоторых колебаний он остановился на кандидатуре М.А. Фортус, русской по происхождению, и позднее никогда о своем выборе не жалел. Испанцы ее звали Хулия, советские советники — Мария Хулия. Мария Александровна Фортус была замужем за Рамоном Касанелясом — генеральным секретарем компартии Каталонии, членом политбюро Испанской коммунистической партии. В 1933 году во время подготовки парламентских выборов он был убит членами фашистской группы из международной организации, боровшейся с коммунизмом.
Мария Александровна вернулась из Испании в СССР с сыном Рамоном Флореалом. А в 1936 году ее сын после окончания советской военной школы уехал на родину и принял там участие в борьбе с франкистами. Вскоре Рамон Флореал Касанеляс-Фортус геройски погиб в боях с мятежниками.
Летом того же года вслед за сыном отправилась в Испанию и Мария Александровна — с паспортом на имя уругвайки Хулии Хименес Карленас. Она ехала в качестве переводчика советских военных советников.
Мария Хулия в совершенстве владела языком, отлично знала страну и ее обычаи, была рассудительной, быстро ориентирующейся в обстановке и храброй женщиной. Ей по плечу оказалась не только работа переводчицы, которую она выполняла блестяще. Как показала жизнь, она с успехом вела переговоры с любыми должностными лицами и в дальнейшем фактически являлась офицером для поручений…
Первой частью, которую посетил Мерецков, была бригада Листера. С коммунистом Энрике Листером Кирилл Афанасьевич встречался в Москве, где тот временно жил в эмиграции и работал на строительстве метрополитена. Бывший каменщик Листер теперь командовал 5-м полком народной милиции, который состоял наполовину из рабочих (почти все они были коммунистами) и являлся костяком республиканских сил. Недавно полк стал смешанной бригадой, получившей порядковый номер «1». Бойцы Листера уже отличились в схватках с мятежниками, настроение у них было боевое.
В соседней части, где побывал Мерецков, дела обстояли хуже, там солдаты-пехотинцы нервничали: по показаниям пленных, фашисты собирались применить здесь танки.
Батальоны пехотинцев собрали вместе. Бойцы хмурятся. Многие думают, что сейчас им станут учинять разнос за отступление.
Мерецков вспоминает: «Поглядел я на ребят, посмеялся и начал рассказывать, как воевали мы в Гражданскую войну в Советской России. Рассказываю, а сам посматриваю то на переводчицу, то на бойцов. Мария Александровна переводит очень экспансивно, голос звенит от напряжения, лицо горит. Солдаты в свою очередь реагируют горячо, повскакали на ноги, повторяют ее слова, жестикулируют. Затем посыпались вопросы. Чаще всего спрашивали, приходилось ли Красной армии отступать, а если приходилось, то как мы это переживали и что при этом делали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});