Такого разрывающегося ощущения не мог знать ни один настоящий волк, и это, смутно чувствовал Ярро, выбрасывало его из стаи. Вот теперь он действительно был чужой: чужой отцу-волку, чужой матери-собаке, чужой себе, чужой этому полуживому от страха, долгожданному Человеку, которого не мог убить.
Горло Ярро сжалось. Он, задыхаясь, отпрянул от распростертого Человека, сел на задние лапы. Странные звуки рвали его горло, и от звуков так захотелось навсегда остаться на снегу стылым комком! Он зажмурился, откидывая голову, и вдруг мучительно, хрипло, надрывно и неумело… залаял.
Ирина Левит
Цвет власти
— Ты станешь Королем в День Великих Свершений. Это редкая удача. Каждый надеется взойти на трон в этот день, но Короли не выбирают себе судьбу. Судьба выбрала тебя. Значит, за тобой большое будущее. И хотя мы видимся в последний раз, та страна далека и народ ее неведом, я, твоя мать, счастлива. Впервые в жизни!
“Моя мать никогда не ошибалась, — думал он. — Она предрекла Королю страны Кокосовых Пальм, что его свергнут, и его свергли. Она посоветовала Королю страны Заходящей Луны меньше доверять советникам, и раскрылся заговор. Мне она сказала только то, что за мной большое будущее”.
Накануне коронации все газеты печатали его фотографии. Писали о его уме, молодости и прекрасном образовании. Он листал газеты и мечтал, как мудро станет править страной.
В течение первых недель Король велел построить дома для малолетних сирот и одиноких стариков, разбить для массовых гуляний парки и собрать для всеобщего обозрения шедевры искусства, снизить цены на хлеб и отдать под суд вельмож-казнокрадов. Он успевал многое и не успевал лишь одно — прочитать толстую книгу по истории собственной страны. Впрочем, это его не слишком тревожило: история уводила в прошлое, а Король устремлялся в будущее.
— Народ полюбил вас с первого взгляда! — уверяли придворные. — Смотрите, что пишут люди в газетах.
— Народ оценил ваш талант! — убеждали советники. — Смотрите, сколько всего люди совершили.
— Народ благословляет ваше имя! — утверждали церковники. — Смотрите, какие средства пожертвовали они на восславление ваших деяний.
Король был молод, но ум и образованность не позволяли ему слепо верить словам, статистике и финансовым ведомостям.
“Кто не убеждается сам, того легко убедить во всякой глупости”, — повторяла мать, которая никогда не ошибалась.
Король тоже не хотел ошибаться, и потому однажды встал с трона и ушел на улицу. Вот так просто встал и ушел — никого не предупреждая, без свиты, без единого телохранителя, без маски на лице и даже без шляпы, надвинутой на брови. Он предполагал, что стоит ему покинуть дворец, и люди окружат его, расскажут о своих проблемах и радостях, возникнет столпотворение, но это не пугало Короля. Он хотел знать правду.
Король бродил дотемна. Он впервые столь близко видел столицу и ее жителей. Он выходил на шумные площади и сворачивал в тихие улочки, посидел в каком-то садике и выпил чашечку кофе в баре. Удивительно! Он плохо понимал речь своих подданных, хотя считал, что прекрасно выучил их язык — по крайней мере изъясняться с обитателями дворца ему не составляло ни малейшего труда. Но не это было главным. Главное — его никто не останавливал, не расспрашивал и вообще не узнавал!
“Боже мой! — сначала с изумлением, а затем с отчаянием думал Король. — Почему никто, ну совершенно никто меня не узнает?!”
— Говорят, наш Король велел выстроить дома для малолетних сирот и одиноких стариков, — заметил, как бы между прочим, Король, останавливаясь около будки пожилого сапожника.
— Да, говорят, — согласился сапожник, продолжая подбивать ботинки. — Благая мысль. Будет, куда перед смертью податься. Но когда еще это будет…
— Говорят, наш Король велел разбить для массовых гуляний парки и собрать для всеобщего обозрения шедевры искусства, — сказал Король, усаживаясь рядом с уличным художником.
— Да, говорят, — кивнул художник, не отрываясь от мольберта. — Хорошая идея. Будет, где отдохнуть. Но когда еще это будет…
— Говорят, наш Король велел снизить цены на хлеб и отдать под суд вельмож-казнокрадов, — почти крикнул Король проходившей мимо девушке.
— Да, говорят, — отозвалась девушка, не останавливаясь. — Похвальные дела. Они ему зачтутся. Но когда еще это будет…
“Невероятно! — застонал Король. — Меня не ругают — хвалят! Но я живой, как есть живой, для них не существую!”
— Что с тобой, сынок?
Король обернулся и увидел женщину — не очень старую, но и не молодую, с лицом, напоминающим лицо его матери.
— Ты знаешь, кто я? — грозно спросил Король.
— Откуда же мне знать? — удивилась женщина.
— Не знаешь?! Не узнаешь?! Но ведь я — Король!
— Вот как… — задумчиво произнесла женщина, и не было в ее голосе ни страха, ни волнения. — А и впрямь — Король.
— Но почему же ты меня сразу не узнала? Почему никто меня не узнает?! Вот мои портреты! И вот мои фотографии!
— Конечно, конечно, — согласилась женщина. — Вот твои портреты и вот твои фотографии. Очень похожи… Да ты не обижайся. У нас Короли приходят и уходят — одни умирают, других свергают, третьи сами куда-то исчезают. И все быстро, все ненадолго. Мы и лица-то их различать не успеваем. Знаем только: один появляется, заявляет: “Все черное”, и государственный цвет черным становится, а другой: “Все белое”, и красят в белый цвет. А потом опять черное и опять белое… Мы уже приноровились. Всего два цвета — запомнить легко. Не то что лица…
На следующий день Король собрал всех обитателей дворца.
— Безобразие! — гремел он. — Косность! Инерция! Равнодушие! И вы еще питаете меня иллюзиями! Народ вас любит! Народ вас ценит! Народ вас благословляет! А народ знает лишь черное и белое! Почему?! Почему никто не открыл мне правды?!
— Ваше Величество, — смиренно склонил голову Первый Помощник, сохранившийся еще с прежнего Короля, а потому не сегодня завтра ждавший отставки. — Мы не осмеливались тревожить вас своими советами. Но коли вы спрашиваете, позволю себе сказать: каждый Король начинает с того, что устанавливал Цвет Власти. Вы же не изволили, и народ в смятении. Как строить дома, разбивать парки, собирать шедевры искусства, когда неясно, под знаменем какого цвета это делать?
— А вельможи-казнокрады? — гневно прервал Король.
— О-о! — обреченно вздохнул Первый Помощник. — Они есть и среди тех, кто исповедовал черный цвет, и среди тех, кто белый. Вы не уточнили, кого имеете в виду.
— Так, так… — недобро усмехнулся Король. — А почему обязательно черный или белый? Почему не серый, не бурый, не малиновый, наконец?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});