Читать интересную книгу Огнем и водой - Дмитрий Вересов

Переплет недоверчиво покосился на него – прежде Григорьев не проявлял никакого чувства юмора.

– Плохая примета! – сказал Переплет.

– Это ты о чем? – поинтересовался Дрюня.

– Знаешь, как в старину считали – плохое знамение, ежели двухголовый теленок родился, или там курица петухом закричала, или дождь пошел из лягушек. Так вот, у нас теперь примета такая: комсомольцы стали шутить – значит, грядут дурные времена!

– Дурнее, чем сейчас? – поинтересовался Дрюня. – Быть такого не может. А в приметы я, как и в звезды, не верю и тебе не советую: тут у нас все-таки материалистическое общество, так что никакого мракобесия, а то живо попросят и не посмотрят на связи…

– Ох, Дрюня, – искренне рассмеялся Переплет, вспомнив свои прошлые визиты с книгами по магии на канал Грибоедова, – ничегошеньки ты не понимаешь!

Дрюня пожимал плечами и кивал головой, словно китайский болванчик, – он и в самом деле ничего не понимал. После его визита Акентьев вернулся к изучению докладной записки, полученной утром от заместителя директора Северного кладбища, где за последнее время было осквернено несколько могил.

Заместитель сообщал, что неделю назад, несмотря на постоянное дежурство, на кладбище были осквернены еще две могилы; одна из них оказалась вскрыта, во втором случае неизвестные вандалы ограничились тем, что нанесли краской на памятник несколько непонятных надписей. Переплет, читая про «постоянное дежурство», только усмехнулся – хорошо он представлял себе это дежурство.

Далее в записке шла полная ахинея. Корчев уверял, что с момента вскрытия могилы на кладбище стала твориться чертовщина. Так и выразился письменно: «чертовщина». Один из старейших и заслуженных работников заступа и лопаты вечером повстречал среди могил настоящего призрака. Принял его за припозднившегося посетителя и подошел, чтобы предложить обычные услуги по покраске оград. Призрак, услышав его, повернулся, показал вместо лица пожелтевший череп и тут же провалился сквозь землю. Больше об этом случае и о душевном состоянии бригадира в записке ничего не говорилось. Вместо этого товарищ Корчев просил рассмотреть вопрос о выдаче средств на защиту деревьев от пилильщиков. Акентьев вначале решил, что речь идет о пильщиках – вероятно, кто-нибудь покушается на деревья кладбища. Но потом вспомнил плакат из далекого детства – плакат, украшавший школьный кабинет биологии. «Сосновый пилильщик – опасный вредитель лесов».

– Алкаши чертовы! – Он отодвинул записку, потом снова взял в руки.

Повертел ее так и эдак, словно надеясь, что под другим углом она будет выглядеть более разумно. Напечатано было на машинке, оформлено по всем правилам. Акентьев включил селекторную связь и отдал распоряжение секретарше:

– Впредь подобные записки отправляйте прямо в корзину. Нет… В бумагорезку!

– Она сломалась, – сказала секретарша. – Товарищ Григорьев пытался пропустить через нее картонную папку. Я говорила ему, что нельзя так делать, а он сказал…

Акентьев выругался про себя. Дрюня явился впервые за столько месяцев и сразу умудрился напакостить. Мелькнула мысль, что эта нелепая докладная – его рук дело. Не зря он все время пытался его поддеть, вот и додумался! Хотя… Переплет покачал головой – на Дрюню не похоже. У него, в самом деле, воображения не хватит.

На всякий случай попросил секретаршу связать его с кладбищем. Корчев, как выяснилось, находился сейчас в больнице с диагнозом острый интоксикоз. Акентьев улыбнулся и хотел уже попрощаться, когда бухгалтер, с которым он разговаривал, спросил – считает ли товарищ Акентьев возможным выделение средств, о которых они просили.

– На борьбу с вредителями?! – спросил Переплет.

Бухгалтер замолчал.

– Что у вас там происходит? – поинтересовался Акентьев. – Я получил от вашего Корчева совершенно бредовую докладную. Правда, учитывая его состояние, в этом нет ничего удивительного! Алло… Вы меня слышите?!

– У нас тут другое! – сказал нехотя бухгалтер. – Но если Корчев ничего не написал…

Переплет бросил трубку.

Тем же вечером он ужинал в компании начальства. Черкашин был уже в курсе проблемы.

– Так что с кладбищем будем делать? – спросил он серьезно. – Ваше мнение, товарищ Акентьев?

Они были на «ты» уже давно, так что вопрос прозвучал несерьезно. И ответил Переплет тоже несерьезно.

– Само рассосется. Призраки в людных местах не держатся долго.

– А вы, я гляжу, специалист!

– Диплом имеется! – сказал Акентьев. – Доктор призраковедения и духоводства.

– Ну, тогда, значит, не пропадете! А может, его освятить? – предложил Черкашин.

– Кого?! Корчева?

– Кладбище. В свете перемен! Если уж по телевидению выступает Кашпировский, то почему бы и скромным работникам не заказать себе освящение кладбища…

– Вы верите в ходячих мертвецов? – спросил Акентьев.

– Я не верю, но людям будет спокойнее. Вы замечаете, в какое истеричное время мы живем!

Акентьев постарался выбросить из головы историю с разгуливающими по кладбищам мертвецами. И без них хватало забот. А тем временем в судьбе его назревал новый неожиданный поворот.

Первый звонок раздался поздно вечером. Переплет попытался нащупать выключатель бра, но лампочка вспыхнула только на мгновение и тут же погасла. Он выругался и отыскал аппарат на ощупь. На пол упал и разбился стакан – на ночь, в качестве снотворного он принял немного виски. Акентьев выругался еще раз и поднял, наконец, трубку. То, что он услышал, было приказом. Он должен был собраться в дорогу. Сон мгновенно слетел с Переплета, но на другом конце уже звучали гудки… Он бросил трубку, откинулся на подушку и закрыл глаза. Второй звонок заставил его подскочить на месте. Снова машинально потянулся к выключателю. Свет зажегся. Подслеповато щурясь, Александр поднял трубку.

– Саша?! – раздался на другом конце голос маршала. – Ты один?! У нас… Дина…

Акентьев чувствовал, как дрожат от волнения руки. Мертвы, мертвы! Обе. Жена и дочь. Сгорели. Яхта, пожар. Вода и огонь. Голос маршала прерывался. «Как бы старик не отдал концы, – подумал Переплет, – тогда самому придется заниматься похоронами, а это чертовски муторно».

Он попросил Орлова не волноваться – прозвучало искренне. И, бросив трубку на рычаги, пустился в пляс. Тут же напоролся голой пяткой на осколки. Брызнула кровь. Дотанцевался. Пришлось срочно искать пластырь. Переплет допрыгал на одной ноге до кухни, на полу, на дурацких этих коврах оставляя кровавые следы, – перерыл аптечку, вылил на пятку пузырек перекиси, потом залил йодом рану и налепил сверху пластырь. Посмотрел на руки, перепачканные в крови. Символично, черт возьми. И расхохотался. В честь этого стоило выпить! Он добил виски и решил прогуляться по ночному городу. Было около полуночи.

Он быстро оделся и выбрался на улицу – пройтись пешком. Роскошь, которую Александр редко мог себе позволить в последнее время. Это Дина ничем не ограничивала себя в похождениях, но за супругом следила зорко. И что самое удивительное – ему сейчас хотелось просто пройтись по улицам, как в старые добрые времена. Никаких приключений не искал в этот вечер Переплет.

А вечер был особенно красив, так что Александр задержался и решил сократить путь через сквер. Место безопасное – не какие-нибудь окраины, тут даже милиция иногда появляется.

Не повезло, шаги за спиной были слишком торопливы…

– Папаша, притормози! Слышь, ты, тебе говорят…

Переплет не сразу понял, что обращаются к нему. Странно, но он до сих пор ощущал себя молодым. А для кого-то он уже папаша! Он повернулся, ожидая, что у него попросят огня, но, взглянув в лицо незнакомца, понял, что огоньком дело не ограничится. Вспомнилось вдруг, как возле площади Тургенева на Моисея Наппельбаума и Альбину напала кучка таких же подонков.

Человек, стоявший перед ним, казался Переплету представителем иного биологического вида, с которым он сам не имел ничего общего. Лицо, как говорится, не обезображенное интеллектом, дикое лицо.

– Вам что-то угодно? – спросил Александр. – Позвольте мне пройти.

Он быстро огляделся – отступать было некуда. И на горизонте не то что милиции, но и просто прохожих, на помощь которых можно было бы рассчитывать. Вот тебе и польза пеших прогулок. Оставалось уповать на чудо…

К первому неандертальцу присоединился второй. Они были чем-то похожи, словно с фабрики клонов. «Признаки вырождения», – мелькнуло в голове у Переплета.

– Угодно… – передразнил его второй и кивнул, приглашая куда-то в сторону темного переулка. – Ну-ка пошли!

Акентьев не выказал никакого восторга по поводу этого предложения, и тогда в руке у человека появился нож. Раздался негромкий щелчок, лезвие выскочило мгновенно. Переплет почувствовал холод внизу живота. Ощутил ярость – эти ничтожества могли положить конец всем его планам. И выбор был невелик – либо последовать за ними, либо принять бой. Переплет не был уверен, что справится. Вся его прежняя подготовка, скорее всего, окажется бесполезной. Против лома нет приема.