– Вы видели вашего друга Алена Делона на сцене[31]? Что вы ему сказали в его гримуборной? – Поздравил. Делон и Юстер – оба замечательно играют. В качестве друга и как директор театра я очень рад, что Ален вернулся на сцену. Это хорошо для театра.
– Он произвел на вас впечатление?
– Он выбрал не простую роль и вполне с ней справился. Он великолепен.
– Естественно, Ален будет на вашей премьере «Блохи в ухе»?
– Он никогда не пропускал мои выступления на сцене. Когда я снова вернулся в театр после двадцати восьми лет отсутствия, он был в зале с первого дня, и трижды приходил снова. Ален всегда рядом, когда нужен. Это верный человек.
– Что вы делаете после спектакля? Говорят, что актеры после нервного напряжения не могут сразу уснуть.
– Может, это и ужасно, но… я сплю хорошо (смех).
– Но вы отправляетесь все же поужинать?
– Иногда – да, иногда – нет. Это ведь не обязательно. Я уже сказал, что после представления не испытываю нервного возбуждения. Даже если это и не характерно для актера.
– Вы прислушиваетесь к мнению Натти и детей о вашей игре?
– Конечно! И считаюсь с ними. Актер всегда сомневается. Мнение женщины, которую любишь, и детей имеет большое значение. Они смотрят без всякого снисхождения, весьма критически. А это и нужно. Когда моя мать ходила в театр, она всегда говорила мне вещи, с которыми я считался. К несчастью, она больше ничего не видит, но в курсе всего.
– Вы ей читаете рецензии?
– Да.
– Наверное, это приятно ей?
– Мне тоже приятно, что я могу ей все это прочесть.
– Вы читаете с выражением?
– Я научился читать с ее помощью. Прежде я плохо читал, как все актеры.
– А ваши внуки ходят на ваши спектакли?
– Дочь Флоренс – Аннабела, которой 10 лет, имеет полную возможность приходить в театр. Дети Поля – Виктор и Алессандро – тоже.
– Но они ведь еще маленькие?
– Да, но как можно пропустить возможность увидеть, как дедуля получает пинком под зад!
– Вы хороший дедушка?
– Нормальный, то есть балую их… Дедушкам ведь не приходится проявлять власть. Они выглядят всегда хорошими. Оба мальчика напоминают мне Поля, когда он был ребенком. Они очень похожи на других Бельмондо. Как и те, что живут в Америке. Аннабела – очаровательна, очень тонкая, очень смешная, наделена чувством юмора. Я думаю, она станет актрисой. Хотя она молчит, но, мне кажется, она придет мне на смену.
– Испытываете ли вы страх?
– Все испытывают страх. Страшно, но надо справиться.
– И как вам это удается?
– Думаю о другом.
– Используете стимулирующие средства?
– Никакого алкоголя, ни допинга, ни наркоты. Это похоже на состояние, когда предстоит проделать трюки. Надо быть собранным.
– Вы счастливы на сцене?
– Я счастлив, когда на нее выхожу и пока на ней нахожусь.
– Какую пьесу вам хотелось бы сыграть после этой?
– Шекспира.
– Ни больше ни меньше!
– Да, «Отелло» или «Венецианского купца».
– В кино вы собираетесь играть в фильме Патриса Леконта вместе с Аленом Делоном?
– Мы давно[32] мечтаем сняться вместе, но не находили подходящего сценария.
– Говорили, что на съемках «Борсалино» вы поссорились? Говорили, что вы даже подрались?
– (Посмеявшись.) Как можно боксировать с противником в другом весе! Поэтому мы с Аленом всегда были в добрых отношениях. Нам было приятно играть вместе, а затем вместе ходить в гости. В Марселе мы ходили в одни и те же кабаки. И вовсе не для того, чтобы тузить друг друга.
– Ален наделен чувством юмора?
– Со мной – да. Я немало посмеялся вместе с ним. Его превратили в статую командора, а это совсем не отвечает действительности. Он любит пожить. У нас много общего.
– В своей гримуборной он повесил платье и фото Роми Шнайдер. У вас тоже есть фетиши?
– Нет, я не суеверен, но люблю окружать себя вещами, которые люблю, – халатом с надписью «Кин», который мне подарил мой сын Поль. Я надеваю его в вечер каждой премьеры.
– А что вам подарила Натти?
– Много всякого. Но самый большой подарок, это когда она в зале, когда я играю.
– И в гримуборной потом.
– Конечно!
Бельмондо:
«Критики поджидали меня с пулеметами»
В 1995 году, снимаясь на Кубе в фильме режиссера Ф. де Брока, он дал очередное интервью еженедельнику «Пари Матч».
КОРРЕСПОНДЕНТ. Откуда у вас берется столько сил и ощущение свободы, которые так и исходят от вас?
ЖАН-ПОЛЬ БЕЛЬМОНДО. От прекрасных родителей, которые меня безумно любили. Им я обязан всем. Мне горько, что отец не увидел меня на сцене в «Кине». Тогда все критики поджидали меня с пулеметами. Но мама и дети находились в зале, и я знал, что со мной ничего не случится.
– Оглядывая себя в зеркале, вы не испытываете удивления?
– Я ничему не удивляюсь. Моя сила в том, что умею схватить удачу за бороду, а также, если надо, польстить ей. Работать не значит все время повторять гаммы. Это также потребность видеть, как играют другие. И не говорить себе потом, что ты лучше. От отца останутся его скульптуры, от актера сохранятся воспоминания о нем. Я всегда потешался над теми актерами, которые считали себя гениальными. Вот уже сорок лет, как я занимаюсь своим делом и не перестаю удивляться, когда мальчишки узнают меня на улице и просят автограф. Не понимаю тех актеров, которые недовольны этим. Коли вам не нравится, занимайтесь другим делом или играйте перед зеркалом. Я не стыжусь аплодисментов зрителей после спектакля. Я изрядный лицедей и не перестану им оставаться до конца жизни.
– Вы не афишируете свои политические взгляды из безразличия или осторожности?
– Я не выхожу из дома, не прочитав газеты. Но моя миссия актера – развлекать людей. И всё! Таков мой метод помогать им. Самый большой комплимент, который мне могут сделать, заключается в словах: «Спасибо, что вы помогли мне забыть о моих неприятностях». Каждый раз, снявшись в фильме или играя на сцене, ты сдаешь экзамен. Что такое слава, я понял, когда поднимался по лестнице Дворца Каннского фестиваля перед просмотром картины «Модерато кантабиле» (фильм Питера Брука 1960 года – прим. авт.) и когда спускался под оскорбительные плевки после просмотра. Я отнюдь не снимался в одних шедеврах. Когда картина проваливалась, мне было неприятно, но я быстро зализывал рану. По натуре я оптимист и всякий раз говорю себе: в следующий раз повезет больше.
– Вы снялись в 96 картинах. Каковы ваши амбиции после этого?
– Я бы хотел сыграть Отелло. А в кино всегда поджидают неожиданные предложения. Так случилось с Седриком Клапишем, пригласившим меня на картину «Может быть». Конечно, было удивительно в моем возрасте играть роль сына 25-летнего парня в засыпанном песками Париже. Но я был в восторге оказаться в совершенно новом для меня мире. Невольно вспоминаю свою роль в картине Годара «На последнем дыхании». Нисколько не похожий на Годара, Клапиш обладает тем же точным взглядом на вещи. Мне нравятся режиссеры, которые, придя на съемочную площадку, знают, куда поставить камеру.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});