Кончилось плохо, все умерли.
Вообще-то при чтении Тиана постоянно задавалась неподобающими благородной даме мыслями (благородной даме, если честно, мысли не очень-то необходимы), как то: нельзя ли было разделить цветок на две части; неужели у княгини не хватало слуг, чтобы притащить ей с гор охапку эдельвейсов; что это еще за страшный яд, который лечится обычным цветком; не лучше ли все-таки уважить просьбу влюбленного юноши и слопать целебный цветок, ну хотя бы для того, чтобы тот умер с чувством выполненного долга, а не с внезапным запоздалым осознанием, что его возлюбленная — напыщенная романтическая дура.
Но такова была сила душещипательной истории, что даже при всей своей несуразности она запала в душу девочки крепко-накрепко. И когда в руке Трикса она увидела этот самый невзрачный эдельвейс (прочитав книгу, Тиана немедленно потребовала эдельвейсов, и к вечеру ей приволокли целый стог, так что цветок она хорошо запомнила), юное сердце восторженно встрепенулось.
И тут… Цветок безрассудной любви… В отравленную воду!
Упрямо поднимающаяся в гору Тиана вдруг задумалась.
А нет ли здесь некой прямой параллели между летописью и жизнью?
Прекрасный, но, если говорить начистоту, глуповатый Мерц добыл эдельвейс — но так и не спас свою любимую от яда. Гораздо менее романтичный, но уже такой привычный, добрый и славный Трикс использовал тот же самый эдельвейс куда как разумнее — предотвратил отравление!
Сама того не зная, Тиана сейчас вплотную приблизилась к той мудрости, которую некоторые женщины осознают только в преклонные годы, а некоторые не понимают никогда. А мудрость эта такова — чудесен и великолепен кавалер, который, уведя вас гулять темными аллеями и наткнувшись там на злых разбойников, в свирепом бою разгонит их всех. Но куда как чудеснее и великолепнее тот кавалер, который поведет вас гулять на светлые аллеи, не встретит там никаких разбойников, зато накормит мороженым и займет куртуазной беседой.
Не была ли она несправедлива и не в меру строга?
Тиана остановилась и благосклонно посмотрела на сопящего сзади Трикса. Трикс, насупившись и что-то бормоча одними губами, шел следом за ней, временами бдительно поглядывая на пропасть, на склоны, на замок впереди и на тропу за спиной.
— Я не сержусь, Трикс, — ласково сказала Тиана.
К сожалению, она выбрала неудачный момент. Еще минуту назад Трикс воскликнул бы: «Извини, что я испортил цветок!» Минутой позже Трикс бы великодушно кивнул и сказал: «Ладно, забудем, у нас столько дел впереди!»
Но как раз в это мгновение Трикс чувствовал себя обиженным до глубины души.
— Еще бы тебе было на что сердиться, — буркнул он. — На то, что жива осталась, что ли?
Тиана вся вспыхнула. Не так, не так отвечал благородный оруженосец Мерц на добрые слова своей возлюбленной!
— Простите, герцог, я поторопилась со своими словами, — сухо сказала она.
— Простите, княгиня, я поторопился спасать вас от смерти, — горько ответил Трикс.
Разумеется, после этого диалога, исполненного уважения и понимания друг к другу, дальше они шли молча. Кто знает, какие слова вертелись у них на языке и какие могли бы с языка слететь, продлись путь чуть дольше.
Но, к счастью, очередной поворот тропинки вывел их к изумрудному замку, точнее — к бездонной пропасти перед замком, над которой был перекинут тонкий ажурный мостик.
Мостик без перил.
— Ой, — сказала Тиана и невольно придвинулась поближе к Триксу.
Да и Трикс мигом забыл про свои обиды.
Конечно, несложно пройти двадцать шагов по узкому мостику. Даже если внизу пропасть.
Но если у моста нет перил — то самый храбрый человек испугается этого короткого пути!
— Трикс… я тут не пойду! — прошептала Тиана.
Триксу, конечно, очень хотелось бы ответить: «Да ерунда, смотри, как надо!» Но он и сам медлил.
— Я мог бы наколдовать перила, — сказал он довольно уверенно. — Но это ведь не просто сломанный мост, верно? Это как тот бассейн с отравленной водой. Если ты не готов терпеть жажду и напьешься воды в незнакомом месте — ты нетерпелив и неосторожен, значит, не можешь быть ассасином. А здесь другое испытание — если ты боишься высоты, то тоже не готов поступить в обучение к Абву… Наколдовать перила — это не пройти испытание, а обойти его, обмануть учителя… нет, так нельзя!
— А что же делать? — спросила Тиана.
— Идти над пропастью по мосту без перил нельзя, — рассуждал вслух Трикс. — Наколдовать перила — тоже нельзя. Что тогда остается?
— Что? — спросила Тиана и даже взяла его за руку.
— Убрать пропасть! — храбро заявил Трикс.
— Как?
— Магией!
— Но ведь этого делать нельзя!
— Почему? — Трикс пожал плечами. — Испытание в том, чтобы идти по мосту без перил. Мы и пройдем. А вместо пропасти… — Он задумался. — Вместо пропасти под мостом будет неглубокая такая ямка! На которой искусным художником будет нарисована бездонная пропасть, чтобы смущать малодушных!
— Ты сможешь такое сделать? — восхитилась Тиана.
— Ну… наверное, — сказал Трикс без лишней скромности. — Давай подойдем поближе…
Они осторожно приблизились к краю пропасти. Посмотрели вниз.
— Вот это да, — только и сказала Тиана.
Пропасть на самом деле не была бездонной. Это и не пропасть-то была — так, ров, глубиной в половину человеческого роста, на дне которого кистью искусного художника была нарисована бездонная пропасть.
Когда-то, наверное, иллюзия была так сильна, что даже приблизиться к краю рва было страшно. Но со временем краски потускнели, кое-где облупились, на дно рва нанесло песка, повсюду валялись отвалившиеся от стен замка куски штукатурки…
— Тиана, а тебе не кажется, что этот замок давным-давно заброшен? — с тревогой спросил Трикс. — Дорога вся заросла сорняками, ров замусорен…
— Но кто же тогда нам поможет? — воскликнула Тиана.
— Давай войдем в замок, — решил Трикс.
Они взялись за руки и, стараясь на всякий случай все-таки не смотреть вниз, перешли по мосту без перил через ров с нарисованной пропастью. Ворота замка — высокие, из позеленевшей от времени меди, мрачно возвышались перед ними. У ворот висел на крюке огромный бронзовый колокол с отвалившимся билом.
— Все как в преданиях, — благоговейно сказал Трикс. — Колокол без языка… запертые ворота…
Он поднял тяжелое било и несколько раз огрел им по колоколу. Звук, родившийся в старой бронзе, был гулок и печален — будто колокол оплакивал и свою долгую жизнь, и судьбу позвонивших в него.
— Готовься ждать, — сказал Трикс. — Все, дошедшие до замка учителя Абва, подвергаются унизительным испытаниям. Их заставляют сутками ждать перед входом без еды и воды. Временами ученики и мастера выходят из замка, осыпают их насмешками, плевками и помоями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});