Читать интересную книгу Котовский - Борис Соколов

— Чисто сделано. Замечательно, товарищ Муравьев! — обрадовался тот.

Действительно, вывезти из расположения банд первого политического руководителя антоновцев Ишина и одного из главных военных руководителей мятежа Эктова — это была большая удача.

Вернувшись к антоновцам, я застал там молодого вихрастого Петьку, который вручал „делегатам“ и посланцам за оружием документы и железнодорожные билеты. Бандиты и не подозревали, что Петька — порученец полномочного представителя ВЧК.

Путь от Тамбова до Москвы проделали без происшествий.

С вокзала в Москве я позвонил в отдел по борьбе с контрреволюцией ВЧК Т. Д. Дерибасу. О предстоящем нашем приезде он уже знал и поручил мне отправить Ишина и Эктова на конспиративную чекистскую квартиру.

Явившиеся на вокзал сотрудники ВЧК повезли группу боевиков в учреждение, от работников которого якобы зависело получение оружия. Привезли они их на Лубянскую площадь в комендатуру ВЧК и арестовали.

Я отправился в ВЧК и доложил о результатах полуторамесячного пребывания у антоновцев.

Ишину и Эктову сказали, что на „всероссийский повстанческий съезд“ они опоздали. Он закончил свою работу, и его участники разъехались по местам. Но съезд избрал „центральный повстанческий штаб“, которому Ишин и Эктов должны сделать доклад.

Вечером в тот же день на конспиративной чекистской квартире в районе Цветного бульвара состоялось заседание „центрального повстанческого штаба“. Председательствовал член коллегии ВЧК А. X. Артузов, секретарем был Т. Д. Дерибас. На заседании было человек пятнадцать.

Сначала было заслушано мое сообщение о поездке к антоновцам, о созыве у них губернского съезда, о решениях съезда и выборе двух делегатов на „всероссийский съезд“. Этих делегатов — Ишина и Эктова — я и представил „штабу“. После этого слово для доклада о положении на территории антоновцев, об их борьбе против большевистской власти и о задачах, которые они себе ставят на ближайшее время, было предоставлено Ишину, а для содоклада — Эктову. Докладчики обстоятельно осветили обстановку и положение антоновщины. Их доклады подробно записывались. Члены „штаба“ задали докладчикам много вопросов. Вопросы задавал им и я, для того чтобы „делегаты“ в присутствии работников ВЧК рассказали то, что мне казалось интересным для характеристики антоновцев и их контрреволюционной деятельности. Ишин рассказал, каким жестоким, страшным мучениям мятежники подвергали захваченных в плен коммунистов и красноармейцев.

После заседания „штаба“ Ишин и Эктов были арестованы. В лице Ишина был обезврежен один из главных руководителей антоновщины. Это был злобный, непримиримый, нераскаявшийся враг Советской власти. Он был расстрелян».

По-другому обстояло дело с Эктовым, которого Шмерлинг описывает следующим образом: «Этот человек с круглой окладистой бородой и с вкрадчивыми, вежливыми манерами был одним из ярых вдохновителей бандитов. Во время следствия Эктов, признавший полностью свою вину и раскаявшийся, дал обширные показания. Ценность показаний определялась тем, что Эктов, числившийся в должности помощника начальника „Главоперштаба“ антоновцев, фактически был начальником штаба. Он разрабатывал планы боевых операций, составлял оперативные приказы и хорошо знал командный состав антоновцев. Учитывая чистосердечное раскаяние Эктова и ценность данных им показаний, Ф. Э. Дзержинский высказался за помилование Эктова, что и было сделано.

После этого Эктову поручили принять участие в выполнении важного задания по разгрому последней крупной антоновской банды под командованием Ивана Матюхина».

Евдоким Федорович Муравьев потом много лет заведовал кафедрой в МГУ, преподавал научный атеизм. Умер он в 1980 году, в возрасте 84 лет, пережив, наверное, всех участников операции по поимке главарей антоновцев.

Добавим, что игравший роль главы Центрального повстанческого штаба член коллегии ВЧК А. X. Артузов и выступавший в качестве секретаря штаба начальник 4-го отделения Секретного отдела ВЧК Т. Д. Дерибас не пережили Большой террор 1937–1938 годов.

Для заключительной части операции, в которой главную роль должна была сыграть бригада Котовского, Эктова под конвоем привезли в Тамбов. Под диктовку Котовского Эктов написал Матюхину: «Мы, кубанцы и донцы, разгромленные на юге Красной Армией, прорвались и ищем тебя для того, чтобы совместно действовать против советской власти. Укажи место, где мы встретимся. Эктов с нами». Письмо подписали мифический «войсковой старшина Григорий Иванович Фролов» и вполне реальный штабс-капитан Павел Тимофеевич Эктов. Матюхин хорошо знал Эктова и поверил ему. Договорились о встрече у села Дмитровское-Кобылянка, куда через несколько дней должен был выйти отряд Котовского-«Фролова».

Эта операция против Матюхина, пожалуй, стала самой успешной операцией Котовского в годы Гражданской войны. Ее маскарадная стихия была близка Григорию Ивановичу, немало внимания уделявшему переодеванию в представителей самых разных сословий в годы своей бандитской юности. Операция по захвату Матюхина имела больше общего с налетом на помещичье имение, чем с настоящей боевой операцией, хотя и превосходила по масштабу разбойничьи нападения «атамана Ада». Здесь главный упор делался на хитрость и умение разыграть роли бойцов и командиров повстанческого отряда «атамана Фролова».

Перед началом операции Котовский предупредил своих бойцов: «Товарищи, революция поставила перед нами новую задачу — мы должны перехитрить врага и взять его разом. На время мы будем не красноармейцы, а повстанцы с Дона и Кубани, казаки. Я вам не Котовский, а атаман Фролов. Командиры и комиссары полков — есаулы. При входе в избы осеняйте себя большим крестом».

Бойцы 1-го полка превратились в донских казаков, из околышей фуражек нашили себе красные лампасы, а бойцы 2-го полка, став «кубанскими казаками», надели бараньи шапки и папахи. Красноармейцы стали носить винтовки по-казачьи, через правое плечо. Вот с лошадьми была проблема. Казаки коням хвостов не стригли, а в Красной армии стригли. Естественно, в одночасье превратить стриженые конские хвосты в нестриженые не было никакой возможности. Оставалось надеяться, что матюхинцы поверят, что фроловцы сражаются большей частью на трофейных лошадях, или в темноте не обратят внимание на подозрительных лошадей.

Был организован «потешный» бой, в ходе которого «отряд Фролова» прорвался через заслон красной пехоты и конницы и занял Кобылянку. Ряженые «казаки» на чем свет стоит ругали коммунистов и грозились поотрывать головы всем красным.

Котовскому предстояло сыграть роль атамана Фролова, с которым котовцам уже приходилось сражаться в период отражения последнего похода армии УНР. Шмерлинг в биографии Котовского утверждал: «Котовский и раньше слыхал о Фролове — сыне известного царского генерала, окончившем до революции военную академию».

Однако реальная биография атамана Михаила Федоровича Фролова значительно отличалась от той, что нарисовал биограф Котовского. Он родился 13 ноября 1897 года в станице Новочеркасской в семье донского казака — директора гимназии. Возможно, отец Фролова и был действительным статским советником, что соответствовало званию генерал-майора, но казачьим генералом он точно не был. В Первую мировую войну Михаил Фролов был храбрым офицером, в Гражданскую войну дослужился до чина есаула, был помощником командира 42-го Донского полка. Но он ни в какой академии никогда не учился, а окончил гимназию и Новочеркасское военное училище. Весной 1920 года полк Фролова отступил вместе с отрядом генерала Н. Э. Бредова в Польшу. Там Фролов с группой казаков присоединился к армии УНР под названием 42-го Донского казачьего конно-партизанского отряда. В его состав также влилась конная сотня кубанцев сотника Юркевича. Затем отряд был развернут во 2-й конный полк в составе 2-й стрелковой дивизии Александра Удовиченко, а Фролов произведен в сотники армии УНР, что примерно соответствовало капитану Российской императорской армии и есаулу казачьих войск. Но под его началом было всего 300 человек. В июне 1920 года 2-я дивизия была переименована в 3-ю «железную» дивизию. В сентябре 1920 года Фролов был произведен в полковники. В этом месяце полк Фролова действовал особенно успешно, нанеся большие потери отступавшей из Галиции красной пехоте и захватив советский бронепоезд. Фроловцы почти полностью уничтожили 420-й стрелковый полк. В октябре при взятии села Щербывцы полковник Фролов был ранен в руку, но остался в строю. К этому времени полк насчитывал до тысячи бойцов, но 90 процентов их составляли украинцы. Лишь первая сотня полка состояла из донских и кубанских казаков.

В советской историографии и в ряде биографий Котовского утверждалось, что в дальнейшем М. Ф. Фролов пробрался из Польши на Дон и Кубань и там сколотил партизанский казачий отряд, дравшийся против красных. Незадолго до того, как бригада Котовского отправилась на борьбу с Антоновым, «кубано-донской повстанческий отряд» Фролова якобы был разбит, а сам атаман схвачен и расстрелян.