Джексон взмахнул факелом и произнес:
— Уверен, ей не нужны твои оправдания, старик. Девочка по-настоящему верила в оборотня и страшно его боялась… К тому же, ты погубил бедного ребенка. Может, расскажешь об этом? Ну, говори же. Поведай малышке об Эмили Чейз, упокоенной твоими руками…
Лиззи впервые поглядела на старика.
С ужасом в глазах…
— Это правда, — спросила она, — это вы виноваты в смерти ребенка?
Лицо Эдварда Бродерика исказила мучительная гримаса.
— Мне пришлось, — выдохнул он с явным усилием. — Она видела Роланда, видела и могла рассказать. Я не мог допустить, чтобы это случилось. Особенно теперь, после стольких-то лет…
— Как вы могли…
— Лиззи, милая девочка, у меня не было выбора. Если бы только Хэмптон отозвался на первое письмо, если бы только привез тебя в замок законной наследницей, все могло быть иначе. Совершенно иначе… Я продолжил бы жить вдали от людей, никогда бы не отправился в Колчестер в поисках тебя, Роланд никогда бы не увидел тебя…
И Джексон, которому, казалось, надоели долгие разговоры, прервал его такими словами:
— Ну все, пора заканчивать наше маленькое представление! Пришло время для славного эпилога.
Лиззи поглядела на него вопросительно, пытаясь понять, что он хочет этим сказать, и Джексон, снова взмахнув рукой, доверительно пояснил:
— В конце героиня умирает. Разве ты еще не догадалась?
42 глава
42 глава.
— Они в подземелье под домом, — прохрипел слуга с перекошенным болью лицом. Томас скрутил ему руки, едва из суставов не вывернул. — Хозяин не велел никого пускать.
— На меня этот приказ не распространяется, — произнес Аддингтон и перехватил пистолет.
Пушок привел их к самому дому, прямиком в Уиллоу-холл, найти кобылу Лиззи в конюшне не составляло труда, мешал только конюх-детина, и Томас живо с ним справился. Скрутил его и выпытал правду…
Лиззи в доме.
Глупый ребенок, вознамерившийся самостоятельно докопаться до истины!
Опять не доверилась ему…
Снова решила все сделать по-своему.
— Оставайся здесь, — велел он Томасу, направляясь к дому. — Ты знаешь, что делать в случае необходимости.
Оказавшись внутри, он поразился царящему в нем запустению, заброшенности даже: здесь пахло пылью и паутиной. А еще догоревшими свечами, загубленными надеждами и мрачной безысходностью.
Аддингтон прошел коридором до лестницы для слуг, спустился на кухню, только здесь и заметил хоть кого-то живого: толстуху в перемазанном фартуке, повариху, она испуганно вскрикнула при его появлении.
— Где лестница в подземелье? — просил он ее.
И та указала верное направление.
Приоткрыв едва приметную дверь в подсобке за окороками (должно быть, его использовали для контрабандных товаров), Аддингтон оказался на лестнице, уводящей вниз… Откуда-то снизу раздавались голоса.
Сердце стучало неровно, гулко… Он едва мог понять, кому они принадлежат.
Кажется, он услышал Лиззи…
Только бы она была жива! Только бы с ней ничего не случилось.
Он пошел вниз прислушиваясь, не опуская пистолета…
— В конце героиня умирает. Разве ты еще не догадалась? — отчетливо прозвучало в тишине.
И он ускорил шаги…
— Несчастная хозяйка долины Папоротников, павшая жертвой местного оборотня. Какая потеря! — Голос явно принадлежал Джексону-старшему. — Убитый горем супруг, желая отомстить за смерть новобрачной, и сам становится жертвой того же зверя. Как следствие: Раглан снова свободен, выставлен на продажу, и ввиду ужасных событий находит мало желающих его приобрести, а значит уходит за полцены вашему покорному слуге.
О чем он говорит, право слово?
Аддингтон преодолел последние ступени и толкнул дубовую дверь… Одновременно с этим Блевин Джексон распахнул решетку одной из камер, и Аддингтон замер, за долю секунды вместив и полутемное подземелье, освещенное подрагивающим пламенем факелов, и Лиззи, глядящую куда-то во тьму, и Джексона, в эту камеру ступившего с одним из факелов со словами: «Что ж, можете познакомиться поближе, родственнички!»
И все то с издевкой, явным скрытым подтекстом…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И вот некий зверь уже несется на Лиззи, странный, никогда им прежде не виденный — он даже не успевает отреагировать: слишком поражен, сбит столку происходящим! — а тот подбегает… обхватывает ее ноги… руками? Утыкается в юбку и затихает, как перед святыней.
Секунда-две…
Элизабет отнимает руки от перепуганного лица и глядит на страшное нечто.
Аддингтон же с твердостью произносит:
— Отойди от нее, кем бы ты ни был! — И грозит пистолетом.
Однако… животное… получеловек… оборотень… даже не шевелится. Только Лиззи поднимает глаза и глядит на него со смесью ужаса и облегчения, от которых екает сердце.
А еще отзывается Джексон-старший:
— Какая удача, сам Джеймс Аддингтон собственной персоной. Кто бы мог подумать!
— Что здесь происходит? — Мужчины глядят друг другу в глаза. — Прикажи этому… человеку отпустить Элизабет. Немедленно! — приказывает Аддингтон, не опуская оружия.
Джексон не кажется испуганным, скорее приятно удивленным.
Он произносит:
— Что ж, можешь и ты полюбоваться на оборотня долины Папоротников. Погляди, хорош, не находишь? Удивительный симбиоз волка и человека. К тому же родственник нашей Элизабет, родной дядя, ты, верно, не знаешь! — И взмахивает факелом в правой руке.
Пламя взметнулось и вспыхнуло, пахнуло удушающей гарью, и странное существо, прильнувшее к Лиззи и казавшееся неподвижным, подняло голову, опасливо осмотрелось… Теперь, в факельном свете, было отчетливо видно, что это именно человек: с руками, ногами, но голый по пояс, покрытый свалявшимися волосами, подобно животному. С глазами ярко-желтого цвета…
Неужели это и есть Роланд Бродерик, тот самый, о котором рассказывал мистер Хэмптон?
— Пусть… оно отойдет, — повторил Аддингтон грозным тоном.
И Джексон пожал плечами:
— Как пожелаете. — Размахнувшись, он почти опалил волосы на голове недочеловека, пахнув пламенем ему в лицо. Тот отпрянул, попятился прочь, забился в угол потемнее. Лишь глаза продолжали светиться, словно два угля. Джексон осклабился: — Эта тварь боится огня. «Огненный цветок», — он взмахнул факелом над головой, — все-таки существует.
Но Аддингтону не было дела до всего этого, он хотел одного: убраться из этого места.
— Мы уходим, Элизабет, — произнес он твердым голосом и протянул девушке руку.
Однако ей не удалось сделать ни шага: Джексон, прыткий как обезьяна, обхватил ее рукою за шею и отозвался.
— Не так скоро, все самое интересное только начинается. — И приказал: — Брось пистолет на землю. Бросай, я сказал! — повторил, когда Аддингтон не выполнил приказа. — Или ты хочешь посмотреть, как вспыхнут волосы твоей любимой. — Он поднес факел к волосам Лиззи. — Слыхал, человек сгорает в считанные минуты.
Противоречивые чувства раздирали Аддингтона изнутри: желание свернуть шею мерзкому недоноску казалось сильнее прочих. И он, швырнув пистолет под ноги, почувствовал, как потемнело в глазах… И молоточками застучало в висках.
— Гарри, позаботься о нашем госте.
Только теперь Аддингтон заметил младшего Джексона, выступившего из тени: бледный, с перекошенным страхом лицом, он принялся вязать руки своему бывшему собутыльнику.
— А теперь, — произнес его брат, — мы закончим все так, как даже и не мечтали. Несчастные влюбленные погибнут вместе, словно Ромео и Джульетта. — Он отпер неприметную дверь, уводящую в сторону леса, и повлек в нее Лиззи. Младший Джексон следовал позади с Аддингтоном и пистолетом.
Старик в клетке неожиданно прокричал:
— У тебя не получится, Роланд ее не тронет. Он полагает, что это Кэтрин… А в этом все для него!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Джексон пожал плечами:
— Это мы еще посмотрим.
Элайджа Хэмптон шел по следу, двигался от самой сторожки битый час кряду и верил, что на этот раз не ошибся.
Никогда в его жизни бывалого охотника не видывал он подобных следов: человеческих и словно звериных одновременно. Существо, их оставившее, двигалось с невероятной скоростью и прытью, да и масштабами обладало солидными: отпечаток стопы на дюйм уходил в землю.