пищеводу, и в животе приятно потеплело, а боль в грудной клетке начала медленно отступать. Цуцуряк надавил на педаль газа и помчался по пустым и пока ещё освещённым улицам города на встречу к шефу.
28 апреля. Москва. Андрей Орлов.
Андрей проснулся ранним утром от тёплых лучей солнца, пробивавшихся в комнату через окно, выходившее на восток. Вечером он забыл задёрнуть тяжёлую штору и сейчас лежал в кровати, щурясь от света. Будильник на прикроватной тумбочке показывал шесть утра. Поворочавшись в кровати, Андрей понял, что сон отступил окончательно, и чтобы зря не тратить время, встал, надел на ноги тапочки и побрёл в ванную комнату, чтобы помыться и почистить зубы. Сегодня предстояло в течение дня решить вопрос с транспортом и, наконец, что-то придумать в плане дальнейших шагов. Будучи представителями творческой интеллигенции, Андрей и Наталья понятия не имели, как им дальше устраиваться вне города, что делать и как быть. Тлеющая надежда на государственные власти, которые возьмут, наконец, наведение порядка в городе в свои руки, угасала с каждым часом. В сухом остатке получалось, что семья с двумя детьми, не обладающая никакими прикладными навыками, не имеющая транспорта и достаточного количества пропитания, была никому не нужна. Орлов весь вчерашний день пролежал в кровати дома, попросив родных его не трогать. До сих пор болели ушибы, полученные им в результате стычки с незнакомцем, угнавшим единственную машину, а ещё накатывала ужасная депрессия от осознания того факта, что он не смог защитить свою семью, имущество, и судя по всему, и дальше не сможет. Проведя день в думах о том, что делать дальше, а также листая ежеминутно меняющиеся новости в интернете и отсматривая десятки роликов на видеохостингах со всех уголков мира, Андрей приходил к однозначному выводу, что он, рыхлый, обрюзгший, абсолютно растерявший физическую форму во время сидячей работы, был кандидатом на выбывание. О себе он, конечно, беспокоился, но ещё больше его заботила судьба семьи. Что может в текущих условиях женщина с двумя подростками? Не-ет, умирать в его планы точно не входило. Другой вопрос, что кроме отъезда далеко за город пока иного плана не было. Ну приедешь ты в глухомань к родственникам, сядешь им на шею четверыми едоками дополнительно – а ведь они к такому навряд ли готовы. Что дальше? Вернуться к первобытному строю, начать сажать репу? Это тупиковый путь развития, – думал Андрей. Других, однако, идей не было. Вчера что-то говорили по радио про пункты временного размещения, может сегодня что-то прояснится. Хорошо, что военные хоть что-то делают, раз другие молчат…
Посмотрев в телефон, Андрей с удивлением обнаружил, что связь прыгает, от одной-двух «полосок» до нуля, когда даже экстренный звонок на короткий номер сделать невозможно. Это совсем не радовало – ни с кем, считай, не свяжешься в случае необходимости. Выходит, операторы сотовой связи были на финишной прямой перед тем как полностью прекратить работу. Проверил мессенджеры. Ни один не работал. Половина приложений перестала функционировать либо откровенно тормозила. Радовало, что хотя бы интернет работал. Вопрос лишь – надолго ли? Открыв на телефоне почту, Андрей увидел несколько писем – в основном, информационные рассылки от государственных ведомств с просьбами не выходить на улицы, одно было от работодателя, извещавшее о том, что компания закрывается на неопределённый срок, а ещё одно – от приятеля, застрявшего в командировке в Новом Уренгое, озаглавленное фразой «Что происходит?», написанной большими буквами. Приятель писал, что не может дозвониться, что в городе, где он находится, непонятно что происходит: везде войска, по улицам носятся автомобили скорой помощи, закрыт аэропорт, на въездах и выездах из города стоят блокпосты. Спрашивал, это то же, что и в Москве, или нет? Сетовал на то, что промышленные предприятия в городе встали, и вроде как по сообщениям от других его знакомых, даже в городах, где было более-менее спокойно, тоже встала промышленность. Причина была проста и логична: три четверти всех производственных предприятий в стране по большей части кормились с заказов из Московской агломерации и Ленинградской области, а некоторые буквально жили с этих заказов. Когда в Москве и Питере, а также окружающих густонаселённых регионах полыхнуло, оказалось, что сбывать продукцию региональных предприятий стало некому и некуда, остановились финансовые входящие и исходящие потоки, потому как стремительно погибали два крупнейших рынка сбыта в стране. И по всему выходило, что даже в тех городах, где, теоретически, в силу удалённости от центров или при плохо развитых транспортных потоках эпидемиологическая ситуация останется нормальной, грядёт очень жёсткий экономический кризис. А точнее даже – не кризис, а полное падение экономики. Помимо этого, встанет логистика. А следовательно, города в зоне рискового земледелия начнут страдать от голода. Как и куда будут выбираться сотни тысяч людей по всей стране – остаётся загадкой. Север без завозных продуктов; Центр, Урал и Сибирь – во власти заражённых, на югах увеличится плотность населения, соответственно – и эпидемиологическая ситуация ухудшится, и начнётся конкурентная борьба за пригодные для жизни земли. Да и потом, когда на югах, где традиционно наблюдаются проблемы с чистой питьевой водой, встанут электростанции и очистные сооружения, по нескольким областям метлой пройдут холера, брюшной тиф, дезинтерия, ротовирус, сальмонеллёз, гепатит и множество других, не менее интересных заболеваний, включая даже конъюнктивит и кожные болячки. Куда ни кинь – везде назревает гуманитарная катастрофа. Будущее туманно и мрачно одновременно – это когда ты сидишь и не понимаешь, будет плохо или очень плохо.
Коротким письмом в две строки Андрей написал, что в Москве всё очень сложно и что он боится выйти из квартиры лишний раз, а ещё что начали падать связь и приложения, хотя интернет пока держится. Но рекомендовать ничего не стал, потому как сам толком не владел информацией и не понимал – нужно бежать из северных городов или, наоборот, ехать в северные города. Были только догадки и предположения.
Накануне Орлов, лёжа в мрачно-депрессивном состоянии в своей комнате на кровати, в течение нескольких часов просматривал ролики на видеохостингах, загруженные пользователями из разных стран. Что происходило на другом конце земного шара, в странах третьего мира – в Азии, Африке, Южной Америке – Андрея не особо интересовало. Его внимание было приковано, в основном, к Европе и США. Европе – потому что близко, и Андрей тешил себя надеждой как-то туда добраться, а США – потому что, если там всё плохо, то можно считать, что и во всём мире всё плохо, потому как именно по состоянию в стране номер