Читать интересную книгу Крестовый поход на миры Саббат: Омнибус - Дэн Абнетт

Хиллес и Ксандер застали с десяток еретиков врасплох и обрушили на них перекрестный огонь. Но тут же появились новые враги, и эти уже открыли ответный огонь из лазганов и автоматической пушки. На наплечнике Ксандера раскаленный снаряд оставил отметку в виде оплавленной выбоины. Совершив окружной маневр, Мемнес стал третьим участником перекрестной стрельбы. Подобно трем солнцам, порождающим пляску тени и света, от которой невозможно было нигде укрыться, три трассирующие линии их болтеров безжалостно вспарывали и разрывали на части тела предателей. Мемнес даже посмеивался от удовольствия, во славу Императора выполняя свою работу.

Калигнес, перемещаясь от бункера к бункеру, жестоко расправлялся с изменниками. Ринувшись в один из дверных проемов, он вдруг увидел перед собой татуированную физиономию визжащего язычника, открывшего по нему огонь из автоматической пушки. Отброшенный шага на три серией прямых попаданий в грудь, Калигнес зарычал, как зверь. Его болтер был выбит из рук, а мизинец будто испарился. Однако боезапас автоматической пушки иссяк, и, пока культист судорожно пытался ее перезарядить, Калигнес бросился на него и просто раздавил его голову руками.

Железные Змеи все дальше углублялись в заводской комплекс. Когда Мацед оказался в узком проходе между двумя низкими бетонными блокгаузами, на него накинулись сразу двадцать культистов. Налетев на него, как муравьи, со всех сторон они стали колотить по его доспеху разводными ключами и обрезками стальных балок. Когда Мацед их убивал, он смеялся. Он сворачивал шеи, отрывал конечности, пробивал насквозь их тщедушные тела своими кулаками. Его боевое облачение теперь само облачилось в кровь. Шлепая по лужам крови, он прошел в будку управления кран-балками и разорвал пополам культиста, обнаруженного за пультом.

Его раскатистый смех хорошо был слышен через коммуникационное устройство. Другие Змеи, услышав его, также возликовали. Рафон, хохоча, дал смертоносный выстрел из своего болтера. Приад перевел свое оружие на автоматический режим. Андромак выжигал все вокруг. Они убивали, убивали и убивали снова.

Внезапно что-то остановило Хиллеса посреди сражения. Он замер, словно задумавшись, стараясь разобраться в том, что же внутри него превозмогает его генетически запрограммированную жажду боя. Он остановился на площадке буровой вышки, не дойдя до будки управления. И посмотрел вниз.

В его груди зияла дыра. Отверстие, проходящее насквозь. Когда ноги подогнулись, Хиллес в ярости закричал. Еще не все было кончено. Он упал ничком на решетчатый палубный настил, прогнув его своей тяжестью.

Братья мгновенно узнали о его смерти. По каналу общей связи передавались наиболее важные параметры их жизнедеятельности, но они все и без нее сразу же почувствовали потерю. Железные Змеи воскорбели о Хиллесе, прежде чем он пал. И они увидели последнее, что довелось увидеть ему: десантника-предателя! Громадная, покрытая гнойными прыщами туша Темного Клыка, физиономия, довольно скалящаяся над дымящим стволом болтера.

С глазами, повлажневшими от гнева, Приад обернулся, чтобы всего в нескольких шагах от себя обнаружить еще одного Темного Клыка, идущего на него с ржавой, зазубренной пикой. Приад ощутил в воздухе запах тлена, зловоние гноя и разложения.

Болтера было недостаточно, чтобы уничтожить эту мерзость. Приад с такой силой метнул гранату, что она сбила Темного Клыка с ног, ударив его в живот. Хаосит упал, почти комично распластавшись и раскинув руки. Затем сработал взрыватель…

Приада с ног до головы окатило розовато-лиловой жидкостью. На какое-то время эта слизь забила респираторную решетку в его шлеме, а ударная волна заставила упасть, задыхаясь от вони. Хватая ртом воздух, он увидел возле себя ноги: огромные стальные сапоги Темного Клыка, который, возвышаясь над ним, уже готов был открыть огонь, но пока лишь громко ухал, заходясь в приступе странного, булькающего смеха.

Рафон убил его. Он жал на спуск своего болтера, пока не разрядил всю обойму и ураган выпущенных зарядов не превратил десантника Хаоса в окутанную кровавой дымкой аморфную кучу из органики и металла.

Рафон протянул руку, и помог задыхающемуся Приаду встать на ноги.

— Дело серьезнее, чем мы думали, — сквозь зубы прохрипел сержант.

— Не то оружие взял…

— Ты о способе поражения?

— Именно… Будь у меня оружие помощнее, можно было бы уничтожить их побольше!

Рафон в знак уважения, а также чтоб немного приободрить, хлопнул молодого брата по плечу, в то время как Приад, чтобы продуть засоренные ихором фильтры, переключал в обратный режим дыхательные клапаны на своем шлеме.

Они одновременно повернули головы. Еще один крик. Мацед погиб! Токсичной, игольчатой дробью, выпущенной из мощного ружья невидимого им Темного Клыка, Мацеду начисто оторвало ноги вместе с нижней частью торса. И ядовитый клинок оборвал его отчаянный, яростный крик.

Жажда мщения, что разгорелась в сердцах, в одно мгновение скорбь иссушила братьев так, как местные солнца иссушили соляную долину. Рафон с Приадом рванули вперед, сержант сверился с показаниями ауспика, чтобы оценить, как разворачивается атака «Дамокла». Тактический удар, который до сих пор осуществлялся с хирургической точностью, теперь утратил скорость и направленность, поскольку многие бойцы повернули, чтобы отомстить за своих павших братьев. Штурмовая атака забуксовала.

Рафон не мог этого допустить. Он активировал вокс и отрывисто бросил несколько команд, которые перегруппировали отделение и придали новую энергию замедлившейся было волне наступления. Рафон процитировал несколько строк о времени для мести и последствиях злоупотреблениях ею во время боя. Они все и так это знали, конечно, слышали своими ушами еще на Карибдисе во время посвящения в тактическую доктрину десантника. Но в такие моменты приходилось напоминать…

Использовав резервный канал связи, в речь сержанта вмешался Мемнес и поддержал своего командира, пропев боевую песнь Итаки, славящую погибших во имя Императора.

Рафон и Приад встретились с Андромаком и Ксандером на огороженной площадке буровой установки, у одного из тех мест разработки, где нефтяное месторождение выходило на поверхность. Воздух был насыщен испарениями жидкой нефти. Ксандер обнаружил труп Мацеда, вернее, его части, разбросанные в тени трубопровода. Он тут же сигнализировал об этом Мемнесу.

Прибывший апотекарий тут же раскрыл висящий у него на поясе контейнер с редуктором и прочими инструментами для извлечения геносемени. Самому же Мацеду нартециум Мемнеса уже ничем не мог помочь. На сверкающих, стальных щипцах редуктора уже блестела кровь Хиллеса. Ловко, но вместе с тем почтительно, Мемнес стянул с Мацеда его нагрудные доспехи и, произведя глубокий надрез, стал отгибать ткани, так, чтобы добраться до священной прогеноидной железы. Бесценное сокровище — генетический источник силы космодесантника — никак нельзя было просто так оставить на поле боя. Апотекарий вытащил наружу влажный, блестящий орган и, уложив его в чашу из хрома, сначала опрыскал из сфиксатора, а затем осторожно поместил в стерильную самозапечатывающуюся колбу. Затем опустил колбу в держатели своего нартециума, по соседству с той, что уже хранила в себе железу Хиллеса. Еще восемь таких же, только пустых, лежали рядом.

Звериный вой и дикие крики сотрясли вдруг стальные конструкции буровой установки. Андромак и Ксандер загнали Темного Клыка в угол! Перестрелка была короткой, но интенсивной. Выстрел, который поразил Ксандера, срезал рассеиватель избыточного тепловыделения на его заплечном контейнере. Выпустив в ответ залп из своего болтера, Ксандер прострелил левое контактное гнездо на визоре Темного Клыка. Когда десантник Хаоса с грохотом рухнул на плиты, Андромак медленно поджарил его белым огнем своего плазмагана.

Между тем, Рафон и Приад обходили сводчатые бункеры, расположенные в сотне метров к западу. Пронзительные лучи солнц перемежались с длинными тенями, отбрасываемыми этими башнями. Приглядевшись, Приад увидел, что выгравированные надписи на облицовочных плитах — восхваления Золотому Трону — были затерты, а поверх намазаны ужасные богохульства. Тогда, чтобы унять гнев в душе, Приад стал повторять слова погребального гимна.

Рафон, однако, приказал ему умолкнуть. Впереди, на ярко освященных солнцами открытых местах, темнело на белом песке что-то черное, похожее на лужу мазута. Змеи было подумали, что перед ними еще один из Клыков, залегший в засаду между двух насосных установок, но из-за тепла, выделяемого работой пульсирующих машин, проверить это ауспиком оказалось невозможно.

Клык зашел к ним в тыл и обхватил Рафона за горло своей огромной ручищей. Другой рукой чудовище вонзило ему в бедро заостренный и заржавленный шип. Приад повернулся на шум и бросился на помощь сержанту — и три закованных в броню гиганта сцепились с лязгом и скрежетом. Клык был раза в полтора крупнее любого из них; его древние доспехи — черные и блестящие, как панцирь гигантского скарабея, — украшали ожерелья ржавых цепей. Приад изворачивался, как мог, силясь приставить свой болтер к омерзительной морде твари.