Большинство предприятий простаивало. А та продукция, что производилась, например, в равнинных районах, просто «экспроприировалась» официальными властями Грозного.
Главной мишенью ошалевших от вседозволенности сепаратистов стали «инородцы»: 350 тысяч русских, побросав годами нажитое, покинули Чечню. Те же, кто остался, сполна испили горькую чашу. Но часто ли слышали и читали мы о кровавых расправах над «нечеченцами»?
А здесь своя чудовищная хроника. Зверски убит атаман Сунженской линии Подколзин, отрублены головы всем казачьим старейшинам в Червленной, публично растерзан в Урус-Мартане настоятель православной церкви отец Анатолий. Тысячи русских подвергнуты избиениям, изощренному изнасилованию… Вот только одна из множества подобных историй. Светлану М. и Ирину П. боевики во время войны держали в горном лагере в районе Бамута. Более шестидесяти чеченских бандитов сделали двух русских девушек «мутаа» — временными женами. Не забывали ими «угощать» и уставших от боев арабских террористов.
По иронии судьбы родные Ирины, долгое время проживавшие в Казахстане, буквально спасли от голодной смерти три депортированных чеченских семьи — делились с ними последним куском хлеба. И ее, естественно, связывала с чеченцами традиционная искренняя дружба. Теперь при упоминании слова «чеченец» Ирину охватывают приступы истерики, женщина несколько раз пыталась покончить жизнь самоубийством.
Особо недоброе внимание распоясавшиеся бандиты проявляли к казакам Наурского и Шелковского районов, которых Н. Хрущев поселил в Чечне. Именно казаки в 1957 году помогли возвращавшимся из депортации вайнахам обжиться на пустом месте. Равнинные чеченцы не забыли добра, чего не скажешь о горцах из тейпов Беной и Мелхи, спустившихся с кавказских круч на благодатные надтеречные земли.
Еженедельно все русские общины Наурского, Шелковского и Надтеречного районов обязаны были отдавать бандитам по две коровы. В казачьих станицах, сопротивлявшихся новым порядкам, проводились этнические чистки. По официальным данным Министерства по делам национальностей, после первой войны в Чечне казнены более двадцати одной тысячи русских.
Летом 1999 года зверски замучен последний русский житель станицы Шелковской. Девяностолетнего старика молодые «дипломированные» террористы из учебных лагерей после долгих пыток зарезали ножницами для стрижки овец — видно, хотели растянуть удовольствие.
За последние годы чеченские бандиты захватили более 100 тысяч квартир и домов, принадлежавших русским, дагестанцам, людям других национальностей. Почти 50 тысяч своих соседей чеченцы обратили в рабство. А сколько рабов гнули спины на строительстве высокогорной дороги через Главный Кавказский хребет в Грузию, ишачили на самодельных нефтеперегонных заводах, обрабатывали маковые и конопляные плантации?! И тут невольно напрашивается вопрос: почему к подобным фактам геноцида безучастны были наши правозащитники-профессионалы Боннэр, Шабад, Ковалев и другие? Наверное, защита русских не входит в реестр щедро финансируемых дел.
На гербе самопровозглашенной республики Ичкерия красовался одинокий волк. Он считается на Кавказе самым зловещим хищником, опасным как для своих, так и для чужих. Кровь — его стихия. Волков на кавказских кручах отличает беспощадная жестокость к человеку. Именно эти качества становятся родовыми для чеченских головорезов, воюющих под «волчьими» знаменами.
Арби Бараев. Штрихи к портрету
Первыми сделали себе имена на зверствах в отношении пленных и заложников полевые командиры Абу Мовсаев и Султан Гелисханов. Но вскоре их по всем статьям обошел молодой «талантливый» ученик из Алхан-Калы Арби Бараев. Его «за твердость к врагу» ценили зарубежные богословы-ваххабиты, с ним считались лидеры Ичкерии. На него равнялись многие чеченские юноши. Удуговская пропаганда создала из Арби национального героя.
Впрочем, надо отдать должное целеустремленности Бараева. Человек он был по-своему уникальный: за пять лет поднялся по карьерной лестнице от старшины ГАИ до бригадного генерала (аналог нашего звания генерал-лейтенанта)! Впору заносить в Книгу рекордов Гиннесса. Причем столь стремительным восхождением 27-летний чеченец обязан не блистательному уму, талантам или доблести сердца, а пролитой им человеческой крови: с января 1995 года он собственноручно замучил более двухсот человек! Причем с одинаковой садистской изощренностью издевался и над русским священником, и над ингушом-милиционером, и над дагестанским строителем, и над подданными Ее Величества королевы Великобритании.
«Палач — это не профессия, это — призвание», — откровенничал Бараев. И чем грязнее работу поручали ему политики, тем охотнее он брался: ведь за нее платили по двойному тарифу.
В советское время Арби Бараев служил в Чечне старшиной ГАИ. Работа скучная, но прибыльная. Он научился ловко брать взятки с любителей полихачить, был строг с нарушителями, но отходчив за соответствующую мзду. Начальству демонстрировал смирение и безропотно отсчитывал причитающуюся долю от поборов. Но считал, что достоин лучшего. Того, кого увлек демон честолюбия, разум уже не в силах сдержать. Приход к власти Д. Дудаева Арби воспринял как большую личную удачу, поскольку, как и многие другие чеченцы, делал ставку именно на него.
Вскоре он оказался в личной охране родственника Дудаева Султана Гелисханова (бывшего начальника Гудермесской ГАИ), которого сепаратисты назначили верховодить на северо-востоке республики. Конечно, доверие шефа к его охраннику основывалось не на пустом месте. Во-первых, их объединяла принадлежность к одному тухкуму. Гелисханов был из тейпа Ялхарой, Бараев — из тейпа Мулкой. Во-вторых, «безупречная» служба в коррумпированной чеченской ГАИ. И в-третьих, желание выбиться наверх.
С началом первой чеченской кампании Бараев создает свой небольшой отряд который затем разросся до крупного самостоятельного подразделения.
В начале 1995-го Дудаев издает секретный указ о создании группы по захвату «языков». Руководить ею назначили Ваху Арсанова, который и вовлек своего родственника Бараева в новую сферу деятельности. Надо сказать, Арби проявил недюжинную смекалку и творческий подход: вместо российских военнослужащих стал похищать богатых чеченцев, сотрудничавших с федеральной властью. Если за них отказывалась платить официальная Москва, деньги отсчитывала родня заложников из чеченской диаспоры в России. Бизнес процветал. Самый крупный куш Бараев надеялся получить, похитив сына заместителя председателя РАО ЕЭС Нурды Усманова, которого содержал в одной из своих тюрем в Урус-Мартане.