Читать интересную книгу Дни крови и света - Лэйни Тейлор

— Твои мышцы идеально подходят для игры на скрипке, — сказала она.

— А ты еще сильнее: ты можешь удержать марионетку. Химерам с нами не совладать.

Зузана плюхнулась на кровать и застонала: кровать была жесткой.

— Эй, твоя очередь еще не закончилась.

— Знаю, просто я умерла от скуки.

— Прямо сейчас?

— Да. Ты видел, как это случилось.

Мик качнулся на стуле и упал на кровать рядом с ней. Зузана снова застонала.

— Я знаю лекарство от скуки, — предложил он, подкатившись поближе, но тут же откинулся на спину. — Нет, для него слишком жарко.

— Тут безумно жарко, — согласилась Зузана, нисколько не сомневаясь в разновидности его лекарства. — Откуда в этой стране берутся люди? Как можно размножаться в такую жару?

— Так давай уедем. К побережью. Домой. В Австралию. Куда угодно. Что мы здесь забыли?

«Здесь» — это Урзазат, самый крупный город в южном Марокко, похожий на декорации к фильму «Мумия». Ее и правда снимали здесь, как и множество других фильмов, где место действия — знойная пустыня. В Урзазате находится множество киностудий. В остальном город показался Зузане и Мику унылым и чудовищно жарким. Поначалу кондиционеры работали, но посреди ночи сломались, хотя поначалу поломка осталась незамеченной — прохладные ночи южного Марокко прекрасно прогоняют скуку и поддерживают должный прирост населения.

Так почему они все еще здесь, спустя сутки после побега из замка монстров, со свежими мозолями на ногах и синяками на руках?

— Я не хочу возвращаться, — жалобно призналась Зузана. — Опять туристы, секты ангелов, кукольное шоу и реальная жизнь? А я хочу делать монстров, заниматься магией и помогать Кэроу.

— Это тоже реальная жизнь. С более чем реальной смертью. Там слишком опасно.

— Знаю. — Зузана все понимала, но не могла оставить подругу одну. Тьяго однажды убил Кэроу, что ему мешает убить ее снова? — Черт, почему у нее нет телефона?

Кэроу вполне могла позволить себе какую-нибудь спутниковую связь… Если бы Зузана знала, что с подругой все хорошо, ей самой стало бы лучше.

Только она все равно не прекратила бы ныть.

Зузане пришлось уйти из касбы, она сдержала свое слово, а вот покинуть страну она не обещала. И не собиралась. Зузане казалось, если они уедут, вся магия прошлой недели рассеется. Что тогда ей останется? Дикая история про то, как она провела неделю в Сахаре в огромном замке из песка ученицей у своей подруги-мага, как они воскрешали огромных крылатых монстров и отправляли их воевать в параллельный мир? Зузана представила, как будет рассказывать все это внукам, а они начнут крутить пальцем у виска, пока бабуся не видит, потому что… Ну кто поверит в такую безумную историю?!

Зато она превратится в невидимку — ой, она умеет превращаться! — и начнет шлепать маленьких негодяев газетой. Вот они будут улепетывать!

— Знаешь, я буду ужасной бабушкой, — проворчала Зузана, с радостным предвкушением примеряя эту роль.

— Что?

— Ничего. — Она уткнулась лицом в подушку и закричала. В рот забилась затхлая пыль. Гм, они же меняют наволочки. Должны были. Ага. И поэтому тут воняет чужой немытой головой.

Мик начал что-то выводить пальцем у нее на спине. Зузана обернулась.

— Похоже на пальчиковые краски. Я тебе тут сердечко нарисовал.

— Потное сердечко. Очень романтично.

— А, ты хочешь романтики? Ладно. Угадай, что я сейчас напишу.

Зузана стала читать по буквам:

— З-У-З-А-Н-А. Зузана. Т-Ы. Ты. В-Ы-Й-Д-Е-Ш-Ь… — Она вздрогнула и умолкла.

Мик хитро улыбался, увлеченный своим занятием. На щеках золотилась щетина. На ресницах — лучик, протиснувшийся сквозь помятые жалюзи. Его ресницы словно присыпало солнечной пылью.

— З-А…

Зузана, ты выйдешь за…

Ее сердце бешено стучало. Интересно, ему это заметно? В прошлый раз, когда они говорили о свадьбе, в Праге, Зузана вела себя… независимо. Совсем не хотелось признавать, что ее интересуют такие вещи. Она не какая-нибудь там идиотка, которая только и мечтает выскочить замуж. К тому же еще слишком рано.

«М» — почувствовала она всей кожей.

— М, — вся онемев, прошептала она.

Мик остановился.

— Ничего подобного. Это П.

— П? Но ты же…

— Что? — поддразнил ее Мик. — Я писал: «Зузана, ты выйдешь за пиццей?» А ты что подумала?

Зузана вспыхнула. Снова попалась. Господи, наверное, она все-таки идиотка, которая только и мечтает выскочить замуж.

— Отстань, — сказала она и попыталась вывернуться, но Мик продолжал ее обнимать.

— Мне рано делать тебе предложение, осталось два испытания, — прошептал он ей на ушко.

— Очень смешно.

— Я не шучу, — серьезно ответил он. Зузана наконец осмелилась посмотреть ему в лицо. — А ты шутила?

Конечно же, она шутила. Про испытания. А что? Разве она принцесса? Но рядом с Миком, сейчас… она чувствовала себя принцессой, что не так уж и плохо.

— Нет, — ответила она и прекратила попытки к бегству. — Я не шутила. Вот тебе следующее испытание. Сделай так, чтобы кондиционеры заработали, и избавь меня от скуки.

75

Шум крыльев. Совсем близко

После ямы прошел день. Непонятно как. Снова наступила ночь. Кэроу была у себя.

Из комнаты вынесли все доски, со ставней убрали засовы, а с ними — чувство безопасности. Иллюзию безопасности.

Кэроу представила, как Луна вращается вокруг Земли, Земля — вокруг Солнца, как звезды сияют сами по себе на недоступном небосводе — только нет, это была тоже иллюзия, как представление о том, что солнце встает и садится. Вращалась земля у нее под ногами, мир вокруг нее. Небо над головой. Оно тоже куда-то стремилось, катилось над просторами — Кэроу же стояла на месте, как будто ее держало всемирное вращение сфер.

Она с горечью думала: «Что бы ни произошло со мной, не важно. Я одна из миллиардов. Я — звездная пыль, моя оболочка когда-нибудь рассыплется, меня развеет по миру… частицы меня станут чем-то еще, и я буду свободна. Как Бримстоун».

Звездная пыль. Ученые называют ее «космической», «межзвездной», говорят, что она произошла от взрывов звезд. Из звездной пыли состоит все сущее. Уж очень это похоже на мифы Эреца. Может быть, не так поэтично — ни насильника-Солнца, ни рыдающей Луны. Ни Луны с кинжалом, как в версии киринов: Солнце был сильным и самоуверенным, он увидел Эллаи и захотел взять ее силой, она заколола его ножом, так же как Кэроу убила Тьяго. Нитид рыдала, и из ее слез появились химеры. Дети скорби.

А Эллаи плакала? Пыталась ли она отмыться в море, чтобы снова почувствовать себя чистой? Тогда легенду можно было бы продолжить: от ее слез моря стали солеными — и тогда все, все в мире рождено из насилия, предательства и скорби.

Слезы Кэроу не достигли моря, ими оросят финиковые пальмы в каком-нибудь оазисе. Они станут плодами, их съедят и, может быть, снова выплачут.

«Вот вокруг чего вращается мир.

Ничто не уходит в никуда. Даже слезы.

А как же надежда?»

Кэроу, как могла, отмылась — в холодной речной воде, без мыла. Она стояла в ледяном потоке, пока не перестала чувствовать ног. Содранная кожа саднила, но была чистой. Не осталось ни пятнышка крови — ни ее, ни Тьяго, ни…

Послышался новый звук. Шум крыльев. Совсем близко.

Кэроу отшатнулась от воспоминания.

Думай о другом.

О своей боли? Подойдет. О какой именно? Болело везде, но Кэроу была знатоком, способным различить малейшие оттенки. Каждая царапина, каждая ссадина воспринимались отдельно, как звезды в созвездии. Как же называется ее созвездие? Жертва?

Она и впрямь была похожа на жертву: испуганная, избитая. Правая щека, разодранная о щебень, вся распухла. Губа рассечена. На ладонях мозоли. Лопата. Не думай. Мочка. Кэроу решила сосредоточиться на этой боли, тут хотя бы можно что-то исправить. Но у нее сейчас не было сил заживить разрыв. Мысль о зажимах казалась невыносимой. На Кэроу живого места не осталось: везде болело, саднило, резало и кричало.

«У тебя получаются красивые синяки», — как-то похвалил ее Тьяго. «А у тебя нет», — подумала Кэроу, глядя на следы его пальцев на своих изувеченных руках. Синяки выдавали то, что произошло.

Точнее — то, что он хотел с ней сделать.

А Эллаи, успела ли она остановить Солнце? Или он добился своего? В легенде об этом ничего не сказано. Лучше думать, что Эллаи тоже себя защитила.

Кэроу поднесла швейную иглу к пламени свечи и стала разглядывать свою мочку в маленьком зеркальце на столе. На лицо она старалась не смотреть. Она не могла его видеть. Игла накалилась…

Настоящие драки проходят совсем не так, как в кино, — никаких эффектных пируэтов, взмахов и выпадов, никаких умопомрачительных прыжков и победных улыбок… Ха! Где все это было, когда Тьяго придавил ее к земле? Его сила значила гораздо больше, чем весь ее «балетный» репертуар.