Блисс вздрогнула: события сегодняшнего вечера вновь всплыли в памяти во всей своей уродливой неприглядности. Сомнения нет, это заговор. В нем участвуют герцог и леди Вилльерс; да и Стивен, и сэр Бейзил, несомненно, знали, что ожидает Блисс в Одли-Энде, и сознательно постарались оставить ее наедине с королем.
Строго говоря, ничего ужасного не произошло. Ужин протекал в дружеской, почти интимной обстановке; и когда король выразил желание показать Блисс портрет недавно купленной им скаковой лошади, а остальные в один голос заявили, что уже видели эту картину, Блисс не заподозрила ничего дурного.
Так Блисс и король остались наедине в крохотной прихожей. Комната была освещена лишь парой свечей по обеим сторонам картины. Блисс выразила восхищение, впрочем, не вполне искреннее: близость короля так смущала ее, что на портрет она почти и не смотрела. И вдруг…
И вдруг она оказалась в его объятиях. Обвив рукой тонкую талию, король привлек девушку к себе. Губами он припал к ее губам, в то же время пытаясь спустить с плеч платье с глубоким вырезом. Губы у него были влажные, дыхание – тяжелое и горячее.
– Нет! – взмолилась Блисс. – Пожалуйста, не надо! Отпустите меня!
Она билась у него в руках, словно пойманная птица, – и наконец ее мольбы достигли слуха короля. Карл разжал руки, глядя на нее холодно и надменно.
– Прошу прощения, дорогая моя, – произнес он. – Не думал, что я вам настолько отвратителен.
– Вы вовсе не отвратительны, – пробормотала Блисс. – Но я… – Она мучительно покраснела, подбирая подходящие слова, и наконец в отчаянии выпалила: – Я – не леди Каслмейн!
Взгляд короля немного потеплел.
– Да, я должен был догадаться. Но мне казалось… я был уверен, что Бекингем ознакомил вас со своими планами.
– Я подозревала, что он задумал, – ответила Блисс, – но мне не верилось…
– А я вас напугал, – мягко закончил король. – Вы так молоды и, очевидно, более невинны, чем я думал. Хорошо, леди Блисс, вернемся к гостям. Как видно, наше с вами время еще не пришло.
Теперь, обдумывая все происшедшее в уютной тиши спальни, Блисс понимала, что радовалась напрасно. Король не оставил мысли сделать ее своей любовницей – только дал ей кратковременную передышку. Очевидно – так следовало из его слов, – Карл полагал, что, выйдя замуж за Стивена, она повзрослеет, поумнеет и, отбросив глупое девичье ломание, без колебаний согласится сменить кузину мужа в должности королевской фаворитки.
Темная туча нависла над ней, и Блисс не видела в будущем ни одного просвета. Невидящим взором она смотрела в зеркало, и по щекам ее текли слезы.
И вдруг тишину в комнате разорвал знакомый голос:
– О чем ты плачешь, Блисс?
Блисс, ахнув, вскочила на ноги. В дальнем углу комнаты стоял Кит, лицо его было в тени, но глаза горели, как угли. Длинные волосы его, перехваченные на затылке лентой, в тени казались одного цвета с черным плащом.
– Кит! – прошептала Блисс. Она не осмеливалась верить, что Кит пробрался в дом герцога, что он снова с ней, однако же он здесь, такой же, как всегда, высокий, сильный, красивый… и встревоженный. Господи, он тревожится за нее!
– О чем ты плачешь? – повторил он. Голос его усмирял горькое отчаяние Блисс.
В этом человеке соединилось все – опасность и защита, гибель и спасение. Кит раскрыл объятия – и Блисс бросилась ему на грудь, словно надеялась найти в его сильных руках убежище от мира – жестокого чудовища, что пожирает своих жертв, приманивая их мишурным блеском.
27
Отправляясь к Блисс, Кит постарался ожесточить свое сердце. Он собирался сказать ей раз и навсегда, что, если она предпочитает ему Вилльерса, может к своему Вилльерсу и отправляться – и черт с ними обоими! Он уже почти убедил себя, что хочет с ней порвать. Но слезы, а затем отчаянные рыдания Блисс обескуражили и испугали его, и все заранее заготовленные резкие слова вылетели у него из головы.
– Блисс! – прошептал он, зарывшись лицом в ее роскошные кудри, огненными волнами разметавшиеся по плечам. – Блисс, успокойся, объясни, что случилось?
Вместо ответа Блисс зарыдала еще пуще. Белоснежная льняная рубашка Кита мгновенно промокла от слез.
– Не… не могу! – захлебываясь слезами, прошептала она.
– Конечно, можешь! – возразил он. – Расскажи мне, милая. Что такое стряслось? Как будто никто не умер…
– Хуже, гораздо хуже! – воскликнула Блисс. – Стать королевской шлюхой – это для меня хуже смерти!
– Королевской… кем? – нахмурился Кит. – О чем ты говоришь?
Блисс всхлипнула в последний раз и, высвободившись из объятий Кита, повернулась к нему спиной и обхватила себя руками.
– Они хотят, чтобы я заменила Каслмейн в постели короля, – убитым голосом сказала она.
– Они… – Кит изумленно воззрился на нее. – Кто это «они»?
Блисс пожала плечами.
– Ну, Бекингем, король…
– И Стивен, и сэр Бейзил?
– Не знаю. – Блисс прижала ладонь ко лбу. – С сэром Бейзилом все ясно – он продаст меня самому дьяволу, если тот хорошо заплатит. Что же до Стивена… он и рад бы возразить, да не смеет противиться воле Бекингема. Если герцог с королем не бросят своей затеи, Стивен просто отвернется и притворится, что ничего не замечает.
– Ублюдки! – выругался Кит. – Ну а ты сама чего хочешь?
Блисс резко обернулась к нему; янтарные глаза ее вспыхнули гневом.
– Как ты можешь спрашивать? И ты воображаешь, что я по доброй воле лягу в постель с королем? Будь ты проклят, Кит! Я тебя ненавижу!
И она снова разразилась слезами.
– Неправда, – мягко ответил Кит, подходя к ней ближе. – Прости, что я задал такой вопрос. Просто… – Он оглянулся кругом. – Меня убивает сама мысль, что ты ночуешь под крышей герцога, в логове семейки Вилльерс. Или ты не понимаешь, что это за люди – Бекингем, Каслмейн, леди Дафна, все они? Алчные, корыстные, бессердечные, во всем на свете видящие лишь источник наживы… Каслмейн теряет влияние на короля, скоро Карл начнет подыскивать себе новую любовницу. Если этой любовницей станешь ты, Вилльерсы останутся у руля. Все очень просто – голый расчет!
– Ты думаешь, Каслмейн тоже участвует в заговоре? – с любопытством спросила Блисс.
– Едва ли. Она тщеславна сверх всякой меры и ни за что не допустит, чтобы король потерял к ней интерес. Нет, думаю, Бекингем затеял интригу за спиной у «дорогой кузины».
Блисс вздрогнула.
– Этого не будет, Кит, – твердо ответила она. – Я никогда не стану королевской игрушкой.
– Знаю, милая, – ответил он, – а вот они тебя совсем не знают.
Достав из кармана носовой платок, Кит вытер Блисс слезы и заставил ее высморкаться.
– А теперь, – сказал он, нежно поправляя упавшую ей на глаза прядь волос, – ложись в кровать. Утро вечера мудренее. Сейчас мы все равно ничего не можем сделать, верно?