— Катя, ты долго собираешься плескаться? — голос мужчины вырвал из размышлений, и Катерина обнаружила, что уже полчаса стоит перед зеркалом в ванной, сжимая в руке зубную щётку. — Иди уже спать!
Торопливо дочистив зубы, женщина сполоснула лицо и, деревянно переставляя ноги, вышла из ванной. Она бы предпочла спать в другой комнате, благо, тут был выбор, но Александр напомнил, что прислуга Мамоновых сразу же это обнаружит.
— Нам же не нужны вопросы, правда?
И она обречённо кивнула. Как назло, единственный спальный комплект, который она взяла — та самая маечка и микроскопические шортики, под которые даже трусы не поместятся. Кто же знал, что ей предстоит спать не в одиночестве?
К счастью, Александр уже выключил свет, поэтому она, быстро перебирая ногами, перебежала через комнату и залезла под одеяло.
— Трусишка, — со смехом произнёс Воротаев и неожиданно накрыл её своим телом.
«Он голый!» — пронеслось в голове Кати, но тут горячие губы накрыли её рот, и все мысли до одной, засохли в зародыше.
Александр не оставил ей ни малейшего шанса отказаться, запротестовать, уйти. Его поцелуи, растекаясь огненными вспышками, заставляли её тело парить и желать большего. Кожа женщины стала настолько чувствительной, что прикосновения мужчины выбивали из груди стоны и заставляли её выгибаться. Она, наверное, сошла с ума, потому что не только не протестовала, а хотела большего!
В какой-то момент Катя обнаружила, что совершенно обнажена, но не успела ни удивиться, ни прикрыться, как Александр развёл её ноги в стороны и прижался поцелуем. Туда. Если у неё и был порыв сбежать, то он скончался, не успев оформиться — настолько остро, пряно, восхитительно оказалось то, что делал с ней мужчина.
Воротаев шептал какие-то нежности и глупости, выцеловывая, лаская каждый сантиметр её тела. Она вся была как оголённый нерв, ярко реагируя на прикосновения и сгорая от желания большего. Когда ожидание оказалось невыносимым, Катя тихо захныкала, не зная, как объяснить Александру, что тянущая пустота внутри её убивает, что ей нужно чем-то её заполнить, а то она не выдержит. И он её понял, перевернул на четвереньки, подсунул под живот подушку, слегка надавил рукой на спину, вынуждая прогнуться. И…
Она кричала, порванная в клочья от остроты ощущений и сильнейшего оргазма, который накрыл её буквально через минуту. Но Александр и не думал останавливаться, лишь слегка затормозил, позволяя ей пережить маленькую смерть, а потом продолжил таранить её тело. И постепенно Катя с изумлением почувствовала, как тугая пружина в её теле снова начинает закручиваться, поднимая на новую вершину чувственного наслаждения…
Павел не признавал никаких других поз, кроме как на спине, поэтому она даже не подозревала, сколько удовольствия может доставить смена позиции. В замужней жизни оргазм не слишком часто баловал её своим появлением, но Павел объяснил, что это её индивидуальная особенность.
— Есть женщины — кошки, те текут и орут при любом соитии, есть женщины — сучки, которые готовы с любым. А есть настоящие женщины, им не нужно разнообразие и оргазмы, они счастливы только от того, что доставляют удовольствие своему мужу. Именно на таких и женятся, Катя! Ты — правильная женщина, — так объяснил ей Павел. — И что удовольствие получаешь не всегда — это нормально.
А оказалось, что она может кончить не один раз за ночь. И охрипнуть от криков. А губы после поцелуев распухают, если мужчина целует страстно и горячо…
Первое, что пришло ей в голову наутро — какое счастье, что они одни в гостевом домике, и никто из посторонних не слышал, чем они тут всю ночь занимались! Боже, уже совсем светло… Как ей теперь посмотреть в глаза Александру?
— С добрым утром! — стоило вспомнить, как мужчина навис над ней, отвёл руки, которыми она закрывала пылающее лицо, и поцеловал, куда попал — в нос. Потом в правый глаз. В левый. И в уголок рта. Следом губы Воротаева почтили вниманием её висок, подбородок. Пальцы мужчины в это же время гладили и слегка мяли её грудь, а потом сжали сосок и слегка его потянули.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Катю прострелило удовольствие, она ахнула и распахнула глаза.
— С добрым утром! — ещё раз произнёс Александр и отбросил одеяло. — Думаю, мне придется повторить всю программу, пока ты не перестанешь смущаться. Всё, что происходит в спальне наедине между мужчиной и женщиной — нормально и правильно, если доставляет обоим удовольствие. Тебе было плохо или больно?
Катя отрицательно мотнула головой, не в силах произнести ни слова.
— Значит, ты не должна так зажиматься. Расслабься, тут кое-кто тоже хочет с тобой поздороваться.
Из постели они выбрались только через час, и то потому, что на сотовый позвонил Владимир и напомнил, что дети уже проснулись и спрашивают, где мама и папа.
Хозяева сделали вид, что ничего не замечают, Тёмка с Лизой налетели, затормошили, и Катя отвлеклась. Но гуляющие по организму отголоски полученного наслаждения продолжали напоминать, что ей ничего не приснилось. И как она ни сопротивлялась поначалу, но не смогла устоять и стала любовницей женатого человека.
У Александра настолько довольный и сытый вид, что только полный идиот не догадается, чем он всю ночь занимался… По возвращении домой им нужно будет серьёзно поговорить. Да, она оступилась, но только потому, что слишком давно одна, а Воротаев ей нравится. И больше такое не должно повториться, тем более в доме, где он жил с женой!
— Даже не думай, — наклонившись к её уху, шепнул мужчина, чутко отреагировав на её смятение. — Я не позволю тебе опять залезть в раковину! Мы обязательно дома поговорим, а сейчас просто улыбнись и позволь себе побыть счастливой!
После обеда, обильного и потрясающе вкусного, как, впрочем, каждая трапеза за эти два дня, Катя тепло попрощалась с гостеприимной семьёй Мамоновых и увела детей в машину. Вещи уже были там, как и ответные от семьи хозяев подарки детям. Пока Александр с Владимиром хлопали друг другу по плечам, а Кира с Верой и Тамарой махали Лизе и Артёму руками, Катерина с грустью думала, что вот и подошли к концу самые лучшие выходные в её жизни. Конечно, в доме Воротаева, на глазах прислуги и с детьми по соседству, Александр не позволит себе таких безумств. Да и она тоже. Получила свой кусочек женской радости — будь довольна и не требуй большего. Мужчина ей ещё тогда честно объяснил, что его интересует только секс без обязательств. Для здоровья, как он тогда выразился. Что ж, судя по количеству… гм… оргазмов и поз, которые они перепробовали, она запаслась здоровьем ещё лет на шесть, а то и десять вперёд. Вот только за два дня дети настолько привыкли звать её мамой, что она не знает, как объяснить это Валентине Сергеевне и горничным.
— Ну что, мальки и малявка, едем домой? — Воротаев сел в машину такой счастливый, каким она его никогда не видела. Собственно, он лучился с самого утра — правильно говорят, что секс для мужчин имеет первостепенное значение среди остальных аспектов взрослой жизни. Вон, даже помолодел! Стоп — это он её, что ли, малявкой назвал?
— Поймав в зеркало возмущённый взгляд Кати, Александр широко улыбнулся и чмокнул губами, будто целует.
— Все пристегнулись? Тогда едем!
Он и сам не мог объяснить, почему близость с Катей произвела на него такое впечатление. Не мальчик, да и монахом не был, а завёлся, будто подросток. Всю ночь не выпускал женщину из рук, да и сейчас, стоило подумать о ней, в штанах сразу стало тесно. Как она смущалась и как остро и чутко отзывалась на его ласки! А вид её оргазма? Смотрел бы и смотрел… Нет, надо перевести мысли в другое русло, а то даже пошевелиться больно от вспомнившего боевую молодость члена.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Вчера вечером, пока Катя плескалась, готовясь ко сну — ко сну… три раза ха-ха, так он и дал ей поспать! — ему звонил Гутов. Вернулись ребята, посланные проследить, чем занимается его жена в Израиле. Виктор намекнул, что они с важными с новостями и интересной информацией. Это хорошо, развод необходимо ускорить. Катя слишком правильная, она и себя поедом съест, что связалась с женатым, и его измучает, отказавшись от продолжения. А он только-только распробовал и во вкус вошёл! Нет, развестись самому и прижать Резина, чтоб и Екатерина стала свободной. Тогда им ничто не помешает наслаждаться друг другом и дальше.