Читать интересную книгу Голос Рыка - Мамаев Сайфулла А.

– Пробовали! – скривился Кокакола. – Я дал команду… простите, что без вас, но приказал… Я сам проследил, чтобы на его номер был послан стандартный вызов. Простите за самодеятельность, но я хотел как лучше!

– Правильно сделал! – Должанский чувствовал, что переборщил. Так нельзя, так можно лишиться последнего преданного человека. – Правильно, Коля, за такое хвалю! Когда молодец, тогда молодец!

– Спасибо, Вадим Александрович! – расплылся в улыбке Кокакола. – Вот только он так и не вернулся! А Чухнин, ну тот, помощник Зырянова, говорит, что они тоже все время пытались Рыкова заманить, но все безрезультатно.

– А этот Чухнин…ты ему веришь? – Генеральный испытующе посмотрел на Кокаколу. – Вот так, как я тебе верю? Ты можешь так же твердо сказать, что доверяешь зыряновскому прихвостню!

Серикову эти слова были будто маслом по сердцу, но брать на себя ответственность ему не хотелось.

– Вообще-то я, кроме вас, никому не верю! – сказал он, поедая Должанского глазами. – Но Чухнин сам ненавидит своего шефа! Видели бы вы, с каким удовольствием он вводил ему раствор!

– Мы еще не знаем, какой раствор он ему ввел, – пробурчал Вадим Александрович. – Ты на всякий случай приставь к обоим своих людей, пусть их попасут.

– Понял! – кивнул Сериков. – Но что делать с Рыковым? И с родителями его? Даже если мы поднимем на ноги всю милицию… Правильно, а что, если позвонить Кондратенко и объявить его в розыск?

– А он разве и так не в розыске? – удивился Должанский.

– В розыске. – Подтвердил Кокакола. – Но пусть его фото по телевизору показывают. Мол, опасный преступник на улицах Москвы.

– Точно! – обрадовался генеральный. – Скажем, что он после вчерашнего ночного нападения напал на… тебя, и только храбрый Артюха… Как его фамилия?

– Самойлов.

– И только храбрый охранник Артем Самойлов ценой жестоких травм спас твою жизнь. – Вадим Александрович говорил все быстрее и быстрее, сам заводясь от собственных слов. – Отличная идея! Посмотри, как здорово получается! После появления такой информации родители Рыкова могут говорить что угодно, их слова будут восприниматься как попытка обелить своего сына-преступника. Им просто никто не поверит! Да, и не забудь, пусть Кондратенко зарегистрирует твое заявление, снимет побои с Артюхи…

– Побои экспертиза снимает! – подсказал Сериков.

– Вот раз ты все знаешь, то и карты тебе в руки! – вспылил генеральный, но тут же взял себя в руки. – Давай, Коля, действуй, не стой! За вас не сообразишь, так сами ничего не придумаете. А я попробую использовать свои каналы.

* * *

В таком составе – семья Рыковых и Лена – они садились за стол впервые. Мама сияла, ей очень нравилась эта девочка. А после того как она узнала, что и Толик перенес такое же состояние, но сумел вернуться к нормальной жизни, Вера Игоревна смотрела на Лену уже как на члена семьи. Именно о такой жене для сына она и мечтала.

И мама расстаралась! К ужину, праздничному ужину, – а как же, такая девушка в доме, невеста считай, не каждый день такое событие, – Вера Игоревна приготовила любимое блюдо сына, – голубцы с чесночным соусом. Нестерпимо вкусный запах Толик почувствовал, еще выходя из лифта. Рот мгновенно наполнился слюной, и он, вспомнив, как давно не ел маминой стряпни, от досады чуть не завыл. Естественно, он удержался, в отличие от Стэна, который и на самом деле завыл. Бедные соседи, каково им слушать волчий вой посреди большого города.

Максим Анатольевич тоже постарался не ударить в грязь лицом. Охлажденное шампанское «Абрау-Дюрсо» для дам, водочка из морозилки для него, кола для Толика – одним словом, все атрибуты праздничного стола были в наличии. Не забыли даже банку сметаны для волка. Ее он любил больше всего на свете, ну, не считая, конечно, Толика и его семью.

– Папочка, раз такой случай, может, ты скажешь слово, – предложила Вера Игоревна. – Такая девочка милая, я просто…

– Мама! – недовольно одернул ее Толик.

– Сегодня, в такой непростой, я бы даже сказал, перегруженный событиями день…

– Толик, – вдруг сказала Лена. Девушка заговаривала так редко, что все головы повернулись к ней.

– Что? Что случилось? – растерянно спросил Максим Анатольевич.

– Толик, – повторила девушка, глядя перед собой.

Все посмотрели туда, куда был устремлен ее взгляд. На экране телевизора, звук которого, садясь за стол, приглушили, было лицо младшего Рыкова.

– Смотрите, да это же и вправду наш Толик! – всплеснула руками Вера Игоревна. – Ну что вы сидите, сделайте погромче!

– …введен план «Перехват», но опасный преступник пока остается на свободе, – вещал диктор. – Руководство Управления внутренних дел города просит всех, кто видел этого человека, позвонить по телефонам, указанным на экранах ваших телевизоров.

* * *

Вадим Александрович выключил телевизор и удовлетворенно прошелся по кабинету. Прекрасно, в программе новостей он увидел то, что хотел. Теперь Рыков не сможет так смело разгуливать по Москве, а его родители вынуждены будут оправдываться, что совсем не так просто, как может показаться. В России решает все не кто прав, а кто быстрее успеет опорочить противника. Кто тебя потом будет слушать? Раз сообщили власти, значит, что-то есть. Оправдываться всегда труднее. И даже если случится невероятное и удастся доказать, что тебя оболгали, у многих все равно останется сомнение, не купил ли ты опровержение за взятку? А уж если начнешь сам в ответ кого-то обвинять, то это вообще дело гиблое.

Знаешь, что господин Икс – преступник? А почему раньше молчал? Почему до того, как на тебя наехали, общественности о преступлении не сообщил? Значит, и с тобой не все чисто? Вляпался – и вдруг стал честным и правдивым… А может, господин Икс вовсе и не виноват? Может, ты просто его топишь, чтобы себя выгородить? А иначе как объяснить, что твоя гражданственность спала, спала и вдруг пробудилась?

Нет, что ни говори, а преступник ты или не преступник, в нашей стране совсем не главное. Важнее другое – станут ли тебя слушать, услышат ли. Вот Рыковым теперь будет намного труднее что-то доказать.

Должанский понимал: все ими предпринятое не более чем полумеры. Если терпилы упрутся, если после того, как их отфутболят в милиции, они пойдут в ФСБ, могут возникнуть проблемы. И дело не в том, что в ФСБ служат святые люди, нет, там тоже можно понимание найти, но зачем доводить до этого? Ведь если говорить откровенно, то теперь Вадим Александрович может и президента заставить вмешаться…

Кстати, а почему бы и нет? Заодно и проверить, как на Кремль будет действовать передача. Пробьет его или нет? А то когда действительно понадобится, вдруг выяснится, что там защита какая-то задействована. Деятелям из «Братства големов» легко запрещать воздействие на потребителей «Авиценны» в непредусмотренных целях. Указания-то раздавать проще всего! А проверять кто будет? Вот в случае чего и спишем все на проверку аппаратуры.

Ужасаясь авантюрности собственного плана и в несказанном возбуждении от осенившей его идеи, Должанский быстрым шагом направился в медицинский блок.

* * *

Рыков в раздражении вышел из подъезда. Господи, ну как родителям объяснить, что единственный шанс доказать свою невиновность – разоблачить истинных преступников? Заладили – это опасно, это опасно… Как будто от того, что спрячешь голову в песок, угроза перестанет существовать! Ну мама, еще понятно, ей сам бог велел быть такой, но как папа не хочет понять, что ходить по различным инстанциям и доказывать, что он не виноват, Толику просто не дадут. А идея отнести в прокуратуру заявление о том, что их похитили, вообще смехотворна. Скажут, сыночка прикрываете. Спросят: а как же вы освободились? Как миновали всю систему охраны, Рембо вы наши? А если говорить серьезно, то, кроме того, что засветят его новое убежище, больше ничего не добьются.

Толик выехал на Комсомольский проспект. Теперь, когда весь город ополчился против него, ночная езда уже не доставляла такого удовольствия, как прежде. Но ехать все равно нужно: перед уходом из дома Рыков созвонился с Джавровым и договорился о встрече. Хорошо еще додумался и ему новый сотовый забросить, теперь можно звонить без страха быть подслушанным!