— Добрый вечер, Либерти.
— Милорд. — На его приветствие она ответила легким кивком. — Надеюсь, вы получили мою записку?
— Разумеется, — ответил он, ощущая неловкость из-за того, что слишком пристально на нее смотрит. И тем не менее не смог отвести глаз. Внезапно до Дэрвуда дошло, что он впервые видит Либерти в роскошном вечернем туалете. Дома она предпочитала простые платья. И хотя ее скромные наряды подчеркивали стройность фигуры, они, конечно, не шли ни в какое сравнение с элегантным атласным платьем, в котором она явилась к Фуллертону на званый вечер. Платье придало ей обольстительность и привлекательность, противостоять ее чарам было преступно. Дэрвуд с трудом удержался от того, чтобы не коснуться ее. Ему страстно хотелось прижать ее к себе, ощутить, как она тает в его объятиях. Когда до него донеслись негромкие звуки вальса, он про себя поблагодарил небеса. Она улыбается ему! Он медленно протянул Либерти руку.
— Я только сейчас вспомнил, что мы еще ни разу с вами не танцевали. Уж если мы собрались произвести фурор, почему бы нам не начать с вальса?
— Сейчас моя очередь, Мосс, — подал голос Гаррик. — Тебе придется подождать следующего танца.
Дэрвуд, не удостоив беднягу Фроста даже взглядом, положил руку Либерти на талию.
— Катись к дьяволу, Фрост, — пробормотал он и повел Либерти на середину зала.
Либерти рассмеялась его выходке. После нескольких недель напряженного молчания между ними этот смех едва не лишил его остатков самообладания. Пальцы Либерти легли на его рукав.
— Вам не следовало проявлять неучтивость по отношению к Гаррику. Он может обидеться и перестанет считать себя вашим лучшим другом.
— В данный момент меня меньше всего интересует, что подумает обо мне Гаррик Фрост, — ответил Дэрвуд, приготовившись к танцу. — Кстати, вы сегодня на редкость хороши, просто обворожительны.
— То есть вы довольны?
— У вас еще остались сомнения на сей счет?
— Вам нравится платье? Боюсь, обнаженные плечи — это чересчур смело и откровенно.
Эллиот начал двигаться в такт музыке, увлекая за собой Либерти и чувствуя неземное блаженство.
— Я предпочитаю смелые решения, — прошептал он ей на ухо. — Более того, могу заявить со всей категоричностью: что для вас смело — просто потрясающе!
Либерти одарила его счастливой улыбкой:
— Должна ли я понимать, что удостоилась очередного комплимента?
— Неужели я так скуп на них?
— Откровенно говоря, в последнее время если вы и видели меня, то не в лучшем виде. Подозреваю, вы наверняка прониклись уверенностью, что мои излюбленные украшения — это пыль и грязь.
— На тот случай, если это ускользнуло от вашего внимания, я сам не слепо следую за модой.
— Милорд, может, ваш наряд и отстал от моды на несколько лет, зато в вас есть природная грация и элегантность, которым позавидуют многие. — Ее пальцы нежно побарабанили по его плечу. — Я так счастлива, что танцую с вами. Уверена, любая женщина в этом зале завидует мне сейчас.
Дэрвуд закружил ее так, что у Либерти зал поплыл перед глазами. Чтобы она не потеряла равновесие Эллиот крепко прижал ее к себе.
— Мне кажется, мадам, вы дразните меня. Она посмотрела ему в глаза:
— А не кажется ли вам, что дразнить все-таки лучше, чем выяснять отношения? Дэрвуд весь напрягся.
— Хотите сказать, что в последние дни я был невыносим?
— Думаю, вернее сказать — мы оба наделали ошибок. И я хочу, чтобы между нами восстановились прежние отношения, какими они были в первые дни медового месяца.
При этих словах Дэрвуд воспарил.
— Мне тоже этого хочется. — Он убрал руку с ее талии и сунул в карман. — Более того, должен сказать, что сегодня я чуть задержался, потому что заехал за одной вещицей. Я дарю ее вам.
— Мне?.. — Либерти в изумлении подняла брови.
— Да-да. Сегодня днем я понял, что своей жене совсем не уделял внимания, — произнес Эллиот, доставая из кармана изящную золотую цепочку, на которой был подвешен сине-зеленый эмалевый крестик. Прелестная цепочка сверкала в свете свечей. — Мне давно пора было преподнести вам какое-нибудь украшение. Право, я сожалею, что не сделал этого раньше.
На глаза Либерти навернулись слезы.
— Милорд, право, я в смущении.
Они продолжали кружиться по залу, и он сжимал в руке крестик.
«Интересно, — думал он, — поймет ли Либерти значение подарка?» Дэрвуд будто экслибрис хотел на ней оттиснуть. Впрочем, он действительно желал бы наложить на нее печать поцелуя.
— Надеюсь, вам нравится. Мне думалось, вы предпочтете нечто единственное в своем роде.
Либерти посмотрела на цепочку и крест:
— Красивая вещь.
— И вы будете носить? — Эллиот даже затаил дыхание, ожидая, что она ответит.
Пальцы Либерти пожали ему руку.
— С превеликим удовольствием!
Эллиот аккуратно надел длинную цепочку через голову Либерти, не расстегивая застежки. Поправив цепочку у нее на шее, он откинул голову, любуясь декольте. Крестик оказался как раз в ложбинке! Приличия ради Эллиот сдержал радостное восклицание и вновь положил ей руку на талию.
— Великолепно! — прошептал он, зажмурившись.
— Вы правы, — раздался ее шепот, и Дэрвуд вновь открыл глаза.
Либерти нежно погладила его плечо.
— Благодарю вас, милорд. Ваш подарок доставил мне истинное удовольствие.
— И мне тоже.
Казалось, в зале стало чересчур душно. Дэрвуд едва не задыхался. Либерти наверняка уловила эту смену настроения, и лицо ее залил легкий румянец.
— А вам жарко? — спросил ее Дэрвуд. Она тут же ухватилась за возможность сменить тему разговора.
— Не волнуйтесь. Здесь так много народу, и для всех мы стали очередным поводом для разговоров.
— Вряд ли на балу у Аддисона Фуллертона ожидали увидеть меня. И еще меньше — танцующим с собственной женой.
— И делающим ей подарок.
— Надеюсь, вы в курсе того, что мы с Фуллертоном в весьма натянутых отношениях?
— Однако он пригласил нас.
— Он пригласил вас. В этом вся разница.
— Констанция Фуллертон ни за что не пригласила бы меня к ним в дом одну. Какого бы мнения ни были обо мне эти люди, они теперь совсем не одобрят, если я стану разъезжать по балам одна.
— Как мне кажется, Аддисон решил, что ваша верность Ховарду сыграет ему на руку. Как вы понимаете, к собственности Ренделла Фуллертон имеет самое непосредственное отношение.
— Разумеется. Или вы думаете, я, несмотря на то что так долго была вовлечена в дела Ховарда, не поняла, какую роль играет в них Фуллертон?
— В таком случае вы должны быть осведомлены о моей давней вражде с ним.
Лукавые глаза Либерти показались Эллиоту бездонными голубыми океанами.