— Вот это да! — покрутил головой Жан. — Лихо ты! А как ты их отыскал?
— Так они сами мне и подсказали, — хмыкнул я. — Зачем было на острове Рюгене встречу назначать? Остров Рюген, он у славян Буяном зовется. Там испокон веков пиратские стоянки были. Предки мои там когда-то свои корабли держали…
— Здорово! — опять восхитился щипач. — А с золотом-то ты что сделал?
— А золото мы с моряками пропили, — делано вздохнул я.
— Тысячу золотых?! — оторопело проговорил Жан. — Сколько же вас было?
— Ну, если гребцов считать, на каждой галере по сто человек.
Жан, быстренько прикинув в уме, изложил расчеты:
— Если на четыреста, так по два с половиной золотых… если в талерах пересчитать, так по самому малому по двадцать пять монет на рыло выходит. Это же нужно не меньше месяца пить! Не, даже два…
— Ну мы больше пропили. Окромя той тысячи, мы и пиратские деньги пропили, да еще одну галеру я продал за двести талеров. Продешевил, конечно, — галера не меньше тысячи стоит, но по пьянке чего не сделаешь? А когда все пропили, так оказалось, что сотня матросов от вина сгорела…
— Да уж, если два месяца пить, сгоришь тут! — восхищенно посмотрел на меня Жан. — Как сам-то жив остался?
— А хрен его знает! — искренне ответил я. — Я же после той пьянки пить бросил.
— Так, конечно, — усмехнулся вор. — Ты свою жизненную норму набрал и перебрал.
— Вот-вот, — согласился я. — С такого похмелья мне потом месяц в себя приходить пришлось. Стыдно было в глаза смотреть. Сам-то подумай — целую галеру пропил!
— Еще бы! — со знанием дела закивал вор. — С похмелья всегда башка трещит и перед всем миром стыдно. Проснешься с утра, вспомнишь, что вчера делал, удавиться впору. Была у меня пара друзей, что и удавились с похмелья…
— Вот и я так думал. Ну удавиться не удавился, а решил, что коли я свой род опозорил, так больше не будет такого принца Юджина-Эндрю из рода ля Кенов. Вот, получается, умер граф д'Арто и появился наемник Артакс.
— Да, интересная какая у тебя жизнь! — протянул вор. — Вот, оказывается, как оно на самом-то деле было…
— Стало быть, не сядет принц Юджин на трон и не будет швабсонцам по тысяче талеров!
— Ну и хрен с ними, с талерами! — отмахнулся щипач. — Если каждому по тысяче талеров дать, никто и работать не захочет. А если работать не станут, так откуда товары да еда возьмутся?
«Разумно рассуждает!» — поразился я здравомыслию вора. А сколько на свете болтается народа, считающие, что если всем дать денег — много и поровну, так все будут счастливы?
— Да, как интересно люди живут! Пиратов ловят, сражаются, галеры пропивают! — завздыхал Жан. — А у меня в жизни ничего интересного. Ну тут украл, там дом обчистил, от стражи спрятался, снова украл… Одно хорошо, что хоть на каторгу сходил.
— А чего тут хорошего? — удивился я.
— Ну все лучше, чем тюрьма или виселица. На виселице висеть — в рай не попадешь…
— Да ты что?! — не сумел я скрыть удивления. — Коли повесят, так и в рай не попасть? Интересно…
Еще бы да не интересно… Меня самого недавно чуть не повесили.
— Ну вот, вроде бы принц и граф и еще там кто-то, а простых вещей не знаешь! — покровительственно посмотрел на меня вор. — Если ты в петле болтаешься, то душа-то у тебя как из тела выйдет?
— А как она выйдет? — пожал я плечами. — Выйдет себе и выйдет.
— Во! — поднял Жан указательный палец. — Когда человек умирает, душа-то откуда выходит? Из горла! А если душа через горло не выйдет, будет выходить через задницу. А задницей-то что мы делаем? Ну сам понимаешь… Вот, стало быть, пока выходит душа, так в человеческом дерьме она и испачкается. Кто ее такую в рай возьмет?
— То есть душа в нашем теле сидит, как… — не сразу я нашелся, что бы такое привести в пример, — ну как вино в бутылке?
— Н-ну… — протянул щипач. — А разве не так?
— Наверное, — пожал я плечами.
— А ты по-другому считаешь? Ну скажи тогда, где душа сидит? — завелся вдруг Жан.
Никогда не задумывался — в каком месте у меня «сидит» душа. Знал лишь, что она есть, — и хватит! Чтобы не вступать в ненужную дискуссию с новоявленным «теологом», солидно изрек: «Где положено — там и сидит!» — давая понять, что вести разговор на эту тему не стану. Пусть лучше он о своем, о воровском…
— А чем тюрьма хуже каторги? — поинтересовался я, чтобы парень не скучал. Заодно и меня «просветит».
— Так на каторге кормят, а в тюрьме нет. Арестантов каждое утро водят милостыню собирать. А много ли нашему брату дадут? Если бы не казна у старейшин, совсем бы каюк! Они, старейшины наши, про сидельцев не забывают и денежки в тюрьмы шлют. Немного, конечно, но лучше, чем ничего. На каторге, правда, работать заставляют. Зато, коли я на каторге побывал, так это ценится выше, чем если в тюрьме отсидел…
— Вон как все сложно, — покачал я головой.
— А ты как думал? — горделиво вскинул вор подбородок. — Я же теперь не просто Жан-щипач, а беглый каторжник. Значит, статус у меня выше, чем у простого вора, что на каторге не был. Я же теперь могу у старейшин попросить, чтобы они меня в Ульбург назначили, на место Жака Оглобли. Жак-то, наш «король», он в люди из нищих выбился. А старшина нищих, он хоть и выше, чем король воров, но если на каторге не был, так ниже, чем беглый щипач…
Вот уж точно, в воровской иерархии — чёрт ногу сломит, второй вывернет! А я таких тонкостей не знал. Откуда? Как-то прожил я сорок с лишним лет без тюрем и каторги. Правда, за последние полгода умудрился два раза побывать в узилище и один раз на каторге. (Можно добавить к тюремному «стажу» еще и клетку на колесах!) Но опять-таки, был арестантом не очень долго и не успел усвоить всех нюансов, о чем, откровенно-то говоря, ничуть не жалел.
Впрочем, в любом обществе есть свои чины и звания. Без иерархии никак невозможно прожить. Будь то армия, будь то церковь или городские гильдии. Даже у пейзан свои деления. Кажется, холостяки там котируются ниже, чем женатые. А те, у кого сыновья, считаются выше по положению, чем родители дочерей! Ну да ладно, шут-то с ней, с иерархией.[15]
— Тпр-ррру! — неожиданно донесся с передней телеги мощный голос Вальраса, и мы, как по команде, натянули вожжи, останавливая лошадей. Чего это он?
Мы с Жаном переглянулись и, не сговариваясь, соскочили и побежали вперед, опередив Хельмута с Всемиром.
— Что тут у тебя? — спросил Жан у подручного, но тот лишь смущенно кивнул на невесту.
— Вон, смотрите! — ткнула девушка рукой куда-то вдаль, на верхушки деревьев, милях в трех от нас.
— И что? — не понял щипач.
Зато я и разбойники сразу поняли то, что ускользнуло от внимания городских воров. Над деревьями летали птицы…
— Засада там, — объяснил я Жану. — Вишь, птиц кто-то спугнул.
— Так мало ли кто… — неуверенно пожал тот плечами. — Может, зверь какой или охотник.
— Может, и так, — не стал я спорить и, переведя взгляд на «лесных» братьев (вкупе с сестрой!), кивнул: — Что ж… Готовимся к бою.
— А чего это ты нашей ватагой командовать вздумал? — подбоченилась Марта, вдруг вспомнившая, что она атаманша.
— Марта, девочка моя, — проникновенно сказал я. — Если бы мы на «дело» шли — ты бы командовала, а я бы и слова поперек не пискнул. А сейчас отбиваться будем.
— Я не твоя и не девочка! — взвилась «стрелка».
Ох, как же она не вовремя-то! Мне так и захотелось дать ей затрещину, но смущало присутствие жениха с огромными кулаками… Не то чтобы боялся Вальраса, но разводить драку перед возможным боем не стоило. Посему, улыбнувшись как можно нежнее, сказал:
— А девушка Вальраса — пойдет? — Отказываться от жениха Марта не стала, а только кивнула. — Тогда разреши мне нем-но-жечко покомандовать, ладно?
— Командуй! — рассмеялась Марта.
— Вот и славно, — вздохнул я с облегчением. — Значит, ты с луком — на последнюю телегу. За милю до места — слезаешь и идешь пешком. Поняла задачу?
— А почему она должна идти пешком? — ревниво спросил Вальрас. — Чего ей ноги-то бить?
— Марта, отойди на десять шагов и отвернись. Пожалуйста, — попросил я, посмотрев в глаза девушки так, что она не стала спорить, а просто пожала плечами, отошла на нужное расстояние и честно отвернулась.
— Ты чего, Юджин? — вытаращился Вальрас.
— Да видишь ли, не хочу, чтобы невеста видела, как я тебя бить буду, — улыбнулся я и от всей души ударил медвежатника под дых… А когда тот начал оседать, перехватил его могучую тушу, не позволяя упасть: — Вальрас, — шепнул я на ухо парню, — когда я командую — со мной нельзя спорить! Вот, если я Марту обижать стану — можешь мне морду набить, даже защищаться не буду. А так — извини.
Вальрас был парень здоровый и пришел в себя быстро. Похоже, он все правильно понял…