первую попавшуюся мусорку, тело колотит так сильно, что я не знаю, куда спрятаться от ощущения преследования и смертельной опасности. Петляю по дворам, сжав онемевшими пальцами воротник пальто, которым закрываю горло, убегаю все дальше, не обращая внимания на направление и маршрут. Ветер треплет волосы, забивает нос холодом и срывает с щек солнечные лучи, которые уже не могут согреть. Запыхавшись, останавливаюсь в незнакомом дворе, оглядываюсь по сторонам и долго смотрю в туда, откуда пришла, чтобы убедиться в отсутствии погони или слежки.
Медленно переставляя тяжелые ноги, добираюсь до низкого детского домика в виде ярко-желтого замка и залезаю внутрь, усаживаясь на узкой скамейке. Ледяными дрожащими пальцами забираюсь под воротник пальто и обхватываю шею. Слезы крупными каплями падают на жухлые листья, застилающие деревянный пол.
«Ты большая молодец, Катенька. Ты справилась», — ласково приговаривает внутренний редактор. — «Все хорошо. Теперь все хорошо».
Сгибаюсь пополам и упираюсь лбом в колени, теряя остатки сил. Тихий плач перерастает в всхлипывающие рыдания. Физическая боль смешивается с моральной и удушающим вихрем поднимается вверх из живота, вырываясь наружу сдавленным мычанием и хрипами.
«Тише, тише… Ну чего ты? Мы немного просчитались, надо было подстраховаться и позвать кого-то на помощь. Дария, например. Ты же сама знаешь, как это работает, — героини не решают проблемы самостоятельно, у них для этого есть герои».
«Заткнись!» — мысленно отвечаю я и топаю ногами, не зная, как еще избавиться от разрывающих чувств, которые увеличиваются в размерах с каждой секундой. — «Это все ты! Все из-за тебя!»
«Я — это ты, не наделяй меня несуществующей властью. Ты сама этого хотела. Только вспомни, как трепетало сердце, когда ты читала любимые романы? Какие там были искренние чувства, какое счастье. Ты мечтала об этом каждый день, каждую ночь, но кто же знал, что…»
«Нет! Прекрати! Я не хочу это слышать!» — жалостливо прошу я, но подсознание неумолимо.
Мысли не слушаются, бьют по больному, заставляя вспоминать.
«Мать нас ненавидела, отец не обращал внимания. Единственный пример окрыляющей любви мы видели в книгах. И мы найдем такую же, создадим, придумаем. Будем пробовать снова и снова, пока не...»
«Нет! Ни за что! Разве ты еще не понял?!»
«Чего не понял?»
«Это нереально! Книги и жизнь - две параллельные плоскости со своими законами и правилами. Мы выбрали концепцию, которая изначально была обречена на провал, потому что книжные плохие парни нифига не плохие. Они состоят из смеси качеств, которые волнуют девушек и цепляют внимание, но в них поровну тьмы и света с самого начала. Если они принимают наркотики, то слезают с них по щелчку, если бьют кого-то, то любого, кроме героини. Они выходят невредимыми из всех передряг, решают проблемы одним только взглядом, и даже если их сердце заморожено, оно тает, после первого поцелуя. И это все бред! Таких людей не существует! Если они ублюдки, то ублюдки от начала до конца, и никакая гребаная любовь их не лечит!»
«Но...»
«Уходи, слышишь?! Оставь меня в покое! Мне ничего больше не нужно! Ни любви, ни жалости. Ничего! Не за что меня любить и жалеть тоже не за что! Я сама виновата, сама и переживу!»
«А как же Дарий? Кажется, он именно тот, кто нам нужен. Давай позвоним ему».
«Хватит думать о нем!»
«Это ты о нем думаешь».
«Завались!»
«Как скажешь».
Закрываю руками глаза и глубоко дышу, усмиряя истерику. Сижу в крошечном замке до тех пор, пока нервная дрожь не сменяется ознобом. Выбираюсь наружу и поднимаю лицо к темно-синему небу, затянутому серыми полупрозрачными облаками.
«Эта принцесса стоила сотни драконов, поэтому освободила себя сама», — устало усмехается внутренний редактор.
«Пошел ты», — опустошенно отвечаю я.
Достаю из сумки, перекинутой через плечо, маленькую упаковку влажных салфеток и, используя телефон вместо зеркала, избавляюсь от остатков косметики, которая пала под натиском града из слез. Вызываю такси и отправляюсь в сторону дома. Поездка проходит в тишине, мыслей больше нет, ничего нет. Пустота.
Поднимаюсь в лифте на девятый этаж, шагаю по коридору и замираю рядом с дверью Дария, пойманная в ловушку тихим звучанием музыки и запахом жаренной картошки. Жду комментариев от внутреннего редактора, но он молчит, отказываясь выходить на контакт. Ну и ладно, я и так знаю все, что он может сказать. Если бы мы были в романе, то Дарий сейчас открыл бы дверь, собираясь выбросить мусор или из-за любой другой несущественной причины. Он столкнулся бы со мной и пригласил войти, но… это жизнь. А по ее правилам, если ты хочешь чего-то, то не должен ждать удобных случайностей. Перевожу взгляд на свою дверь — там меня ждет пустой холодильник и очередной вечер в одиночестве, смотрю на соседнюю — а здесь полнейшая неизвестность и жаренная картошка. Делаю шаг, поднимаю руку и жму на кнопку звонка, отсчитывая про себя десять секунд в обратном порядке. Десять, девять, восемь… Желудок озлобленно урчит, а в носу щиплет. Семь, шесть, пять... Дарий открывает дверь, и я слабо улыбаюсь.
— Привет. Я пришла на запах картошки.
Глава 14
Дарий отступает, внимательно глядя на меня. Он не кажется сердитым или удивленным, скорее чуточку растерянным и милым в белой широкой футболке, свободных баскетбольных шортах и домашних тапочках. Опускаю голову и захожу в теплую квартиру, снимаю сапоги и аккуратно ставлю их у стены. Расстегиваю пальто, осторожное прикосновение к плечам заставляет вздрогнуть от неожиданности.
— Я помогу, — говорит Дарий, стягивая тяжелую ткань вниз по моим обмякшим рукам. — Ванная комната справа. Мой руки и за стол.
— Хорошо, папочка, — насмешливо бросаю я.
Дарий ничего не отвечает, волна напряжения легонько подталкивает в спину, и я поспешно вхожу в ванную комнату, закрывая за собой дверь. Воздух здесь еще теплее и тяжелее из-за влаги, пахнет сладким ментолом, на изогнутой трубе рядом со стеклянной душевой кабиной висит пара бордовых полотенец. Подхожу к широкой раковине, горячая вода согревает заледеневшие пальцы. Тщательно умываю лицо и с ужасом смотрю на свое отражение в зеркале. Белки глаз кажутся серыми, у нижнего века заметны лопнувшие сосуды, губы искусаны, а под подбородком на шее уже появились темные ссадины. Поднимаю волосы и поворачиваю голову, сбоку вид не лучше. Красные полосы от жесткой хватки грубых пальцев обещают скорое появление синяков. Вот, как на самом деле выглядят девушки настоящих плохих парней. Набираю воды в ладони и склоняюсь над раковиной, чтобы промыть шею. Вытаскиваю из деревянной