Читать интересную книгу Тайны древних цивилизаций. Том 1 - Сборник статей

Вы что-то делаете, чтобы сохранить?

Понимаете, если глядеть глазами обычными, можно просто ничего не увидеть. Да, я стремлюсь кое-что из виденного описать в виде небольших рассказов, былей – только потому, что знаю, что этого никто не увидит. Какие-то истории, совершенно необычные с точки зрения, скажем, московского менталитета, городского. А там они обыденные. И эта обыденность такова, что это совершенно выходит за рамки какой-то привычной яви. Мне жалко, что это утратится. Вот зимовье какое-то, нужно его описать. Ну, бог ты мой, классические вещи, именно то, что является мелочами, – как надо поздороваться (с обыкновенной избушкой!), зайти, извиниться и спросить: можно я тут буду жить? А у них это все серьезно. И я поневоле, как и все, кто со мной долго ездит, перехожу на этот язык – да, спасибо сказать, а уходишь – до свидания. И прочее, и прочее. Все это тоже живое. А вот когда это воспринимаешь как неживое, то тут и получается отдельно археология, академизм, а отдельно система жизни. Я так не могу.

Бурятский лама: 75 лет за гранью смерти

Людмила Сергиенко

10 сентября 2002 года в Бурятии в местности захоронения лам под названием Хухэ-Зуран группа лам и светских лиц извлекла из-под более чем полутораметрового слоя почвы деревянный короб желтого цвета. В коробе находилось тело Даши-Доржо Этигэлова. Когда судебно-медицинский эксперт, присутствовавший при эксгумации, увидел открывшееся лицо, он отказался давать заключение, боясь, что потом ему никто не поверит. Короб был перенесен в Иволгинский дацан (монастырь), и на следующий день тело осмотрели трое экспертов. Тело было одето в оранжевый шелковый халат и зафиксировано в позе лотоса, лицо спеленуто белыми шарфами.

То, что предстало перед глазами экспертов, поражало воображение. Из акта наружного осмотра: «…кожные покровы светло-серого цвета, сухие, податливые при нажатии на них пальцами. Мягкие ткани трупа туго эластичной консистенции, подвижность в суставах сохранена. Волосяной покров на голове, ногтевые пластинки сохранены. Поза трупа при извлечении последнего из короба сохраняется без использования каких-либо поддерживающих и фиксирующих приспособлений. Каких-либо следов, свидетельствующих о ранее произведенном вскрытии полостей тела с целью возможного бальзамирования или консервации, а также повреждений, следов ранее перенесенных травм, оперативных вмешательств, заболеваний на теле трупа не обнаружено».

Участвовавший в осмотре тела заведующий отделением медицинской криминалистики РБСМЭ Игорь Вологдин позднее рассказывал: «Такого в моей практике еще не было. Недавно пришлось вскрывать массовое захоронение репрессированных в тридцатые годы под Читой. Там на поверхность выходила линза вечной мерзлоты. Триста тел все это время лежали при постоянной отрицательной температуре. Состояние отличное. Сложили их на полянке. Через пару часов они стали чернеть. Потом превратились в кашу. А тут температура колебалась от плюс сорока до минус сорока. А гнилостных изменений нет. Мягкие ткани прекрасно сохранились. Осталась и подвижность суставов. А главное – поза сохранена. Это не мумия, это не мощи. Это – неординарное событие, которое мы пока не можем объяснить».

От оборванца к ученому ламе

Даши-Доржо Этигэлов родился в 1852 году в Улзын Добо (сейчас это село Оронгой Иволгинского района Республики Бурятия). Рано осиротев, он был вынужден пасти чужих овец за пять-семь рублей в год. Уже тогда он мечтал (или знал?) о том, что станет Хамбо ламой – главой буддийской церкви России. Когда ему минуло 15 лет, в его судьбе принял участие Захарэй лама, который увез подростка в Анинский дацан, славившийся своей школой буддийской философии. За 23 года обучения он получил ученое звание габжа (аналог доктора наук) и стал известен как ученый лама. А после этого Этигэлов начинает изучать медицину, поступив простым учеником в Тамчинский дацан, и становится еще и доктором медицины. В 1898 году он возвращается в родные места и начинает преподавать буддийскую философию в Янгажинском дацане. Через шесть лет он станет его настоятелем.

Янжима Васильева, директор Института Пандидо Хамбо ламы Этигэлова: «Самая главная задача служителей дацана, как я это понимаю, – удерживать равновесие в природе, гармонизировать отношения человека с природой. В то же время они, конечно, помогают людям. У нас на рубеже веков на 20 человек был один монах. И представьте, их же всех содержали, они имели возможность совершенствоваться, и жил-то народ не бедно. Я выяснила, что самый бедный бурят до революции имел восемь дойных коров. Этого уровня сейчас в Бурятии еще мало кто достиг. А жили они так хорошо, потому что жили в гармонии с природой. Дацан – это порядка 2000 учеников, около 800 лам. Представьте себе – 800 лам одновременно садятся, проводят хурал, читают священные книги. Там такая сила!..»

Этигэлов был инициатором строительства новых дуганов (храмов), на которые пожертвовал все свои личные сбережения (15 000 рублей), лечил и просвещал людей. За свои усилия он был награжден шейной и нагрудной царскими медалями.

Весной 1911 года из числа десяти претендентов Этигэлов был избран XII Пандидо Хамбо ламой буддийского духовенства Восточной Сибири. В феврале 1913 года он во главе делегации был приглашен на празднование 300-летия дома Романовых. А в марте его принял сам император.

После начала Первой мировой войны по инициативе Этигэлова для помощи фронту было создано «Общебурятское общество». Оно собирало для фронта деньги, продукты питания, обмундирование, медицинские принадлежности, оборудовало в прифронтовой полосе лазарет. За особые труды и заслуги по оказанию помощи лицам, призванным на войну, а также семьям раненых и павших, Этигэлов в 1916 году был награжден орденом Святой Анны II степени. Но было и признание неофициальное, народное. Вернувшись с тыловых работ в 1917 году, земляки привезли сочиненную на фронте песню, посвященную Хамбо ламе Этигэлову.

А еще была духовная практика, о которой можно только догадываться по скупым, отрывочным сведениям.

Янжима Васильева: «Этигэлов был действительно тантрист очень высокого уровня. У нас осталось полицейское донесение, в котором написано, что 1 мая 1917 года, когда вернулись с Первой мировой войны фронтовики, они решили создать революционный комитет. А станичный атаман подговорил фронтовиков и разогнал этот комитет и устроил пьянку на территории Тамчинского дацана. Когда Хамбо лама Этигэлов возвращался из Верхнеудинска, узнав об этом, он проехал одно озеро (оно до сих пор есть, сейчас его почему-то Сульфатное зовут, а вообще-то оно Белое), проехал, как по мощеной дороге. Когда он добрался до западного берега, крутого берега Гусиного озера (к сожалению, сейчас там ГРЭС построили, воду подняли, уже этот крутой берег не такой крутой), он прыгнул вместе с лошадью в это озеро, и озеро разошлось в две стороны».

О том, что Этигэлов был практик высочайшего уровня, говорит и тот факт, что он написал комментарий к сочинению Цзонхавы «Хвала взаимнозависимого происхождения» (XV век), в котором провел всесторонний анализ Пустоты и изложил принципы по ее достижению. Как должно быть понятно читателю, сделать это теоретически, не руководствуясь собственным опытом, просто невозможно. Всего же за свою жизнь Хамбо лама Этигэлов по просьбе лам написал более 50 книг по буддизму и тибетской медицине.

Здесь, пожалуй, надо сделать небольшое отступление от нашего рассказа и изложить некоторые принципы философии махаяны. В махаяне, или, как ее еще называют, северном буддизме, особое место занимает понятие Пустоты. Это истинная сущность, которая находится в основании всего проявленного, основа существования. Она – единственное, что неизменно, вечно и реально, в то время как все проявленное изменяется, преходяще и нереально. Но вместе с тем все проявленное содержит в себе эту истинную сущность и благодаря этому существует. Человеческий разум может постичь ее – ив этом смысл и конечная цель человеческого существования. Прикоснувшись к осознанию Пустоты, человек открывает для себя единственную реальность и осознает всю иллюзорность проявленного мира. Тогда для него нет больше тайн, тогда его долгий путь из воплощения в воплощение закончен и жизнь в этом мире больше ничему не может его научить. Он волен уйти из Сансары (круговорота рождений, смертей и перевоплощений), чтобы погрузиться в блаженство Нирваны. Но разве может тот, чья душа полна сострадания к другим, уйти, зная, что все живущие обречены страдать? Как может он спастись один, не протянув руку помощи человечеству, пребывающему в неведении? Поэтому в махаяне жертва собственным, личным ради помощи другим становится основой всего учения.

В 1917 году по состоянию здоровья Этигэлов сложил с себя полномочия Пандидо Хамбо ламы и вернулся в Янгажинский дацан.

В 1927 году, за год до массовых арестов и расстрелов лам, Этигэлов собрал своих учеников и, в состоянии медитации, ушел в Нирвану.