а у девушки защипало в носу. Она уткнулась лицом в мягкие перья, из последних сил стараясь сдержать закипающие внутри рыдания. Ничего подобного на самом деле не было и быть не могло. Этот сон только ее, всего-навсего плод разыгравшегося воображения. А раз так, никто не может запретить Веронике говорить все, что она хочет, выразить все, что она чувствует и никогда не сможет сказать наяву!
Гигантские волны в бессильной ярости разбивались о высокие неприступные скалы. Кажется, там внизу берег и от него отходит длинная тонкая полоса, скрывающаяся в бушующем море. Коридор… без единого окна из грубо отесанного черного камня. Холодный. Мрачный. Словно исполинский морской червь, выбросившийся на берег. Слепая бесформенная дыра — его пасть. Нет… вход. Он ведет в глубину, в бездну. Высокие пенные валы захлестывают и скрывают под собой его стены. Это и есть ее путь?! Ведет ли он куда-то?
Когда девушка успела спуститься и взглянуть? Ей хватило считаных мгновений, чтобы увидеть, понять и похолодеть от страха. Уже поздно. Вероника не выбирала дорогу, но она уже там! Стоит напротив бездонного жерла. Бежит, задыхаясь, дальше и глубже.
Вперед. Только вперед, повернуть невозможно! Оглянуться не хватает духу. Над ней мириады морских миль, за ней по пятам следует холодная и равнодушная смерть.
Снова полет. Резко, круто вверх — за облака, дальше от рева обезумевшей стихии и от черного прохода, ведущего в никуда. Вероника словно бы оглохла. Все звуки остались внизу, вместе с грохочущими взвихренными громадами, дождем и завыванием ветра. Эта земля больна. И, по всей видимости, неизлечимо. А наверху яркая глубокая синева неба ибесчисленные огни пульсирующих живых звезд.
— Ты еще хочешь, чтобы я вернулась? — с надеждой спросила девушка.
— Нет. Тебе нельзя возвращаться, — ей показалось, или в его словах слышалась легкое разочарование?
— Почему? — голос девушки все-таки дрогнул. Неужели он мог передумать?.. Но тогда зачем он здесь?
— Неведомая хочет забрать тебя. Ей показалось, что она нащупала мое слабое место, — его обычно спокойный голос дрогнул. — А я не собираюсь отдавать тебя ей. Я вообще никому тебя не отдам!
— Что нам теперь делать?! — взмолилась Вероника, чувствуя головокружение и страх.
— Мы убежим! — Стальные глаза дерзко сверкнули. Звезды на небе дрогнули и завертелись. — Посмотри, как они прекрасны, мы сможем жить под любой из них. Там, где никто нас не найдет!
Снова взмах могучих крыльев, отчаянный, неудержимый полет. Серебряные, алые и голубые огни кружатся все быстрее. Запредельный взлет прервался так же стремительно, как и начался. Распахнувшиеся иссиня-черные крылья ловят звездный свет.
— Покажи, куда ты хочешь лететь!
Она хочет, все равно куда. Она так устала бояться! Если Веронике хватит глупости вернуться, ее, такой, какой она себя знала, больше не будет. Она исчезнет, пропадет! Темный бесконечный переход поглотит ее, как и его самого вобрало в себя море.
Девушка протянула руку, она выбрала. Её привлекла яркая лиловая звезда, и рядом с ней желтая, так похожая на солнце… Одно слово — и они улетят отсюда, а эта вымершая земля навсегда останется лишь неприятным воспоминанием. Они улетят, потому что теперь Вероника знает: в ее сне существуют только они двое, но только они — настоящие.
Звенящую тишину оборвал далекий, резкий и между тем невероятно волнующий звук. Тоненький детский плач…
Девушка не поверила своим ушам. Воспоминания накатили ледяной волной, сжимая тисками горло: вот она снова, как в детстве, стоит у закрытой двери, за ней плачет навзрыд ее семилетняя сестра Лара.
Мама уехала в город и взяла с собой младшую — Симу. Она очень спешила и не сказала дочерям ни слова о том, что случилось. Просто не смогла. Но дети уже знали страшную тайну… Весь маленький поселок знал: их папа не придет домой. Он больше никогда не вернется.
Вероника стояла за дверью и не могла зайти. Она старшая и просто обязана успокоить сестру. Но не может, потому что тоже ревет, закрыв лицо руками, так, чтобы ее никто не слышал. Она старшая и должна выглядеть уверенно и не показывать своих слез. Она старшая, но все равно еще совсем ребенок…
— Нет! Летим туда, где будет нам хорошо! Не слушай их! Это обман!
Девушка словно бы очнулась. Её терзала очевидная и жестокая мысль: ей нигде не будет хорошо, нигде и никогда ей не будет покоя. Как она может отвернуться от совести? От себя нельзя убежать…
Сильные крылья вдруг потеряли ветер, руки, которые держали ее крепко, дрогнули и разжались.
Девушка полетела сквозь серую пелену. Огромная птица над ней, камнем спикировала вниз. Слишком поздно, черные лапы не успевают подхватить ее.
Вероника поняла, что просто обязана проснуться. Она нужна там, внизу. Её сердце разрывалось от жалостливых звуков, которые девушка слышала даже через облака.
Она вздрогнула и открыла глаза. Кажется, она уловила тихий шелест перьев и прикосновение ветра, поднимаемого могучими крыльями. Но когда сон отпустил, оказалась на том же месте, где заснула, — под раскидистой яблоней, растянувшаяся на каменистой земле.
Вероника медленно и тихо поднялась, прижимаясь спиной к узловатому стволу. Что-то было не так, напряжение витало в воздухе. Луна вновь скрылась за облаками, а тяжелая липкая тишина становилась невыносимой.
Девушка затаила дыхание и, осторожно раздвинув яблоневые ветви, огляделась: никакого движения вокруг, ни единого шороха. Все равно ей было не по себе. Веронике ни за что не хотелось оставаться на земле, и она быстро полезла вверх. Острые шипы на стволе и ветвях больно впивались в кожу, ветки царапали руки, цепляли за одежду, но она упрямо карабкалась все выше и выше. Девушка затаилась в развилке, тихая и незаметная, словно ночная тень. Если потребуется, она просидит без движения всю ночь и будет молиться, чтобы никто не нашел ее.
Через некоторое время Вероника, удержав себя от того, чтобы сменить затекшую ногу, на которую опиралась, услышала тихий, но довольно внятный шорох и почему-то сразу поняла, что это не козерог. Она прикусила губу: двигаться нельзя, нужно сидеть тихо, что бы она ни увидела или ни услышала…
Несколько камешков зашуршали и покатились с дальней стены. Словно кто-то пытался дотянуться до свисающих вниз корней. Вероника услышала невнятное бормотание и шелест сухих листьев под многосуставными лапами. Две быстрые тени, появившиеся за краем обрыва, кружили вокруг ее спасительного островка. Она сразу узнала их — эти жуткие создания словно вернулись прямиком из ее собственных воспоминаний, тех, которые она больше всего хотела забыть.
Девушка, притаившаяся в густых ветвях, боялась даже вздохнуть, но когда одна из тварей остановилась и начала принюхиваться,