– Скажете тоже, мой дон… Выходит, ведьминский дар это вовсе не проклятье?
Лючике непонятно взглянула в глаза Александра, отчего у того сердце на миг провалилось куда-то в похолодевший живот. А затем выудила из одежды белоснежный платок и подала Тиль.
– Вытрись… Странно вы рассуждаете, ваша светлость, - она задумалась.
"А ведь, кажется, сдвинулось с места!" - такая вот мысль посетила голову старлея - и весьма его обрадовала.
– Да ничего странного - жизненно рассуждаю. Ведь я могу сравнивать. Просто в моём мире о ведьмах есть только в старинных легендах да в сказках… - в нескольких фразах Александр описал злющую старушенцию в лесной хибаре, что варит зелье из всякой гадости, дабы навести порчу или мор. А от упоминания милых привычек Бабы-Яги расхохоталась не только Тиль, но и Лючике.
– В железной кастрюле по небу летает, а помелом заметает след? - девчушка едва не подавилась, и Флисси пришлось от души подубасить её по спине своими мягкими лапками.
– Какие же глупости придумает молва… - Лючике вздохнула и посерьёзнела. - Нет, благородный дон - всё куда проще и в то же время в чём-то сложнее. Но вы не представляете, что такое жить рядом с ведьмой.
– Не хочу представлять - хочу попробовать. Рядом с тобой, - решился Александр.
– Ладно, посмотрим. Значит, не скрываться? - ведьма слабо улыбнулась - видимо, её тоже согрела эта мысль. И хотя в голове старлея вилась сотня и один вопрос, он благоразумно решил выждать.
Если женщина захочет сказать, скажет - уж будьте покойны!
Правда, Тиль грустно промолчала.
Зато Лючике, встряхнув короткими, блестящими и пушистыми от чистоты волосами, усмехнулась и негромко, но как-то слышно объявила:
– Староста Санвел! Коль всё равно подслушиваешь под окном… позови знахарку вашу. Да пусть мужик, что рядом с тобой, не уходит - покажу, как свести нарыв, что у него на ноге. Научу вашу ведунью травкам полезным да ещё кой-чему целительскому.
За бревенчатой стеной кто-то охнул, что-то грузно упало, и раздался торопливый топот удирающих ног. Тиль восхищённо улыбнулась и украдкой, пока взрослые озадаченно повернули головы к окну, вытерла платочком довольную мордашку Флисси.
А Лючике встала, и Александр с восторгом увидел - как она преобразилась. Вместо пугливо вжимающей голову в плечи девицы в трактирной зале обнаружилась полубогиня. Редкие с утра посетители, ненароком прошмыгнувшая мимо служанка да и сама трактирщица уважительно поклонились. Ведьма одарила тех благосклонным кивком, и величественно проплыла к выходу - да так, что все восхищённо улыбнулись.
С высоты крыльца обнаружилось, что почти вся деревенская площадь забита селянами, а те, кто посмелее, прихватили с собой вилы, цепы и даже блеснула пара топоров. А на окрестных заборах и деревьях обнаружились любопытные мордашки детворы. Лючике этак осуждающе нахмурила одну бровку, повела чудным взором - и словно неслышный вихрь стегнул по толпе. Торопливо снимались замызганные картузы, шапки из свалянной шерсти, а головы склонились в уважительном поклоне. Ведьма это вам не хухры-мухры, тут не грех и спину согнуть.
– Ну что, крестьяне - хоть наутро и трещала у меня головушка от вашего зелья сонного, хоть и собирались вы меня на огне поджаривать, но вот благородный дон уговорили меня не гневаться.
Староста переступил с ноги на ногу, комкая в натруженных ладонях шапку и упрямо не поднимая глаз от деревенской грязи.
– Дык мы это… по тёмности нашей да неразумности… уж не серчайте…
– Да уж, если я прогневаюсь, то потом и гневить меня больше некому будет, - как-то буднично заметила ведьма. - Ладно, в следующий раз получше думайте. Где там знахарка здешняя? Ага, вот ты… иди ко мне.
Из толпы протолкалась опасливо зыркающая старушенция, от коей за несколько шагов шибало в нос травами и ещё чем-то слегка тревожным. Лючике неожиданно для всех чуть поклонилась той.
– Здравствуй, сестрица - и спасибо, что пользуешь обормотов этих, - она поманила пальчиком худого мужика в полинялом до серости зипуне. - А ну, ходи сюда. Покажу травнице вашей, как такие нарывы лечить…
Мужик опасливо вышел на крыльцо, но на большее его сил не хватило - он бухнулся на замызганные доски, обречённо опустив плечи. А ведьма распорядилась знахарке принести что-то такое и настойку из нечто эдакого. И когда шустро пробравшаяся сквозь толпу девчушка принесла из хаты требуемое, болезный страдалец, закатив от страха глаза, скинул портки. Дальнейшее трудно описать несведущему в этих окаянных делах - замечу лишь, что недоверчиво щурящаяся знахарка всё сделала сама. Лючике только руководила, подсказывала, да один раз поправила, когда из здоровенного нарыва пшикнул сизый дымок и посыпались крохотные молнии.
– Поняла? - ведьма распрямилась, старательно не обращая внимания на напряжённо вытянутые в попытках разглядеть происходящее шеи и перекошенные от страха лица.
Ибо здоровенный нарыв чуть пониже мужицкой задницы волшебным образом исчез, оставив лоскут чистой, по-детски розовой кожи.
Знахарка повздыхала, но всё же неуверенно кивнула. Но Лючике вытребовала из толпы бабёнку, у которой на пол-лица грязно-серым пятном расползся лишай.
– Давай теперь сама, - распорядилась Лючике и незаметно подмигнула внимательно присматривающейся Тиль. - Оплошаешь - начнёшь сначала.
Бабёнка оказалась смелее - уж видно, надоело ей уродиной ходить. И настрой её, наверное, передался знахарке. Ибо она с такой лихостью провела свои шаманские пляски с бубенцами да окуриванием травками, что с крыльца вместо прежней страхолюдины шагнула гордо выпрямившаяся, статная молодица.
– Ну вот, только со зверобоем полегче - не у всех его тело приемлет.
Затем Лючике осмотрелась и прошла вперёд, не слушая благодарностей оказавшейся Лушкой бабёнки и её бородатого муженька в драном кафтане. По мере продвижения вокруг словно лебёдушкой плывущей ведьмы волшебным образом образовывалось пустое пространство - словно рыбёшки шарахались прочь от вальяжно двигающегося дельфина. Лишь скрюченный дедок, что опирался на узловатую палку и светил на белый свет жутковато выглядящими бельмами, замешкался, сослепу шаря в воздухе рукой. Лючике неодобрительно покачала головой, поймала дедка за бородёнку.
Тот задёргался попервости, но ведьма властным голосом, от которого на миг словно потемнело солнце, бросила ему в лице несколько слов. Неслышный гром поразил людей, некоторые от ужаса попадали - но из глаз старика вырвался сноп искр. А когда ошеломлённые крестьяне посмотрели в лицо дедка, тот уже утирал слезящиеся глаза и удивлённо озирался по сторонам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});