это «но».
Знания, всплывшие из моей души, они имеют много общего с обрывками памяти. Некоторые «пузыри» этих знаний воспринимаются куда легче, чем иные. История, литература, языки, музыка. Да, я теперь умею играть более чем на десятке самых разных инструментов, включая гитару и рояль. А еще я знаю, как петь. Не умею, только знаю. Могу самообучиться. Все эти знания резонируют с прошлым мной из прошлой жизни. Они рождают надежду.
Надежду в то, что новый мир, который с моей помощью собирается создать призрак Узурпатора Эфира, не будет восприниматься мной чужим. Я зарабатываю себе место в нем. Кровью, болью, смертью, лишениями и риском. Ничто, что получено даром, не ценится. Всё, чем был Алистер Эмберхарт, четвертый сын лорда Роберта Эмберхарта, было дано в дар. И стало пылью благодаря моим собственным усилиям.
Мне не нужно чужое.
- Идём спать, Рейко. Завтра будет сильно трясти.
- Снова будете бежать? – недовольное и слегка сонное от жены.
- Еще хуже, - усмехаюсь я, - Бежать, красться, может быть, даже драться. Но сначала трясти, да.
- Ох… неси меня, муж, в нашу тесную и вонючую конуру! Заставь меня сильнее мечтать о теплой ванне и солях для неё, которые мне показала Миранда!
- Соли, говоришь? А почему я о них впервые слышу?
- Мужчинам не полагается солей для ванны!
- Да что ты говоришь…
Глава 18
В жизни неприятно большую роль играет случай. Правда, обычно так называют недостаток информации, целенаправленная добыча которой заранее невозможна, неэффективна или недостаточно обоснована. Проще говоря, случай – это не случай, а стечение обстоятельств и последствий, которые ты мог бы определить.
Сейчас я весьма нецензурно вслух определял эти самые обстоятельства, ни грамма не смущаясь наличием поблизости ушей Второго и Четвертого. Они, в общем-то, были заняты тем же самым. Причиной же нашего словесного недержание был лежащий в трех километрах впереди хабитат.
- У этих идиотов должно быть полное дерьмо вместо мозгов! – цедил сквайр Реджинальд Вайрдстоун сквозь приглушенные динамики доспеха, - Полное! Абсолютное! Я уже встречался с венгерскими баранами, которым невозможно было объяснить, что нужно уходить, бросать всё, но, господа, признаюсь – там были только слова! Представьте себе – мирный хабитат, зелень, всюду фрукты… и тут приходят военные, которые просто произносят слова! Будут их слушать? Нет! А война не здесь, война где-то там! Но эти… русские меня поражают! Их предупредили! Раз! На склады сбросили огненные бомбы! Мы отсюда прекрасно видим пожарища! Еще дымятся! Два! Половина хабитата выгорело – три! И они всё равно здесь!
- Служат кормом чудовищам…, - мрачно процедил Второй, угадав паузу в тираде англичанина, - Неимоверная тупость.
- Господа, это в Европе хабитаты на расстоянии от 30 до 70 километров друг от друга, - внес свою лепту я, - А это Азия. Здесь, скорее всего, лишь одна еле работающая дрезина, а забирают отсюда налог не продуктами, а спиртом из пшеницы. До ближайших соседей, которых, кстати, тоже сожгли, сотни километров пути. Одежды для длительных путешествий по почти зимней степи у хабитатцев нет.
- Крест, вы их оправдываете? – неприятным голосом спросил инквизитор.
- Я их понимаю, - в тон ему ответил я, - Тем более, Второй, как вы уже поняли – они платят за свою глупость и делают это прямо сейчас.
Так оно и было. Табун «пожирателей городов» вовсю пировал в хабитате. Именно пировал, просто… кушая. Им этого поселения вполне хватало. Каждая миазменная тварь, доросшая до «пожирателя», вполне могла одна усвоить немалый населенный пункт, за что и получала свое имя, но делала она это далеко не за один раз, заготавливая впрок «консервы», которые потом переносила в собственное логово. А вот перекусить наживую…
Спланировать атаку мы не могли, никак. Нет дистанции для выстрела, мы не видим и не можем оценить ни одно из жрущих людей существ, не можем подойти ближе, не не не…
Сплошное «не».
- Один плюс, - мрачно заявил сквайр, - Когда они нажрутся, то будут менее поворотливыми.
- И один минус, - с неохотой выдавил из себя инквизитор, - Мы не можем себе позволить упустить такую возможность для разведки. Не имеем права.
Действительно. Табун многотонных чудовищ, у которых сейчас ограничены все чувства. Посадками, запахами гари, голодом, домами. Только подходить к ним нужно без «Паладина». Пятиметровый стальной рыцарь в чистой степи, окружающей каждый хабитат, не спрячется. Из англичан, включая и меня, разведка никакая, а значит, рисковать кому-то из трех инквизиторов, чья подготовка была куда более многосторонней.
Эта задача вызвала в тройке служителей Инквизиции активные дебаты, до которых нас четверых, как бесполезных боевиков, не допустили. Тем не менее, даже с расстояния в полсотни метров, я уверенно мог сказать, что никто из троицы не горит желанием покидать СЭД и приближаться к месту, где сейчас увлеченно пируют полтора десятка чудовищ, каждое из которых способно при желании разрушить город. Причем, простых ли монстров, если они умудрились столько тысяч километров пройти единой стаей?
В итоге мы разделились. Четверка англичан, включая меня, отошла подальше, заняв позицию неприкосновенного запаса, в то время как тройка инквизиторов взяла на себя разведку. Один из них, Первый, оставив с нами доспех, пошёл в разведку под прикрытием Второго и Третьей, СЭД-ы которых были нами тщательно измазаны в грязи и закамуфлированы ветками.
Началось долгое, тягостное ожидание. Первому нужно было аккуратно проползти по периметру, найти пути подхода, неспешно оценить форму и поведение существ. Это всё требовало времени. Оно было, но ждать всё равно было неуютно.
- Знаешь, а я могла бы нарастить полную мощь, а затем влететь в центр хабитата…, - задумчиво поведала мне Рейко, уставшая сидеть молча, - Наверное, я бы смогла их…
- «Наверное» — это не то, что нам нужно, - отрезал я, выбравшись из капсулы и закуривая рядом с корзинкой жены, - Рисковать, милая, стоит только тогда, когда цель этого стоит.
- А сейчас разве не такой случай? – вскинула девушка брови, - Нам же нужно лишь разрушить канистры!
- Отнюдь, - поправил её я, - Если мы с тобой их не разрушим, то небеса не разверзнутся, мир не рухнет. Ограниченный риск приемлем, а вот рисковать жизнью в слепой попытке сделать хоть что-то – просто глупо. Представь себе, как какое-нибудь страшилище подпрыгивает… ну насколько ты опустишься? Метров на 15, да? Ну вот, подпрыгивает и проглатывает тебя как жаба мотылька. Раз и нет. Ты, конечно, будешь бить его молниями… если останешься в сознании, может быть, даже убьешь. Даже пробьешь себе путь наружу! Только вот окажешься на земле, с ног до головы измазанная миазмой и