Восемь правдоподобных иллюзий были созданы для их защиты. Но эти иллюзии не могут самостоятельно вести бой, они лишь способны немного усилить заклинание настоящего мистика. А вот главной задачей копий было сокрытие истинных охотников.
— Они сами по себе слабы и прячутся от нас за иллюзиями, — предположил страж.
— Но это не делает их менее опасными, чем бойцов из прошлых пристанищ, — ответил Рейхард.
— Верно, но с другой стороны, теперь я знаю одну их уязвимость, — не сдавался страж.
— Знать уязвимость и использовать её, это две совершенно разные вещи, — возразил Рейхард. — В прошлых боях, наши скорее всего, тоже догадывались о наличии уязвимости у противника, но вот результат этих познаний мы все прекрасно видели. Посмотрим, что они предпримут, а затем уже и мы ответим.
Страж кивнул и поудобней перехватив мечи стал ждать, когда мистики нанесут первый удар. Мистики не стали с этим тянуть и под ногами стража неожиданно пробудился гейзер. Огромная струя пара устремившаяся в высь, должна была в одно мгновение сварить стража, но он почувствовав дрожь под ногами, сумел отпрыгнуть в сторону. Следующий гейзер ударил в том месте, куда отпрыгнул страж, но и повторная атака ушла в небо совершенно не задев стража.
Хотя стражи и не обладали магическими частицами в крови, но вот чувствовать формирующееся вокруг них заклинание они умели прекрасно. Рейхард в это время внимательно наблюдал за мистиками, стараясь определить, кто из десятка настоящие, а кто просто иллюзия. Страж пока не знал, почему мистики сосредоточились именно на нём, но решил воспользоваться ситуацией.
Если он атакует мистиков, то вполне сможет определить кто из них кто, а возможно и зацепит настоящего. Куда бы страж не отпрыгивал, везде его встречал раскалённый гейзер. Деймос вначале не совсем понимал, что задумал страж, но потом он вполне одобрил его задумку. Страж устремился к десятку мистиков, а следом за ним последовали и гейзеры. С каждым мгновением он приближался к иллюзиям и мистики вынуждены были сделать следующий шаг.
Гейзеры перестали преследовать стража, а затем он неожиданно остановился. Никто не понял, что с ним произошло, но он стоял на месте и не двигался. Устранив одного противника, мистики приступили к уничтожению основной цели. Возле Рейхарда появилось несколько огромных пауков, которые сразу набросили на него сети. Вот только использовать против студента Сияющей обители легковоспламеняющиеся материалы, не совсем удачная мысль.
— «Кольцо огня», — прошептал Рейхард и брошенная в него паутина, как и сами пауки, мгновенно вспыхнули.
— Хорошая попытка, — неожиданно произнёс один из объятых пламенем пауков.
— Но мы тоже так можем, — добавил второй и открыв пасть, выпустил в мага обители струю огня.
Ударивший в Рейхарда огонь по идеи должен был мгновенно испепелить студента, но когда огненные пауки перестали поливать его огнём, то перед ними предстал перерождённый Рейхард. Он полностью состоял из пламени, его одежда, глаза, и даже каждый волос представлял собой ткань пламени. Сотканная из огня фигура Рейхарда двинулась на пауков, и Деймос заметил, как они дрогнули и даже сделали пару шагов от него.
— Ваш огонь слишком слаб, против истинного пламени, — гремел на арене голос Рейхарда, хотя его уста были сомкнуты.
Его неотвратимое приближение заставило пауков начать пятится. Каждый шаг Рейхарда превращал землю под его ногами в лаву. Огненные пауки ещё несколько раз попытались остановить его струями огня, но это была лишь агония с их стороны, а затем их тела пронзили гигантские мечи. Пауки захрипели и испарились, а вместе с ними исчезли и иллюзии мистиков, кроме настоящих, над телами которых возвышался защитник Рейхарда.
— Они потеряли концентрацию и их мистификация перестала на меня действовать, — произнёс страж, вытаскивая мечи из тел, мёртвых бойцов четвёртого пристанища.
Глава 30
После того, как страж Рейхарда убил мистиков, Деймос всё ожидал какого-то подхода. Да и не только он один этого ждал, буквально все зрители на трибунах ожидали, что мистики на самом деле живы и вот сейчас откуда-то выскочат, но время шло, а никто из охотников так и не ожил. Арена затянулась туманом и на этом поединок закончился.
Смотреть повтор поединка, для того чтобы потом убедиться, что судьи объявили победу за Сияющей обителью ни Деймос, ни Энио не стали. Они готовились к своему поединку с охотниками четвёртого курса. Константин им, разумеется, не стал объяснять в чём сильная сторона предсказателей. Куратор считал, что угнетатель должен определять слабые стороны противника непосредственно в бою.
Когда тебе известно практически всё о противнике, то у тебя появляется огромный шанс на выигрыш. Вот только в проклятых землях, такое условие лишь приблизит смерть угнетателя. Там слишком много тех, кто жаждет полакомиться человечиной, и не все из них находятся на виду, а о многих вообще ничего не известно. Привыкнув к тому, что тебе многое известно о противнике, ты можешь столкнуться с тем, о ком ничего не знаешь.
Скорее всего такая встреча поставит жирную точку на бойце, которого заранее готовили к определённой битве. У такого мага нет проигрышей за все годы обучения, но хитрая нечисть ничего не знает о заслугах такого бойца. Она просто хочет есть, а это весомый повод, чтобы убить самонадеянного мага с огромным списком побед. Поэтому куратор и ничего им не рассказывал о тех, с кем предстоит столкнуться Деймосу и Энио.
Константин хотел, чтобы его ученики остались не просто живыми в проклятых землях, но и отлично занимались тем, для чего и были созданы обители. В сложившейся обстановке это будет весьма не просто, поэтому он и выжимал из них все соки. Деймос и Энио прекрасно отдавали себе в этом отчёт и готовились к битве, словно она должна проходить на проклятых землях, а не на арене.
— Охотник-предсказатель, это само по себе звучит опасно, — произнёс Деймос, взглянув на стоящих в некотором отдалении от них бойцов пятого пристанища.
— Согласна, — кивнула Энио. — Если они заранее будут знать, что мы хотим сделать, то у нас действительно большие проблемы.
Судьи дали команду к началу следующего поединка, и предсказатели первыми шагнули в портал замкнутого мира арены.
— Я думаю их жизнь гораздо труднее чем наша, — произнёс Деймос, когда их