Читать интересную книгу У истоков христианства (от зарождения до Юстиниана) - Амброджо Донини

Переселившегося (после разрушения Рима вестготами в 410 г.) в Карфаген со своим другом и соучеником Целестином Пелагия встретил нападками Августин, который посвятил ему не менее пятнадцати полемических произведений, написанных с 411 по 430 г. — год его смерти. Пелагий не нашел покоя даже в Иерусалиме, новом месте его изгнания. Вначале с него было снято обвинение в ереси, выдвинутое против него Иеронимом за отрицание учения о первородном грехе. Но в 416 г. собор африканских епископов в Карфагене осудил Пелагия и заставил западного императора Гонория отлучить его от своего двора в Равенне. Решение было одобрено также римским епископом Зо-симой, который, впрочем, не испытывал вражды к Пелагию. В 431 г. Эфесский собор санкционировал анафему Пелагию.

В этой распре выявились наиболее мрачные стороны учения Августина. Все человечество представляется Августину совокупно ответственным за грехопадение Адама в силу как бы органической порочности, которая передается от отца к сыну через зачатие. Поэтому даже в семейной жизни плотское желание — это «похоть», которая одолевает всю сферу человеческой деятельности и поэтому неуемно греховна. Печать монашества, которому Августин был верен в молодые годы и которое оставило след в его сознании, проявляется в этом учении совершенно отчетливо. Но определяющее влияние на взгляды Августина оказало изучение им между 396 и 397 гг. пессимистического комментария «Амврозиастр» к новозаветному эпистоля-рию Павла, сочиненного одним неизвестным автором, именуемым псевдо-Амвросием.

Августианские концепции, связанные с отношением к женщине, ее ролью в обществе и жизни, приобретают характер болезненной галлюцинации. Они продолжают провоцировать настоящие психологические и нравственные катастрофы. Идея превосходства девственности над жизнью в браке, по происхождению своему гностическая и мани-хейская, была усилена Августином. Безбрачие стало требованием церкви, по крайней мере для епископов, хотя еще не стало обязательным для рядового духовенства. Это случится спустя столетия.

Безграничное прославление аскетической жизни особенно сильно проявилось в трудах трех крупных отцов латинской церкви в конце IV и в начале V в. — св. Амвросия (340–397), св. Иеронима (347–420) и св. Августина (354–430). Однако оно встретило и протесты и противодействия. Примером тому служит дискуссия по поводу девственности матери Христа.

Желая обесценить тезис об абсолютном воздержании, Эльвидий утверждал в полемике с Иеронимом, что родители Иисуса жили в браке после чудесного рождения первенца и родили потом других сыновей и дочерей. Защита подобной точки зрения стоила епископу Боносию, лишенному сана синодом в Капуе в 391 г., обвинения в ереси за отрицание вечной девственности Марии. После смерти Боносия его последователи укрылись в Галлии и Испании, где их потомки продержались как коммуна инакомыслящих до VII в. Наиболее последовательным противником аскетизма был римский теолог Йовиниан, отвергавший всякое заслуживающее внимания различие между бракосочетанием и безбрачием (целибатом), утверждая, что Мария нормально зачала от Иосифа шестерых детей после рождения Иисуса и что не требуется специальных усилий для спасения, поскольку крещение делает верующего неспособным на грех, и, следовательно, все должно быть ему позволено. Пятно безнравственности обычно видят на оставшихся в меньшинстве. Писания Йовиниана были признаны еретическими Римским синодом 390 г. под главенством епископа Симплиция. Через несколько лет Иероним снова их осудил, и очень озлобленно, в своем сочинении «Против Йовиниана».

С этой полемики начались, надо сказать, мариологиче-ские диспуты V в. и распри на вселенских соборах в Эфесе (431 г.) и в Халкидоне (451 г.). Осуждение Нестория, который не признавал, что такая простая женщина, как Мария, может быть названа «матерью бога», привело к нарастающему обожествлению самой Девы и к развитию ее культа, который со временем, особенно на византийском Востоке, активно насаждала бесчисленная армия монахов, покровительствуемых властями, использовавшими монашество для контроля над массами.

Конфликт между двумя идеологиями, выразителями которых были Пелагий и Августин, характеризует в ощутимой форме историю христианства в IV в.

Если все человечество — всего лишь «масса окаянных», как узнал из «Амврозиастра» Августин, верующему ничего не остается, как слепо довериться действию благодати и в конечном счете духовенству, которое его наставляет. Авгу-стинская максима, согласно которой «человек свободен, когда с радостью принимает волю господа», на деле выражает в теологических терминах жесткий закон повиновения низших слоев воле хозяев, их подчинения произволу, иерархии и сильным мира сего. Такова функция христианской религии, которую она будет осуществлять в течение всего средневековья и которую она отнюдь не утратила по сей день.

Августин учредил также монашеский орден в Иппоне для мужчин и для женщин. Для этих последних он лично сочинил жесткий и строгий «Устав», включавший удаление от мира и затворничество. Менее непримиримым был, напротив, «Устав» для мужских монастырей, но и он целиком определялся особым толкованием Августином христианской морали. К одному из ответвлений этого ордена принадлежал в Германии на заре XVI в. Мартин Лютер. Его выступление против аскетической практики и репрессивной этики станет отправной идеей протестантской реформы.

ГЛАВА 8

АРИАНСТВО,

ДВА ПЕРВЫХ ВСЕЛЕНСКИХ СОБОРА И КОНЕЦ ЯЗЫЧЕСТВА

Теологические битвы сотрясали христианский мир не менее двух столетий со времен Константина и до Юстиниана, вовлекая широкие массы верующих в злобные и нередко кровавые распри по абсурдным и фиктивным проблемам — единичности или множественности бога и субстанциальной идентичности отца-творца и сына, рожденного «прежде всякой твари», согласно выражению из Павлова «Послания к колоссянам» (1: 15). Эти споры, конечно, не были прямым результатом распада, вызванного кризисом в экономических, политических и религиозных структурах империи. Но они представляли собой одно из самых многозначительных проявлений этого распада: обнищания подневольных слоев, упадка торговли, ремесел и базисного производства, разложения городских центров в Италии, Галлии, Испании и Северной Африке, концентрации населения в некоторых зонах Средиземноморского бассейна, особенно на Востоке, куда сама сенатская аристократия пыталась вложить свои капиталы. Кризисные явления выражались также в перемещении экономической жизни из города в деревню и возвращении сельского хозяйства к низшим формам производства, в превращении свободного крестьянина, прикрепленного к господской земле, в колона, в распространении обычая выплаты налогов, а также содержания служащим и даже военным натурой, в вымогательствах со стороны правителей, сборщиков податей, мелких и крупных бюрократов, военных начальников сверх всяких выносимых пределов (родители иногда бывали вынуждены продавать в рабство своих детей, несмотря на запрещение законом подобных действий), в тяге к бегству в зоны, занятые «варварами», гораздо более гуманными, чем римляне, о чем рассказывает христианский писатель V в. Сальвиан из Марселя. Все это вместе взятое создавало обстановку общей неустойчивости и страха, которая усиливала влечение к иррациональному и к религиозному уходу от действительности, причем не только в среде обращенных в христианство.

Старые племенные и сельские культы далеко не угасли, как показала непродолжительная, но радикальная попытка восстановления язычества во второй половине IV в. При одном из последних преемников Константина, императоре Юлиане.

НЕРАВНОМЕРНОЕ РАСПРОСТРАНЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА

В начале константинианской эры, в первые десятилетия IV в., распространение христианства в различных частях империи было еще очень неравномерным.

Можно выделить три основные зоны по сте- пени христианизации:

1) полоса наибольшего, проникновения христианской религии — это Малая Азия, особенно Фригия, Вифиния и Понт вплоть до границ Кавказа, Армения, включая районы на запад от Евфрата, острова Эгейского моря, а также определенные зоны Эдессы;

2) зона, где христианство охватило значительную часть населения, но не занимало лидирующего положения: Греция, Македония, Сирия, некоторые греческие города Палестины, Египта, проконсульской Африки и Нумкдии, Рим и его ближнее окружение, побережье Южной Италии и Сицилии, Испания и Галлия вплоть до центрального массива;

3) наконец, Палестина, часть Аравии и Месопотамия, Эпир, Далмация, Центральная и Северная Италия, особенно вдоль консульских дорог, дунайские провинции. Мезня и Паннония, Киренаика, Ливия и Мавритания — районы, надо сказать, менее населенные, где процессы евангелиза-ции еще только начинались.