Ова-Рики недаром называют «Маленьким островом»: его площадь не превышает пяти квадратных километров. Островок холмист, самая высокая точка на восточном берегу достигает ста метров. Он сплошь покрыт лесом, доходящим почти до самого моря. Северо-западное побережье островка несколько приподнято. Здесь находятся два селения: Токоре с пятнадцатью жилыми хижинами и одним обыкновенным домом лодок, а в полукилометре от него — Мамако, в котором насчитывается тридцать пять хижин, один дом ритуальных и один обыкновенных лодок. Ова-Рики постепенно погружается в океан. После каждого землетрясения он опускается в море на несколько десятков сантиметров, тогда как соседний островок — Ова-Раха почти па столько же поднимается над поверхностью воды. Мне рассказывали о страшном землетрясении, происшедшем в 1931 году, когда волны высотой в несколько этажей обрушились на остров и проникли в глубь суши, вырывая с корнем столетние деревья, уничтожая хижины и огороды, смывая в море поломанные лодки, запасы продовольствия и все, что уже было ими ранее уничтожено. Жители Ова-Рики уцелели только потому, что толчки, вначале слабые, начались в полдень, когда псе были на огородах и успели спастись бегством на возвышенности. Последнее землетрясение, которое я пережила на Улаве, существенно отразилось на Ова-Рики. Вспененные волны вновь уничтожили хижины, унесли в море свиней и все запасы продовольствия, вырвали из земли много кокосовых пальм и фруктовых деревьев, а сам остров еще на полметра погрузился в воду.
Видно, жители Ова-Рики очень привязаны к своему маленькому островку, если так цепко держатся за него. Ведь должны же они понимать, что при сильном землетрясении их островок может целиком исчезнуть в морской пучине, как исчез остров Тего, от которого остались теперь только коралловые рифы и песчаные отмели. И все же эта угроза не тревожит островитян. Они свято верят, что их островок покоится на спине огромной черепахи, а землетрясения вызываются движениями этого пресмыкающегося, выражающего недовольство слишком скудными жертвоприношениями.
Пока отец и Андрей беседовали с пожилыми мужчинами и записывали их верования и легенды, я пыталась выведать то же самое у женщин. Я подметила, что среди них можно выделить два совершенно различных типа, а именно: хрупкие, узкокостные, привлекательные создания с правильными чертами лица и полной очарования улыбкой и коренастые, приземистые, крепкого телосложения, широкие в бедрах женщины с низкими лбами и невзрачными лицами, очень напоминающие жителей Новых Гебридов. Но в Токоре, как и в Мамако, я встречала женщин с явно полинезийскими чертами: смуглые, с очень светлой, золотистого цвета кожей и вьющимися волосами. Так же, как в О’у. женщины и девушки ходят здесь обычно обнаженными, если не считать снизок раковин, завязанных на поясе, одного или двух ожерелий, тонких браслетов из раковин на предплечьях, сережек и цветков гибискуса, воткнутых в волосы. Модницы носят десятисантиметровые запястья и несколько более длинные наголенники из разноцветных раковин. Они отращивают длинные густые волосы, которые заботливо расчесывают гребешками из тонких палочек и время от времени посыпают жженой, растертой в порошок известью или натирают густой известковой мазью. Последнее средство придает волосам красивый белый, а порой и не менее привлекательный медный цвет. Во время плясок или торжественных обрядов представительницы прекрасного пола появляются во всей красе своих родовых украшений из раковин. Тела их почти сплошь покрыты шнурками с прекрасными снизками разноцветных раковин и украшены зубами морских свиней, собак, больших летучих мышей, острыми клыками хищных рыб. Для таких торжественных случаев носовые палочки заменяют художественно вырезанными палочками из раковин тридакны (мелена барису), заканчивающимися с обеих сторон подвесками из зубов летучих собак. К пояснице пристегивают юбку из листьев пандануса длиной до колен, а порой и до пят. Некоторые женщины надевают на бедра очень короткую юбку из куска хлопчатобумажной материи, а к юбке пристегивают листья пандануса.
Девушки на Ова-Рики пользуются полной свободой. Хотя признаки полового созревания появляются у них лишь в возрасте двенадцати-тринадцати лет, они часто начинают половую жизнь раньше. Этому обучают их старшие сестры или соседки, уже имеющие любовников. Девочек берут с собой на свидания с юношами, причем делают их обычно свидетельницами самых интимных любовных ласк. Нередко их посвящают в тайны любви и юноши. Девушки вправе каждый вечер выбирать себе любовника, а если партнер придется им по вкусу, то остаются верны ему и сожительствуют только с ним, пока вся эта «идиллия» не кончается браком. Очень редко в результате таких любовных связей появляются внебрачные дети.
Эта сексуальная свобода объясняется старинным верованием островитян, будто бы добрачная связь с мужчиной «раскрывает» тело девушки и впоследствии, в браке, облегчает деторождение. Однако женщина, равно как и разведенная жена, у которой есть ребенок, не имеет шансов выйти замуж, и уж совсем для нее позорно, если она родит от юноши, который не подвергался обряду посвящения и не выловил свою священную бониту. На Ова-Рике обряд посвящения называется иначе, чем па Улаве, — марауфу.
Насколько мне удалось заметить, проституции ради заработка в европейском смысле этого слова на Ова-Рике не существует. После любовных утех юноша дарит девушке какую-нибудь мелочь, например браслет, сплетенный из ароматических трав, или другое украшение, но это считается лишь знаком благодарности за приятно проведенный вечер. Во время обряда малаоху на Улаве Оху Сеу привез в деревню О’у несколько девиц с других островков, в частности двух девушек с Ова-Рики, которым предстояло скрашивать ночи гостям в доме для неженатых мужчин. Эти девушки получили заранее обусловленные украшения из раковин и, пока жили в селении, носили самые лучшие снизки, принадлежащие людям, оплачивающим расходы по этому обряду, демонстрируя тем самым их богатство. После возвращения на родной островок его жители приветствовали их плясками, закалывали свиней и устраивали торжественное пиршество, во время которого девушки плясали вместе с юношами. Существует только один-единственный танец, общий для обоих полов. Все другие обрядовые пляски исполняются или одними мужчинами, или только женщинами.
Говорят, что во время половых сношений молодые женщины могут расцарапать спину своему партнеру, а порой и нанести ему серьезные раны. Это должно было служить доказательством сильных любовных переживаний, а юноши с гордостью демонстрировали в селении свои окровавленные спины. Теперь подобные доказательства любви встречаются уже реже.