в Гамбург, он повел Людмилу и еще одну пару в стриптиз-клуб на Рипербане, в районе красных фонарей. Когда артисты - "огромный черный мужчина под два метра ростом и черная женщина, совсем маленькая девочка", как их охарактеризовал Путин, - начали свое выступление, подруга Людмилы потеряла сознание. Не успели ее привести в чувство, как она увидела, что оба артиста, уже обнаженные, спускаются со сцены, и тут же снова потеряла сознание. В.В.Путин потом утверждал, правда, несколько неправдоподобно, что его послали изучать квартал красных фонарей, чтобы понять, как бороться с подобными заведениями в Петербурге. Но ему явно понравился этот опыт, так как во время последующего визита в Гамбург он настоял на том, чтобы взять с собой в тот же клуб российского режиссера Игоря Шадхана, и разразился хохотом, увидев шокированное выражение лица пожилого человека.
Он также часто ездил в Финляндию, говоря Людмиле, которая, видимо, ему верила, что это единственное место, где он может поговорить и быть уверенным, что его никто не подслушивает. Однажды он отправился с футбольной командой мэрии на игру с финской командой, капитаном которой был мэр Турку Юхани Леппя, и вернулся домой со сломанной ключицей после столкновения в воздухе с архиепископом города Иоанном Викстремом, который забил победный гол в ворота хозяев. В общей сложности он посетил Турку около десятка раз и однажды, чтобы отметить свое 40-летие, отправился с Леппя и группой финских друзей в Лапландию.
Леппя, который по-прежнему близок к Путину, делает вид, что не распространяется об этих визитах.» У меня столько историй, которые я не могу рассказать, - говорит он с озорной улыбкой, а потом, как бы между прочим, добавляет: - Ему нравятся высокие девушки. Они должны быть стройными... Он очень нормальный человек».
Было бы неверно читать в этом слишком много. Как сказала Людмила, «каким бы он был мужчиной, если бы его не привлекали красивые женщины?» Тем не менее, образ Путина довольно сильно отличается от образа безликого, пуританского, изможденного бюрократа, который "заставляет поезда ходить по расписанию" и к которому иностранцы стоят в очереди, когда им нужно что-то сделать.
С момента своего прихода в мэрию Путин был намерен поставить всю внешнюю политику города под свой личный контроль.
В своем первом опубликованном интервью в августе 1991 г. он подчеркнул, что ответственность за "интересы города на международной арене" должна быть централизованной. Отсутствие четкого разграничения полномочий между Администрацией города и Петросоветом создавало ситуацию, когда западные компании не знали, с кем им разговаривать, а в некоторых случаях просто отказывались. "Анархия в этой сфере недопустима", - сказал он. Комитет по внешним связям должен быть единственным собеседником.
Следующие три года Путин потратит на то, чтобы добиться этого.
То, что он пользовался доверием Собчака, давало ему преимущество. Как отмечала Барбара Хей, иностранцы вскоре стали воспринимать Путина как единственного человека, кроме самого мэра, способного принимать решения. Это было не совсем так, но Собчак это мнение поощрял. Когда Борис Федоров приехал открывать офис ЕБРР в Санкт-Петербурге, Собчак сказал ему, что ключевыми членами его команды являются Путин и Анатолий Чубайс, которого он назначил своим главным экономическим советником. В ноябре 1991 года Чубайс уехал в Москву, чтобы стать главой Госкомимущества. Он никогда не проявлял особого интереса к международным отношениям. Бывали моменты напряженности, когда в приватизационных проектах участвовали иностранные инвесторы, но Путин не видел в нем конкурента. Этого нельзя сказать ни о Георгии Хиже, которого Собчак назначил главой Комитета экономического развития города, ни о Сергее Беляеве, который стал руководителем Комитета по имуществу Санкт-Петербурга. Чубайс предпочел бы видеть на питерском посту своего человека и с новой властной базы в Москве назначил заместителями Беляева двух молодых коллег - Альфреда Коха и еще одного экономиста Михаила Маневича. Но больше всего назначение Хижи и Беляева беспокоило Путина. Если он видел, что кто-то другой вторгается на его территорию, он начинал очень ревновать", - вспоминал Кох. Чарльз Райан, молодой помощник Федорова в ЕБРР, испытал это на собственном опыте:
Это была очень сложная ситуация. С одной стороны, нашим официальным собеседником был Путин, а он был очень тонкокожим, очень обидчивым, что именно он, и никто другой, является для нас главным... А с другой стороны, мы должны были разговаривать с Комитетом по имуществу, потому что они занимались приватизацией... В общем, мы пошли на встречу с Беляевым, потому что у нас был конкретный вопрос по одному из наших пилотных проектов. И вот мы сидим, обедаем с Сергеем в отеле "Гранд Европа", и тут заходит Путин и видит нас. На его лице видна ярость. Это было: "Вы, ребята, меня не уважаете"...
После нескольких неловких недель Райану удалось сгладить ситуацию. Со временем Беляев тоже уехал в Москву, где Чубайс кооптировал его в число своих заместителей, а его преемником был назначен Михаил Маневич, броская фигура с мгновенно узнаваемым, рокочущим голосом, ставший хорошим другом Путина.
Хижа представляла собой гораздо более серьезную проблему.
Он занял третье место в аппарате мэра после самого Собчака и вице-мэра Вячеслава Щербакова и получил право подписывать финансовые документы от имени мэра, которое не было предоставлено ни одному другому председателю комитета. Вскоре после своего назначения он распорядился провести структурную ревизию городской администрации, в результате которой был сделан, несомненно, правильный вывод о наличии большого количества дублирующих функций, и рекомендовал провести серьезное сокращение штатов, причем в тех департаментах, которые Хижа считал посягающими на его территорию. Затем выяснилось, что он намерен увеличить штат своего комитета на 30% , мотивируя это тем, что все аспекты работы города имеют экономическую составляющую. Щербаков резко возразил, и в марте либеральные газеты "Смена" и "Час пик" обвинили Хижу в том, что он отодвинул на второй план и Собчака, и вице-мэра, чтобы сосредоточить власть в своих руках. Но Собчак видел в нем полезный противовес Щербакову и не желал давать ему пощечину.
Экспансионистские наклонности Хижи раздражали Путина. Он настаивал на присутствии на встречах Собчака с иностранными высокопоставленными лицами, проявлял нежелательный интерес к внешней торговле, в результате чего Путин, как и другие председатели комитетов, чувствовал себя брошенным на произвол судьбы.
Спасение вновь пришло из Москвы, где в мае 1992 г. Ельцин вызвал Хижу в качестве заместителя Егора Гайдара, которого он собирался назначить исполняющим обязанности премьер-министра. Его уход освободил Путину путь к расправлению крыльев. Ранее, в феврале того же года, Собчак назначил его одним из трех заместителей мэра. Но решающий шаг произошел четыре месяца спустя, когда мэр подписал