Управдом говорит:
– У Филатовых гостит ихний дядя, некто Баранов. Но был бы абсурд думать, что это он дом поджег. Он тут имущества не имеет. И сам теперь лишился гостеприимного крова. Вдобавок он престарелый. И надо иметь мозги набекрень, чтобы на него подумать.
Следователь говорит:
– Тогда приведите этого Баранова.
Вот приходит мужчина лет шестидесяти.
Он говорит:
– Что вы, очумели – меня хватать! Какой интерес мне дом поджигать? Я приехал сюда погостить к своим родственникам. И я им очень благодарен за гостеприимство. Что я, дурак, что я им за это пожар устрою?
Управдом говорит:
– Это чистейший абсурд – на него думать.
Следователь уголовного розыска говорит:
– Меня не так факт удивляет, как удивляет здешний управдом: или он сильно угорел, или он в политическом отношении тупица. Теория мне подсказывает, что, кроме материальных интересов, бывает, например, классовая месть или что-нибудь вроде этого.
Услышав эти слова, дядя Филатовых побледнел и перестал отвечать на вопросы.
Его что-нибудь спрашивают, а он в ответ мычит и заговаривается.
Управдом говорит:
– Вот видите, вы своими действиями запугали мне временного жильца до того, что он свихнулся и теперь на все мычит.
Следователь говорит:
– Или он свихнулся, или он прикидывается свихнувшимся. Бывает, что некоторые прикидываются сумасшедшими, чтобы отвести от себя подозрения. А если это так, то это тем более говорит за то, что тут дело нечисто и, может быть, оно носит политическую окраску.
Вдруг дядя Филатовых, молчавший до сих пор, говорит:
– Я вижу, что мне тут все-таки хотят пристегнуть пятьдесят восьмую статью. Но этот номер не пройдет. И совершенное преступление не носит политической окраски, имейте это в виду. Оно имеет другие цели.
Видя, что дядя признается в преступлении, Филатовы попадали в обморок. А все жильцы бросились к злодею и прямо хотели его растерзать.
Но тут следователь совместно с милиционером пихнул преступника в машину и увез его.
Подлый старик по дороге сказал:
– Я бы ни в каком случае не признался, но вы меня поймали на понт. И мне теперь ничего не остается, как рассказать все, что было.
И тут он стал рассказывать кое-что из прошлого.
Он был, оказывается, родственник бывшего хозяина этого дома. И когда сорок лет назад строили этот дом, то он лично присутствовал на закладке этого фундамента. А в то время была традиция – класть на счастье в фундамент золото и серебро. Все присутствовавшие родственники и друзья бросали деньги, кто сколько мог. После чего отверстие закладывалось кирпичами и замазывалось.
Рассказывая об этом, преступник, вздохнувши, сказал:
– Сам хозяин бросил в фундамент пару золотых, а я, будучи в свое время состоятельным человеком, бросил, как сейчас помню, один золотой десятирублевик и два серебряных рубля. Вдобавок я был немножко навеселе и стоял рядом со своей невестой. Она мне сказала: «Вам слабо бросить туда еще что-нибудь из ценностей». И я, как сейчас помню, бросил туда еще колечко пятьдесят шестой пробы. И сам сказал своей невесте: «А вам слабо бросить свой медальон». Не помню сейчас, что именно она бросила, но что-то она бросила, хотя, кажется, не медальон… И вот я двадцать лет мечтал все это достать. Но я был выслан на десять лет за экономическую контрреволюцию. И вот недавно вернулся и захотел осуществить свои надежды. Я, говорит, в третий раз гощу у Филатовых, все дни проводил в подвале, стараясь это достать, но безрезультатно, поскольку дом и без того кривой, а когда я подрыл фундамент, то он и вовсе мог завалиться. И тогда я решил пойти на то, что сделал.
Злодея посадили пока что в тюрьму, и над этим представителем старого мира будет устроен показательный суд.
На месте пожарища уже начали строить новый дом, и, наверно, в скором времени погорельцы смогут уже туда въехать.
Что касается злодея, то он въедет куда-нибудь в другое, более отдаленное место, если его не пошлют путешествовать на небо.
Вдобавок остается сказать, что когда разрыли фундамент, то никаких ценностей там не нашли.
Тут одно из двух: либо старик наврал, что вряд ли, либо эти ценности были кем-то вынуты вскоре после закладки фундамента. И может быть, к этому приложил руку сам хозяин. А может быть, и кто-нибудь другой, решивший, что не следует потакать таким традициям.
Так или иначе, дом счастья не имел и сгорел, как стог сена.
Браки заключаются в небесах
Сегодня хотелось бы рассказать вам, дорогие читатели, что-нибудь весьма интересное, достойное вашего внимания, что-нибудь смешное, лирическое и, вместе с тем, мужественное, что-нибудь такое, от чего забилось бы ваше сердце более усиленно, чем обычно.
Вот извольте прослушать небольшую, но славную историйку про одного молодого летчика.
В летную школу он поступил благодаря жажде знаний и горячему стремлению принести пользу своей стране.
А перед тем, как поступить в школу, он съездил на два дня в свою деревню – поговорить со своей матерью и с ней посоветоваться.
И вот он приезжает в свои родные места. И докладывает своей матери, – дескать, вот он на что решился.
И его мама говорит ему:
– Вот и хорошо.
А там у него в деревне проживала одна милая девушка, с которой он был довольно хорошо знаком.
И такая (как он мне сказал) бытовая мелкая подробность – эта девушка ему нравилась, и он решил на ней жениться.
И он тоже ей давно нравился. И она тоже мечтала за него выйти замуж.
Он повидался с ней и доложил ей о своих дальнейших летных перспективах.
Она обрадовалась, что он будет летчиком. Но немножко заплакала. Она, молоденькая девчонка, подумала, что, наверно, это очень жутко летать. Она, по неопытности в летном деле, испугалась за него и за свое, еще несостоявшееся, счастье.
Но он ей сказал:
– Это непременно будет, как я задумал.
И она ответила ему:
– Ну, и хорошо.
И они решили записаться в тот день, когда он на праздники приедет в отпуск.
Он отправился по месту назначения в свою летную школу и стал там изучать то, что ему преподавали.
Между тем, незаметно проходило время, и вскоре приблизились праздники.
Наш молодой будущий летчик является к начальнику школы и просит отпустить его на один день раньше, поскольку он хотел бы записаться со своей знакомой. А на праздниках это, наверно, будет невозможно. Так вот, ему бы хотелось выкроить один лишний день.
Начальник школы говорит:
– Хорошо, я вас отпущу. Но вот я смотрю список ваших зачетов и с грустью вижу, что у вас нет прыжка с высоты семисот метров. А мне непременно надо, чтоб этот прыжок вы совершили до своего отъезда.
Наш летчик, замявшись, говорит:
– Тогда завтра утром пораньше я это исполню, поскольку в обед идет мой поезд.
Начальник говорит:
– Вот и хорошо.
А надо сказать, что у нашего молодого летчика настроение тогда было не в пользу прыжка.
Последние три дня он думал о своей знакомой. Мечтал о встрече. Сделал даже ей надпись в стихах на своей фотографии.
И прыгать ему ни с того, ни с сего прямо как-то не хотелось.
Ну, он был тогда еще неопытный в этом отношении. Так сказать – юнец. Только-только он знакомился с небесами. И этот предстоящий прыжок еще несколько волновал его своей неожиданностью или, вернее скажем, не совпадал с его умозрительным состоянием.
Но утром он поднялся чуть свет и стал ждать, когда летчик возьмет его на самолет.
И видит – летчик не особенно торопится. Даже как бы нарочно затягивает время. Два раза посещает начальника школы и с ним о чем-то беседует.
И только в десятом часу вылетает с ним и поднимается на высоту 1500 метров.
Наш молодой прыгун ожидает снижения и знака прыгать, но летчик, между тем, не снижается и никаких знаков не подает.
И вот они летят уже минут сорок. И наш прыгун глядит на летчика с недоумением и досадой.
И вдруг летчик делает знак рукой – приготовиться к прыжку.
Наш молодой прыгун выходит на крыло самолета и по данному знаку бросается вниз.
Несколько секунд он летит, как камень в пространстве.
Потом парашют раскрывается над ним, и наш юный летчик плавно спускается на землю.
Он глядит вниз и видит, что он спускается вблизи какой-то деревни.
Его несколько метров волочит по земле. Но он встает и видит, что он на каком-то огороде. И к нему со всех сторон бегут люди.
Наш молодой летчик отцепляет парашют и собирается отвечать на все вопросы, которые сейчас ему будет задавать население.
Он обводит всех глазами. И что за странность – все знакомые лица. Вот – тетка Дарья. Вот их сосед, Иван Кузьмин. Председатель колхоза…
Он протирает глаза, чтобы удостовериться – не снится ли ему все это. Но нет. Он видит своих односельчан. И среди них он видит свою знакомую Варю.
Та узнает его и восклицает: «Ах». И делает по направлению к нему несколько шагов.
И тогда ему вдруг становится все ясным. Тогда он понимает, что начальник школы приказал летчику доставить его к месту назначения с тем, чтобы заодно, не теряя напрасно времени, исполнить обязательство.