![]()
Советские корабли на переходе во льдах.
В Ревеле оставались 5 крейсеров, 12 подводных лодок, 2 минных заградителя, 10 тральщиков и другие суда. Немцы вовсю старались помешать их уходу. Они вели беспрерывные бои на подступах к городу, подняли в воздух авиацию, чтобы забросать бомбами ледоколы и приостановить работы, связанные с выводом кораблей на рейд. Но наши моряки успели всё сделать. Правда, последние корабли оставили порт, когда немцы уже вошли в город. Было это 25 февраля. Через несколько дней все ревельские корабли и суда – числом 63 – были в Гельсингфорсе. Только подводную лодку «Единорог» постигло несчастье – льдом повредило корпус, и она затонула на переходе.
![]()
Ледовый поход Балтийского флота. Февраль – май 1918 года.
Посмотри схему Ледового похода Балтийского флота. Не было бы ошибкой назвать этот поход Ледовым сражением.
Теперь в Гельсингфорсе собрался почти весь Балтийский флот. Финляндия в это время была дружественной нам страной. Она получила из рук Советского правительства самостоятельность, у власти там стояло рабочее правительство. И советский флот вроде бы находился в безопасности. Но в Финляндии началась гражданская война. Бывший царский генерал финский барон Маннергейм получил от немцев помощь войсками и оружием, возглавил финские белогвардейские отряды и выступил против рабочего правительства. Хотя Маннергейму было ещё далеко до победы над финской Красной гвардией, немцы признали белогвардейское правительство. Этот дипломатический ход повернул дело так, что советские корабли с точки зрения немцев находились теперь во враждебном России государстве и по условиям Брестского договора должны были или покинуть иностранные порты, или разоружиться – снять замки с орудий, свезти на берег снаряды, мины, торпеды, распустить команды, оставив на кораблях по десять человек охраны. Если бы мы не выполнили требований немцев, они разорвали бы только что подписанный Брестский мир.
Немецкие адмиралы уже потирали от удовольствия руки: наконец-то они овладеют русскими кораблями – не в морском бою, а поймав их в ледяной западне. Немецкие адмиралы считали, что наш флот уйти в Кронштадт до захвата Гельсингфорса белогвардейцами не сумеет, станет добычей Маннергейма, а равно и немцев.
Уходу кораблей в Кронштадт мешал не только лёд. Многие корабли стояли в ремонте, с разобранными машинами. И ни на одном корабле не было полного экипажа – моряки ушли на защиту Петрограда, на другие фронты. На эсминце «Войсковой» вместо 75 человек было лишь 12, на знакомом нам эскадренном миноносце «Изяславе» – чуть больше 20… Началась в полном смысле слова героическая работа по подготовке кораблей к походу.
Операцией руководил Совкобалт – Совет комиссаров Балтийского флота, созданный вместо Центробалта. Корабли были разделены на три отряда. Ледоколы «Ермак», «Волынец», «Тармо» и портовые ледоколы должны были провести отряды в Кронштадт. 12 марта в сопровождении «Ермака» и «Волынца» вышел первый отряд: линкоры «Севастополь», «Полтава», «Петропавловск» и «Гангут», крейсеры «Богатырь», «Рюрик» и «Адмирал Макаров». Сто восемьдесят миль сплошного льда – вот что встретили моряки на пути. В сутки не проходили 50 миль, шли со скоростью полтора – три узла. 17 марта отряд всё же добрался до родного Кронштадта.
На очереди была проводка второго отряда. Его выход задержался и сильно осложнился. А это были линкоры «Республика», «Андрей Первозванный», крейсеры «Баян», «Олег» и две подводные лодки. Что же произошло?
Белогвардейцы с помощью предателей захватили ледоколы «Тармо» и «Волынец». На острове Лавенсари они установили орудия, «Тармо» вооружили, ледокол встал около острова Гогланд – на самом фарватере, на пути наших кораблей. А раньше к Ганге (теперь Ханко, ты знаешь этот пункт, вспомни первую победу петровского флота) подошла германская эскадра Маурера. 3 апреля на полуостров высадился неприятельский десант. Здесь тоже были наши корабли – четыре подводные лодки и плавбаза. Спасти их от захвата не было никакой возможности, моряки взорвали корабли и плавбазу и по суше прорвались в Гельсингфорс. За ними к Гельсингфорсу устремились немецкие десантники.
Теперь при чтении необходимо обращаться к схеме. Синие стрелы – это вражеские десанты. Нашёл Ганге? Финские белогвардейцы в это время захватили железную дорогу от Гельсингфорса до Выборга, прервав сообщение с Петроградом. И вот ведь что самое обидное – нельзя советским морякам помочь финской Красной гвардии, нельзя стрелять. Иначе – разрыв Брестского мира. Финские рабочие из последних сил чинят наши корабли в порту, финские красногвардейцы из последних сил сдерживают напор отрядов Маннергейма – лишь бы успели советские корабли уйти на родину. Спасибо им великое!
А «Ермак» всё не возвращался из Кронштадта. Маломощные портовые ледоколы «Город Ревель» и «Силач» повели второй отряд. Иного выхода нет. Иначе пропадут и линкоры и крейсеры. Как вошли во льды, выяснилось, что с проводкой во льдах лучше справляется линкор «Андрей Первозванный». Он встал в голову колонны и начал пробивать дорогу. За ним «Республика», дальше – крейсеры, у них у каждого на буксире подводная лодка. За три дня одолели всего 60 миль, средняя скорость меньше одного узла.
А где же «Ермак»? Он торопился, но попал под огонь батарей с Лавенсари. Моряки обошли остров стороной. И тут по «Ермаку» ударила пушка вражеского теперь «Тармо». А его не обойдёшь стороной, он сам во льдах ходит хорошо. Да и нельзя рисковать ледоколом: «Ермак» теперь единственный сильный ледокол у Советской власти. Пришлось «Ермаку» вернуться в Кронштадт и повести оттуда защиту – крейсер «Рюрик». Нельзя стрелять советскому кораблю, ну а если «Рюрик» всё же громыхнёт из своих орудий по батареям белофиннов? Те не посмели открыть огонь. «Ермак» и «Рюрик» 8 апреля около острова Родшер, где стоит маяк, встретили второй отряд, высвободили его из ледяных тисков. 10 апреля отряд с большим трудом добрался до Кронштадта.
А в Гельсингфорсе оставались ещё 162 корабля. На помощь их командам из Петрограда по железной дороге отправились 500 опытных моряков торгового флота. Им пришлось с боем прорываться через белогвардейские заслоны. И всё же они прорвались в Гельсингфорс. Помогли уже вконец измученным командам дочинить, что было можно, провести погрузку боеприпасов, снаряжения, продовольствия. Топливо погрузили только на часть пути, больше не было. И встали к машинам, к штурвалам – там, где не хватало военных моряков.
Третий отряд был разделён на пять эшелонов. Первый вышел 7 апреля. В тот же день немцы из Ревеля перебросили трёхтысячный десант на ледоколах в Ловизу. Теперь Гельсингфорс на суше со всех сторон окружён врагами. С запада и востока идут к нему немцы, с севера – белофинны. Вот-вот город будет взят. Захваченные ледоколы пошли из Ловизы к Гангуту – пробивать во льду дорогу эскадре Маурера, она тоже стремится к Гельсингфорсу.
![]()
Жемчужин Б. А.
Отправку последних кораблей возглавлял молодой комиссар Борис Жемчужин. Он матрос, редактор флотской газеты «Прибой». В Гельсингфорсе все его знают. К нему пришли люди с известием, что белофинны готовятся напасть на корабли с юга, выйти к ним со стороны моря по льду. На кораблях тревога, принимаются меры на случай такого нападения.
Путь третьего отряда пролегал по опушке финских шхер. Эта дорога длиннее на 70 миль, но так лучше. В отряде небольшие корабли и суда, корпуса у них хрупкие, а в заливе на главном фарватере началась подвижка льдов, ведь весна уже. У берегов же лёд пока стоит.
Последние корабли уходили из Гельсингфорса 12 апреля. В городе слышалась стрельба. На юго-западе в заливе показались многочисленные дымы – приближалась немецкая эскадра. Одним из самых последних отошёл от стенки гавани «Изяслав». У него только одна машина, вторую турбину починить не успели. Но и на одной пойдут моряки. С берега по кораблю ударили из винтовок. Пули звенят по металлу. Артиллеристы бросаются к кормовому орудию. Их сдерживает старпом Иван Исаков. Нельзя стрелять. Десятки кораблей ещё остались в Гельсингфорсе – без топлива, с разобранными машинами, с неисправностями, на кораблях моряки. Белофинны не пощадят их, если выстрелить в ответ. Да хоть и не стреляли, а многих убили, и первым был убит Борис Жемчужин…
