Жалобы на хулителей
Кипи, душа! Пришла пора кипенья.Вселенной всей мое владело пенье.
Зачем же я в молчанье погружен,Когда словами в бой вооружен?
С любым трудом я справился доселе,Своим напевом славился доселе.
Тем волшебством, что по утрам творил,Я семь седьмых Корана повторил.
Владел я даром необыкновеннымИ назван был зерцалом сокровенным.
И красноречьем острым, словно меч,Я, как Мессия, мог сердца привлечь.
Стихи такого жара достигают,Что берегись их трогать, — обжигают!
А те, что и без соли хлеб сожрут,В моей тени достаток свой берут.
Лев не скупится львиною добычей:Сыта лисица львиною добычей.
Богат мой стол, велик мой оборот,Щедротами осыпан весь народ.
Завистник же со мной пиров не делит,Поэтому он всякий вздор и мелет.
Всегда внизу он, словно тень, лежитИ где-то сзади, словно тень, бежит.
Едва начну я складывать газели,Он их подделывает еле-еле.
Едва налажу строй моих касыд,Он в подражанье вяло голосит.
А если обо мне сказать посмеет,—Что ж удивляться! — лжет и не краснеет.
Я отдал от души вам мой чекан,—Он делает фальшивым мой чекан.
Людей мартышка корчит неуклюже.Звезда и в мутной отразилась луже.
На чье-то тело упадает свет,—Страдает тень, но не страдает свет.
А тень любое тело искажаетИ мешкотно ему не подражает.
Но океан, когда прозрачен сам,Дает охотно выкупаться псам.
И я охотно в берег бью, как волны,Отнюдь не горьким сожаленьем полный.
Я честно бью киркой и рою рвы,—Вот почему мой враг без головы.
Все те, что мастерство мое порочат,Своей кончины близкой не просрочат.
Когда поймали у ворот воров,Воры кричат: «Держи, народ, воров!»
Так нет же! Если вправду он без денег,—Открыта дверь, пускай войдет бездельник!
Когда бы я нуждался в чем-нибудь,Не постыдился б руку протянуть.
Но если правлю я двумя мирами,Зачем же мне глумиться над ворами!
Я подаянье нищим подаю,—Пусть расхищают житницу мою!
Весь жемчуг, все сокровища ты видишь,Меня ты этим, право, не обидишь.
Извинения за жалобы
С тех пор что я самим собою стал,От рук моих и червь не пострадал.
Не трогал я ничьих чужих жемчужинИ был с любой чужой заботой дружен.
По доброте не ведал бранных словНи для собак, ни для тупых ослов.
Не гневаясь и ближних не ругая,Все сказанное выше — отвергаю!
Но я недаром часто примечал,Что мало чести тем, кто промолчал.
Моим друзьям известно, кто я родом,Откуда мой товар, куда он продан.
А тем, что нам завидуют сейчас,Отпор найдется и помимо нас.
Молчи, душа, иди своей дорогой,Обидчиков не помни и не трогай.
Спокойна будь, не трать пустых речей,Не прячь лучей от бедности ничьей.
Будь как цветок на горном перевале,—Целуй те пальцы, что тебя сорвали!
Начало повести
Рассказчик начинет речь, — и тутПусть жемчуг, им нанизанный, сочтут.
В краю арабов жил да был одинСлавнейший между шейхов властелин.
Шейх амиритов жизнь провел своюВ цветущем этом солнечном краю.
Взметенный им песков сыпучих прахДушистей был, чем чаша на пирах.
Исполнен добродетелей и сил,Под солнцем гордо он чело носил,
Был самовластен, как султан иной,Как сам Карун с несчитанной казной.
Приветлив с бедняками, справедливИ славен меж арабов, как халиф.
Но лишь одна ждала его беда!Он — раковина полая, куда
Не вложена жемчужина. Он — ствол,Что ни одним побегом не зацвел…
Да, как ни жаждал сына он, грустя,Как ни вымаливал себе дитя,
Каких дирхемов нищим ни давал,Каких красивых жен ни целовал,—
Как он ни сеял — не всходил росток:Все сына нет, все пуст его чертог!
Отцу и невдомек, что не слаба,Но мешкает в решениях судьба.
Пусть поиски напрасны! Не ропщи,Причину лучше тайную ищи.
Так связано все на земле узлом,Что счастье вечно следует за злом.
И вот Аллах вознаградил отцаЗа должное смиренье до конца.
И родился младенец дорогой —Такой любимый, слабенький такой.
Родные совершить обряд пришлиИ мальчугана Кейсом нарекли.
И год прошел — ребенок рос и рос,Стройней тюльпана, прихотливей роз,
Весь упоен предчувствием любви,Чья сущность разлита в его крови,
Как будто от него исходит свет,И весь он — мирозданию привет.
Семь лет прошло, — растет он все быстрей,—Тюльпан в венке фиалковых кудрей.
А через десять лет по свету шлаИз уст в уста его красе хвала.
И счастлив был и ликовал отец,Когда пошел он в школу наконец.
Был выбран и наставник, старший друг,Знаток — преподаватель всех наук.
И рядом с Кейсом в тот же день и часШумит ватага сверстников, учась.
И каждый мальчик, ревностен и строг,Готов учить и повторить урок.
А рядом с мальчиками у доскиЕсть девочки. Друг другу не близки,
Они сошлись из разных стран и мест,От всех племен, что ведомы окрест.
И Кейс меж них ученьем поглощен,Но и другим предметом увлечен!
С ним рядом есть жемчужина одна,Как бы с другого поднятая дна,
Еще не просверленная, в красеНежнейшей, — украшенье медресе.
Разубрана, как куколка, стройна,Как кипарис, прелестна, как луна.
Шалунья! Взмах один ее ресницПронзает сердце, повергает ниц.
Газель, чей смертоносен тихий взор,Чья кротость в мире вызовет раздор.
И если кудри — ночь, то светлый ликКак бы в когтях у ворона возник.
А крохотный медоточивый рот —Предвестие всех будущих щедрот.
Но сладостное диво с нежным ртомРассеет войско мощное потом,
Войдет, как трижды чтимый амулет,В мечты влюбленных через много лет.
Когда войдет ее звезда в зенит,Она стихом касыды прозвенит,
И капля пота на ее челеСвященной будет зваться на земле.
Румянец, родинки, сурьма очей —Все станет завтра звездами ночей.
От черных кос, что стан ей обвили,Зовут ее, как ночь саму, — Лейли.[258]
Ее увидел Кейс и стал иным,И сердце отдал за нее в калым.
Но и она, но и она полнаПредчувствием, — как будто от вина,
Которого пригубить ей нельзя,Все закружилось, медленно скользя.
Пришла любовь. И первый же глотокИз этой чаши — пламенный поток.
Но как им трудно в первый раз пьянеть,Как странно им, как дивно пламенеть,
Как сладко им друг с другом рядом жить,И с каждым часом все нежней дружить,
И ежечасно сердце отдавать,И никогда его не открывать!..
Товарищи учением полны,А эти два влечением пьяны.
Те говорят словами, как и встарь,У этих — свой учебник, свой словарь.
Те много книг прочтут, чтоб не забыть,А эти миг цветут — лишь бы любить.
Те сочетают буквы для письма,А эти лишь мечтают без ума.
Те знатоки в глаголах, в именах,А эти онемели в смутных снах.
О том, как Лейли и Меджнун полюбили друг друга