Читать интересную книгу Шпага, честь и любовь - Анатолий Минский

Забеспокоила рана. Скорее всего, она не опасна, но чертовски неприятна. Что рассказывал лама о необычных способах использования Силы? Можно направить её в очаг болезни или травмы.

Опробовав совет, тей едва сдержал болезненный вопль, ему показалось, что в бок ударила шрапнель. Вторая попытка, крайне осторожная, вызвала прилив тепла. Так он баюкал свои раны, пока в камеру не набилось сразу трое посетителей, и в одиночке стало тесно.

Его почтили визитом Ториус Элиуд, Деметр Иазон и крайне смущённый Марк. Последний прямо с порога закричал, не смущаясь присутствия старших по званию и положению:

— Друг! Только не думай, что я позвал стражу, это лекарь постарался. Полиция бы и Терона унесла, но тот уж совсем плох был. Выживет!

— Извольте немного успокоиться, легионер, — оборвал его Ториус. — Начнём с ареста, тей Алайн. Мой коллега Иазон удручён обвинением, выдвинутым полицией в адрес Терона Мея, который якобы вызывал вас на дуэль и сам чуть не был убит.

— Вы же знаете полицию, — подыграл Алекс. — Им всюду мерещатся правонарушения. Мой друг и бывший коллега просил продемонстрировать приёмы фехтования, виденные за восточными горами. Вечер, за тупыми тренировочными рапирами посылать недосуг, и мы взялись за шпаги. Увы, не рассчитали и оцарапались, с кем не бывает. Вон, Марк свидетель.

Тот чуть не упал от неожиданности. Его друг, всегда прямой, непоколебимый, бессовестно соврал, не напрягаясь ни на секунду. Конечно, это ложь во спасение Терона, да и элит-офицеры догадываются о правде, но… Новый Алекс — другой. Вопрос только, куда заведёт новая мораль.

Старшие офицеры прекрасно её приняли.

— Готов заключить, что прим-офицер Мей пострадал по собственной неосторожности, поэтому у столичного легиона нет никаких претензий к императорской гвардии, — с облегчением провозгласил Иазон. — Теперь, Маркус, оставим гвардейцев, нам их опасные тайны ни к чему.

Алекс рассказал Ториусу ту же версию, что и фиолетовому герцогу: средство есть, но слабое и не универсальное.

— Что же, отрицательный результат — тоже результат. Значит, империю ждут перемены. Я похлопочу о вашем освобождении.

Тюремно-полицейский механизм сработал медленно, и до прощания с этими гостеприимными серыми стенами Алекса осмотрел врач городской каталажки, аккуратно отделивший повязки. Он явно не был осведомлён об условиях ранения и выговорил своё возмущение:

— Соблюдайте чистоту, молодой человек! Вон, прорехи от чьей-то шпаги уже затянулись, значит, с дуэли прошло недели две, а то и три. А вы не удосужились поменять сорочку! Так и завшиветь недолго до суда. Стыдно.

Значит, пожар в боку был не зря. Редко когда заключённые покидают тюрьму в столь замечательном состоянии здоровья.

На третий после ареста день фалько-офицера без извинений выставили на улицу. Естественно, без единой монетки, чтобы нанять извозчика — полиция, подбирая бессознательное тело, не допускает осечек и обирает до нитки. Спасибо, что револьвер оставили, а шпага… Или брошена в доме Евы, или Марк сохранил.

Делать нечего, до казарм остаётся идти пешком. Ноги сами понесли к легионерской.

Странно. Среди имперских гвардейцев есть достойные офицеры. Но ни с кем не возникло дружбы. Марк, Горан — оба остались в отнюдь не элитном столичном легионе. Марка, возможно, удастся перетянуть под своё начало, как только подтвердит полётный минимум, но прежний учитель — вряд ли. Один Иазон в состоянии терпеть строптивца.

Алекс не знал, что так часто бывает. Настоящими друзьями мы называем лишь тех, кто начинал с нами с азов. Жизнь разбрасывает в стороны, редкие встречи заполнены бесконечными «а помнишь?», «а как тот?», «он ещё жив?», и так до утра, пока не опустеют солидные запасы вина. Потом каждый забивается в свою щель, окружённый приятелями, знакомыми, коллегами. Но не друзьями. И мучительно хочется лететь на трофейном дирижабле в атаку на превосходящего численностью противника, когда верный Марк с револьвером в руке отвечает за лояльность пилота-ренегата, а Горан командует летучим отрядом и зорко приглядывает за коварными фиолетовыми. Неужели для счастья не хватает новой кровопролитной войны?

По счастливому случаю, к приходу друга Марк не успел ещё в вечерний патруль. Потащил в келью Горана, от которой, похоже, заполучил ключ.

Выслушив новости, Алекс сокрушённо заметил:

— Я всё испортил. Даже с Евой тебе не помог. Она меняет бинты рыжему, говоришь?

— Омывая слезами дырку. Но не могу сказать, что огорчаюсь его будущему выздоровлению. На чужом горе счастья не построишь, так?

Кто же спорит.

— Знаешь, фалько, в твоём положении есть несомненный плюс. Вообрази на секунду, ты бы заколол Терона насмерть. Что, обручённая с ним Иана должна броситься тебе на шею с криком «спасибо, избавитель!» Ты так себе представлял?

— Не смотрел на ситуацию с этой стороны…

— Она — человек чести. Тем вечером доказала снова. Ты будешь последним ветроголовым идиотом, если упустишь её.

Алекс пожал плечами, точнее — единственным вполне здоровым.

— Не вижу выхода. Терон поправится, и — дзинь-дзинь, свадебные колокола.

— Не уверен, что дуэль закончилась для него бесследно. Я не про дырку в тушке. Время покажет. А ты ищи Иану и продолжай разговор.

— Я всё ей сказал! По крайней мере — главное.

— Но не услышал ответ, дружище. Вмешалась невоспитанная рыжая личность.

Они помолчали. Вдруг Алекс вспомнил.

— Ты только что обозвал меня ветроголовым. А сам?

— Потолковал с Иазоном. Весной полечу. Как раз посражаюсь с пузом, потренируюсь с крылом…

— Переходи ко мне в гвардию. Я помогу.

Марк перекинул ногу за ногу и задумчиво подпёр щёку кулаком.

— Спасибо, конечно. Но откажусь.

— Но ты ехал в Леонидию делать карьеру. Становиться теем. Что же теперь мешает, когда билет к удаче в кармане?

— А оно мне нужно? Хорошо, получу дворянство. Женюсь, как собирался в позапрошлом году, на молоденькой вдове-синьоре, их после ламбрийской бойни пруд пруди, на любой вкус. Дети точно будут теями, практически чистокровными. В этом ли счастье?

— А в чём? Говори, философ.

— Пять дней назад я был уверен, что оно только в Еве Эрланд. Три дня назад ты открыл мне счастье настоящего полёта, ещё через пару часов, когда моя ненаглядная осыпала поцелуями бледные щёки Терона, пачкая платье в крови и не стесняясь его невесты, понял — личное для меня недостижимо. Чёрт побери, Алекс, мне только двадцать один год, в жизни много ещё что переменится. А гвардия — это не просто дорога. Скорее — тоннель. Зайдя в него, выходишь только на пенсион, потому что любой другой вариант, особенно досрочного увольнения, грозит несмываемым позором. Кому как ни тебе это знать: ах, его из имерской гвардии выперли, пропащего…

— Точно.

— Поэтому — спасибо. Останусь в легионерах. Поговори с Гораном, если тебе одиноко. Хотя…

— Не пойдёт он. Или не удержится там.

— Ты прав, фалько. Ну, мне в патруль. А ты ночуй у нас, места хватит. Завтра же отыщи Иану. Самое время.

Алекс принял оба совета и утром уже стоял перед знакомым домом. Лакей пустил его внутрь не без трепета. Офицеру показалось: крикни он слуге неожиданно «а-м-м-м!», тот упадёт без чувств. Такова слава убийцы и бретёра.

В гостиную, где кровь тщательно убрана, вышла хозяйка.

— Сожалею, синьор. Иана убыла в свой маленький дом, в Кальясе, это к северу от Нирайна.

— Знаю! Немедленно лечу…

— Она настоятельно просила передать, чтобы вы её не преследовали.

— Когда вернётся, не говорила?

— Увы. Надеюсь, не задержится. Но вы же знаете, какие дороги. Зима. Она взяла мою карету, на крыле не рискнула.

— Да… Правильно… Ева, вы меня ненавидите?

Девушка широко открыла глаза, не ожидая столь прямого вопроса.

— Нет! Это не назвать ненавистью. Разумеется, не питаю тёплых чувств. Вы чуть не прикончили его… Но ведь и не убили, имея полное на то право. И возможность. Да что говорить, дали мне кое-какой шанс… Ах, да, Марк. Он не сказал ни слова, но я видела. Женщины всегда видят, как к ним относятся, и только делают вид, что ошеломлены признанием.

— То есть Марку не следует питать иллюзий.

— Следует, — она улыбнулась. — Но не на мой счёт. Славный здоровяк. Пусть у него всё получится.

— Тогда последний вопрос. Как Терон?

— Кризис миновал. Но шпага повредила ему какое-то сухожилие. Так, по крайней мере, предполагает лекарь. В полном объёме правой рукой мой бедный мальчик уже не сможет владеть никогда.

— Он и левой управлялся на зависть многим. На сём разрешите откланяться, госпожа Эрланд.

Снова один. На пустой улице.

Иана опять упорхнула. С Тероном ещё предстоит выяснить отношения, и никто не подпишется, что встреча пройдёт гладко. Создатель, какие испытания ты приготовил в дальнейшем?