- До этого мы еще дойдем, - сказал Борис. - Обещаю, ты получишь ответы на все твои вопросы.
- Весьма сомнительно, но ты все же начинай излагать, - Гусев воспользовался блюдцем.
- Знаешь, в чем главная проблема крионики?
- Она чертовски дорогая.
- Я имею в виду техническую сторону вопроса, - сказал Борис. - Главная проблема, с которой сталкиваются криоинженеры, это смерть мозга от кислородного голодания. Человека, умершего от, скажем, инфаркта, можно заморозить, вырастить ему новое сердце, разморозить, провести операцию по пересадке, но в результате получится все равно овощ с отключенным сознанием. Идеальные условия для криозаморозки - это если пациент умирает в крио-клинике, а рядом стоят врачи и техники с готовым оборудованием, но в жизни, как ты сам понимаешь, такие условия встречаются нечасто. Люди в основном умирают совсем не так.
- Угу, - сказал Гусев.
- Сейчас эту проблему научились решать, - сказал Березкин. - Мозг можно стимулировать извне, налаживая разрушенные связи и восстанавливая нейронные сети. Это долгий, кропотливый и очень болезненный для человека процесс.
- Было бы странно, если бы это получалось быстро и легко, - согласился Гусев. - И что дальше?
- Сознание человека, подвергающегося этому процессу, начинает оживать задолго до его окончания, - сказал Березкин. - И тогда его помещают в искусственный мир, своего рода виртуальность, созданную лишь для него одного.
- Для каких целей?
- По большей части, для медицинских. В виртуальном мире пациент не испытывает боли, которую терпит его организм в реальности. Кроме того, проживая новую жизнь, мысля, получая новые ощущения, принимая решения и делая выбор, пациент положительно влияет на процесс восстановления, ускоряя его в разы. Ведь механизмы действуют все те же самые, что и в реальной жизни.
- Выходит, ты пытаешься мне намекнуть, что вокруг меня совсем не будущее?
- Нет, только твои представления о нем, - сказал Березкин. - Та же ложка, которую ты только что согнул. Откуда она? Правильно, из Матрицы. Ее бы здесь не было, если бы в своей настоящей жизни ты не смотрел этого фильма. Искусственную реальность формируешь ты сам, она берет образы из твоей памяти и твоего подсознания. Фильмы, которые ты когда-то смотрел, книги, которые ты когда-то читал. Она построена на твоих желаниях и на твоих страхах.
- Страхов тут явно больше, чем желаний, - сказал Гусев.
- Причем, ты сам уже можешь не помнить, что смотрел те или иные фильмы, а подсознание все равно подсунет их в виртуальность, - сказал Березкин. - Потому что подсознание не забывает. Оно хранит весь твой жизненный опыт и использует его...
- Стоп, - сказал Гусев. - Если весь этот мир замкнут на меня и состоит из вывертов моего мозга, кто тогда ты и откуда взялся? Если ты тоже часть меня, как же ты можешь рассказывать мне вещи, о которых я не знаю?
- Я - голос извне, вестник большого мира, - сказал Борис. - Форму ты придал мне сам, а содержание идет от медицинского консультанта, который подключился к твоей системе жизнеобеспечения. И да, меня на самом еле зовут Борис, только на самом деле я абсолютно на тебя не похож.
- Тогда почему же ты меня сначала в квартиру не пускал, консультант? Почему сразу все не сказал?
- Потому что сначала следовало установить контакт, - сказал Борис. - Поговорить на отвлеченные темы, и лишь потом, когда подвернется случай, рассказать правду. А уж когда ты ложки начал гнуть, я и понял, вот он, тот самый момент.
- А если бы не начал?
- Тогда бы я все равно рассказал, - сказал Борис. - Может быть, чуть позже. На пятнадцать минут или полчаса, или твой разум придал мне какую-то другую форму, и правду ты бы узнал от кого-то другого. От того же Макса, например.
- Я должен был узнать правду именно сегодня? - уточнил Гусев. - Почему?
- Потому что процесс восстановления подходит к концу, и тебе скоро надо будет просыпаться, - сказал Борис. - И мы увидимся с тобой уже в реальном мире, и тогда я действительно поздравлю тебя с началом твоей новой жизни.
- Мне что-то нужно делать? Как-то подготовиться? - спросил Гусев.
- Нет, делать ничего не нужно. Важно лишь одно - ты должен знать, что мир, который окружает тебя сейчас, на самом деле не существует и скоро закончится.
Гусев затушил окурок в пепельнице и тут же прикурил новую сигарету.
- Выходит, я все это придумал себе сам?
- Придумал или вспомнил. Тебе нужны доказательства?
- Хотелось бы.
Березкин дернул головой.
- Самое очевидное - это Черная Лотерея, - сказал он. - Вспомни 'Седьмую жертву' Шекли или его же 'Цивилизацию статуса', там тоже был похожий эпизод. 'Бегущего человека' Кинга или одноименный фильм со Шварценеггером. Этот мир - лоскутное одеяло, которое сшил ты сам. Из того, что видел, читал или о чем думал.
- Довольно слабый аргумент, должен сказать, - заявил Гусев. - Фантасты написали столько всего, что, порывшись в груде книг, можно выудить пару-другую удачных прогнозов практически к любому пути развития. Если вдуматься, даже вот этот самый наш с тобой разговор тоже глубоко вторичен. Помнится, в другом фильме Шварценеггера его героя как раз убеждали, что он заблудился в собственных воспоминаниях и уговаривали сдаться врагу[1].
- Я тебе не враг.
- Но и не друг, - сказал Гусев.
- Я хочу только облегчить твою адаптацию к новой жизни, - сказал Борис. - И она пройдет куда проще и безболезненнее, если ты поверишь в то, что сейчас тебя окружают иллюзии. Иначе тебе будет очень тяжело с ними расставаться.
- С иллюзиями вообще тяжело расставаться, - философски заметил Гусев. - Но по этому миру я скучать точно не буду.
- Хотя получилось у тебя любопытно.
- Ага, - сказал Гусев. - Получается, что эта чертова охота была всего лишь салочками, и я, как какой-то глупый пес, гонялся за собственным хвостом?
- Скорее, убегал от него.
- Но что-то могло мне повредить?
- Физически - нет.
- Я вообще могу умереть в этом мире?
- Если сам того захочешь. Это же твой мир.
- И что будет, если я умру?
- С миром? Он исчезнет.
- Со мной.
- Я точно не знаю, - сказал Борис. - Может быть, ты начнешь все сначала, может быть, воскреснешь в каком-то другом мире.
- Но в реальности, данной вам в ощущениях, в себя так и не приду?
Березкин покачал головой.
- До окончания процедуры это невозможно.
- И сколько осталось до конца процедуры?
- В реальности - несколько суток. Но время в наших мирах течет неодинаково. Линейной зависимости тут нет. Может быть, пройдет пара недель, может быть, для этого потребуется год.
- Но не больше?
- Едва ли больше.
Гусев внимательно смотрел на лицо Березкина. Героя, убеждавшего Шварценеггера в нереальности происходящего, выдал тот факт, что он потел и вообще очень нервничал. Березкин не потел, а если и нервничал, то это можно было объяснить вывертами гусевского подсознания.
Гусев пожалел, что не обладает талантами доктора Лайтмена[2]. Тот по одному дрожанию левой икры мог бы сделать выводы о правдивости рассказа Березкина. Вот Борис головой трясет и ухо постоянно чешет, это что означает? Кто бы знал.
Конечно, теория о виртуальности объяснила бы все нелепости и дурацкие законы. Но если этот мир придуман самим Гусевым, почему же на него, демиурга и творца, постоянно сыплются всякие неприятности? Как из рога изобилия и прямо на голову.
- Ты мне все еще не веришь, - констатировал Борис.