спросил он, глядя на главного стража.
— Оба махариба на месте. Стражников еще не проверяли! — последовал ответ.
— Так проверьте! — в ярости закричал принц. Ему захотелось рвать и метать, крушить все вокруг и убивать, видеть алую, еще горячую кровь своих врагов…и даже не врагов.
— Немедленно проверьте, кто из воинов принцессы исчез и доложите мне! — крикнул он.
Старший стражник поспешно встал и низко опустив голову, спиной попятился к выходу, а Инсан метнулся к сундукам с одеждой. Натянув шаровары и сменив халат, он бросил яростный взгляд в зеркало и прошел к выходу из покоев. С силой толкнул двери еще до того, как расторопные рабы успели их открыть перед своим хозяином. Вылетел в коридор, взглядом отыскав хранителя: Касим стоял в нескольких шагах от дверей и в ожидании смотрел на принца.
— Немедленно позови ко мне стражу! — приказал Инсан и не дожидаясь сопровождения, ринулся вперед, шагая и одновременно думая о том, что произошло этой ночью. Ведь ничего не предвещало беды. Он ушел праздновать в большой зал к отцу, уверенный в том, что Эмина смиренно дожидается исполнения воли богов, а поутру оказалось, что эти самые боги зло посмеялись над ним и его самоуверенностью.
«Будет тебе урок, Инсан!» — сказал принц, обращаясь к себе мысленно. Он уже понимал, к чему приведут его размышления и догадывался о том, что стоит за побегом Эмины, потому что единственным, кто мог это провернуть, был строптивый раб принцессы. Оборотень по имени Райнер. Воин, которого принц хотел бы видеть в числе своих людей и который, увы, сделал выбор не в сторону принца.
«И этот выбор будет стоить ему жизни! — сказал себе Инсан. — Если это Райнер, я найду его и уничтожу. Ведь даже Серые волки чувствуют боль!».
Глава 11
Он оставил меня. Просто оставил и ушел, прихватив изрядный клок с моей одежды, сказав, чтобы ждала, что так надо, а потом пропал.
В этом пустом, пропахшем вонью нищенского квартала, доме, я чувствовала себя не менее грязной, как все те люди, которые с восходом солнца наполнили узкие улочки. Сидя на глиняном стуле, вылепленном у стены и делавшем дом похожим на какое-то подобие пчелиных сот, я молила всех богов, чтобы никому из бродяг не пришло в голову войти в эту дверь и найти тут меня. И даже длинный нож в руке не успокаивал меня, потому что я не знала, что буду делать и смогу ли ударить им живого человека, если придется защищаться.
— Пригодится, — кажется, именно это слово сказал Райнер, когда вкладывал в мою ладонь холодную рукоять. — Только вряд ли сюда кто-то войдет. Дом захламлен и здесь явно давно не было никого живого. Даже для нищих здесь слишком грязно.
— А если войдут? — спросила я испуганно.
— Я скоро вернусь, — проигнорировав мой вопрос, произнес оборотень и усмехнулся. — Не бойся, принцесса! — и был таков.
Легко ему сказать: «Не бойся!» — особенно учитывая то, кем он являлся на самом деле и какой силой обладал. Я же была просто женщина. Пусть даже женщина с ножом, но все-равно, меня не учили убивать, хотя, навыки подобного сражения были, спасибо старшему брату и Амиру. Драться — да, но не убивать!
«Амир!» — повторила про себя и горечь заполнила мое сердце.
Предал, хотя я так надеялась на него. Обманул, нарушил слово! Знал ли Масур, кому доверил свою единственную сестру? Сомневаюсь. Амир обманул его доверие, и я надеялась, что боги покарают его за это.
Привалившись спиной к стене, опустила руку, сжимавшую нож. Усталость прошедшей ночи начинала сказываться, и я подавила зарождающийся зевок, только для того, чтобы все же зевнуть несколькими мгновениями спустя, после чего поняла, как сильно устала и хочу спать. Вот так бы и закрыла глаза, и уснула, даже посреди этой неимоверной вони и всех тех опасностей, которые, казалось, поджидают меня, стоит лишь провалиться в темноту, и она обрушиться на тебя в виде какого-то нищего оборванца или, того хуже, стражников Инсана!
Я представила себе, как он просыпается поутру и узнает о моем исчезновении. Даже смогла увидеть почти воочию его исказившееся от гнева лицо. Ах, как он сейчас зол, как рвет и мечет, понимая, что недоглядел, упустил, рано расслабился! Одно это стоило побега.
Я снова зевнула и поерзала спиной по стене, пытаясь найти более удобное положение для тела, а потом прикрыла глаза, всего на мгновение, на один удар сердца и…уснула. Очнулась от уже почти ставшего привычным, прикосновения руки, и тем не менее вскинула нож, подготовившись нанести удар еще до того, как окончательно очнулась ото сна. Вздрогнула и открыла глаза, встретившись взглядом с синим взором Райнера.
— Вернулся, — проговорила с каким-то облегчением.
— Вижу, ты спала, пока меня не было, — он усмехнулся. — А говорила, что боишься этого места, — он протянул мне бутыль с водой, к которой я жадно припала и пила до тех пор, пока внизу живота не налилось тяжестью. Только после этого обтерла губы и ответила на слова мужчины.
— Я и боялась, только усталость оказалась сильнее меня.
— Вот и хорошо. То, что ты отдохнула нам на руку, держи! — сказал и сунул мне в руки какие-то тряпки.
— Что это? — удивилась я. Поставила бутыль на песок и, подняв вещи, невольно принюхалась, ожидая уловить уже привычную вонь.
— Твоя новая одежда, — мужчина отошел к двери. — Не будешь же ты расхаживать по городу в своем наряде?
Я встала и разобрала то, что принес оборотень. Признаюсь, немного удивил его выбор, ведь это была мужская одежда. Впрочем, переодеться в мужчину была не такая уж плохая идея. Только вот спрашивать, где именно Райнер достал эти тряпки, не стала, понимая, что не купил.
— Отвернись! — решила переодеться по-быстрому.
Мужчина послушно показал спину, уставившись на перекошенную дверь. Я же начала снимать с себя платье, не удержавшись от вопросов, которые так и сыпались с моих губ.
— Куда ты ходил? За этим тряпьем? И что там в городе? Меня уже ищут? И куда, спаси боги, мы теперь направимся? Не будем же ночевать в этой клоаке?
— Придержи коней, Эмина! — не оборачиваясь, сказал Райнер. — Не все сразу. Ты хочешь слишком много знать, а я не могу одновременно ответить на все твои вопросы.
— Тогда давай по порядку! — я отбросила дорогой, но порванный оборотнем наряд, и протянула руку к серой унылой рубашке с длинными рукавами. Достаточно просторной и легкой, что нельзя было не признать и, по-видимому, удобной и подходящей для дневной жары.
— Ходил, чтобы сбить