ним.
Я испытала облегчение. Так будет лучше, пройдет время и, возможно, мы наладим общение, но не сейчас.
– Мы остаемся, – сказал Хант после того, как Диего позвал их с нами. – Запрем двери и будем ждать, когда все разрешится. Гаррет уже связался со всеми по общей связи, ждем подкрепление.
– Если начнем спускать их вниз, – сказал Чейз и указал на десятки людей позади себя. – Кочевники разорвут всех на части. Они даже бегать толком не умеют.
– А если кочевники заберутся на второй этаж? – спросила я.
Хант посмотрел мне в глаза и сказал совершенно серьезно:
– Тогда мы будем с ними сражаться.
– Голыми руками? – спросила я.
– До приезда подкрепления… да.
Это было так глупо, но мне нечего было предложить Ханту и Чейзу взамен на их решение. Хант и Чейз могут за себя постоять, но они выбирают более благородное действие – защитить тех, кто не в силах этого сделать.
– Уходите, – сказал Хант.
– За зданием суда машина, – начал Чейз, впервые посмотрев на меня. – На ней должны были увезти Рихана. Внутри есть оружие.
– Спасибо, – сказала я, Чейз кивнул, тут же отвернулся и направился к донне, к ногам которой прилипли дети.
Мы с Диего побежали дальше, спуститься на первый этаж удалось не с первого раза, даже не со второго. Лестница, по которой мы поднимались ранее, была завалена обломками и телами.
Нам удалось выбежать на улицу.
– К колонне! – прокричал Диего.
Я побежала в нужном направлении, но затормозила так и не добравшись до пункта назначения. Кочевник висел на колонне, увидев меня, повернул голову под странным углом, раскачался и прыгнул.
Он летел прямо на меня.
Я оттолкнулась от земли и прыгнула в сторону, когти прошлись мне по икрам, и я взвыла от боли. Встала и снова рванула в безопасное место. Если Гаррет говорил, что я должна была бежать именно туда, значит я побегу.
В подземелье.
Выстрелы начались неожиданно, но я была бесконечно рада их услышать. В колонну, к которой я так отчаянно бежала, врезалась машина, она практически сложилась пополам. Диего оказался рядом и, кивнув на загоревшуюся машину, сказал:
– Там оружие есть. Эта машина должна была увезти Рихана после суда.
– Она горит, вообще-то! – прокричала я под звуки выстрелов.
– Есть такое.
Диего побежал к машине, дернул за ручку и практически оторвал дверцу. Он исчез внутри буквально на пару мгновений, а когда выбрался, во всю кашлял. Меня чуть не сбила с ног толпа рыдающих дам в разноцветных одеждах.
Мир и окружение вращались слишком быстро. Я корила организаторов суда за то, что они решили провести его вечером, практически на закате дня. Не знаю, что случилось с электричеством, но на столбах и ближайших зданиях не было ни единого лучика света. Солнце уже было за горизонтом, мы двигались во тьме, как слепые котята. Котята, которых пытались уничтожить.
– Тут нам не спрятаться, – сказал Диего и попытался выйти на связь с Гарретом.
Тот молчал. И эта тишина меня страшила.
Мы бежали в неизвестном мне направлении, я старалась находиться в боевой готовности ровно до того момента, пока мы не оказались в гуще какого-то треша.
Столица сегодня выла от боли и страха. Нам удалось добраться до одной из улиц окраины, здесь оказалось слишком много кочевников и еще больше кричащих людей.
Ноги кровоточили, но я не замечала боли, адреналин и инстинкт самосохранения откинули мысли о жалости к себе. Диего достал из машины всего один автомат, я старалась держаться к нему как можно ближе. Мы добирались до светлого участка Столицы, но это совсем не радовало. Теперь я могла увидеть урон, который наносили кочевники. Они, как обезумевшие, сносили на своем пути все, что только было на улицах, особое внимание уделяя людям. Тел было слишком много. Пару раз я присаживалась рядом с ранеными и пыталась перевязать то, что еще можно было спасти, но Диего постоянно одергивал меня и продолжал двигаться только в ему одному известном направлении. Он мастерски отстреливался от кочевников, не тратя лишних патронов. Вокруг было слишком много боли, крови и человеческих страданий.
Мы продолжали бежать.
Улица за улицей.
Здание за зданием.
Диего отстреливался, пока у него не закончились патроны. Когда в нашем направлении побежало трое кочевников Диего затолкнул меня в одно из зданий. Вроде это был магазин, я не разглядывала полки, упала за стеллаж, Диего рухнул рядом и прижал пальцы к губам.
Мы замерли.
На улице продолжалась бойня, от криков кровь превратилась в желе и отказывалась двигаться по венам.
Я смотрела на Диего, он был собран, с его виска медленно стекала кровь.
Хруст стекла.
Еще один. Еще два.
Кто-то приближался.
Он был уже за стеллажом.
Остановился, как и мое дыхание.
Кто-то толкнул на нас стеллаж, Диего закричал, чтобы я бежала, но мне удалось только откатиться, а его засыпало каким-то хламом. Когда я встала на ноги, то увидела того, кто крался к нам. Велас стоял передо мной, с пистолетом в руках.
– А вот и моя свобода, – со злорадством сказал он. – А я-то все думал, как мне выбраться после суда. Суд не состоялся, но и просто так сбежать мне был не вариант.
– Беги, тебя никто не держит, – сказала я, наблюдая, как Диего пытался выбраться из-под завала.
– Я хочу уезжать в комфорте, а не бежать.
– Логично.
Велас смотрел на меня с ненавистью. Его я не боялась, но меня пугало то, что происходило за магазином. Выстрелы раздавались слишком далеко, подмоги ждать не стоило, а вот звуки, что издавали злющих кочевников, были слишком близко.
– Иди сюда, – прорычал Велас. – Надо спрятаться до завершения заварушки.
Я пошла к нему и уже знала, что буду делать. Когда до Веласа оставалось не больше двух метров, я посмотрела ему за спину с испуганным видом, всего на мгновение он поверил страху в моих глазах. Я бросилась на него, Велас выстрелил, но промазал. Мы упали на пол, я рухнула ладонями на битое стекло витрины, и руки тут же обожгло болью.
Велас ударил меня по шее, и я чуть не задохнулась. Он первым поднялся на ноги и пнул меня по животу. Боль оказалась настолько яркой, что я все же закричала, хотя не желала этого делать, чтобы не привлекать внимание кочевников. Когда вспышка боли стала сглаживаться, и я начала различать окружающее меня пространство, Велас схватил меня за волосы и дернул на себя. Опираясь ладонью о пол, я нащупала осколок приличного размера. Велас склонился надо мной, он хотел что-то сказать,