Мадам Бриль сделала круглые глаза и понимающе закивала.
– О, конечно, я понимаю…
Дверь снова распахнулась, и в комнату шагнул Симон. Увидев Фаину, он на мгновение смутился:
– О, и вы здесь… Я тут, это… В общем, мне нужно срочно поговорить с герром Мюллером…
Мадам Бриль замолчала, кивнула и вышла из комнаты, кинув на сыщика очередной многозначительный взгляд.
Мюллер передернул плечами и с облегчением выдохнул, когда за ней закрылась дверь.
– Не женщина, а ураган…
– О да, – с воодушевлением подтвердил Симон. – Огонь, а не женщина!
Потом посерьезнел, поправил воротник на рубашке, прокашлялся и сказал:
– Герр Мюллер, у меня важные новости. – Он порылся в кармане и протянул сыщику записку.
Тот молча развернул ее, пробежал глазами и положил рядом с несколькими точно такими же на своем столе.
– Да, я уже в курсе. Спасибо, что пришли ко мне. Теперь наша задача – молчать и следить.
* * *
…Мелисса сидела у туалетного столика и пустым взглядом смотрела на свое отражение. Темные волосы обрамляли ее бледное лицо, искусанные в кровь губы потрескались и побледнели.
– Ты видела это? – спросил Рон, протягивая ей записку.
Мелисса, не взглянув на мужа, взяла бумагу двумя пальцами, равнодушно пробежала глазами по строкам и разжала пальцы, выронив записку на пол.
– Ерунда, – сказала она бесцветным голосом.
Рон подошел к ней сзади и погладил ее по волосам.
– Отойди от меня, – сказала Мелисса все таким же пустым голосом. – Отойди. Дотронешься – я совсем уйду.
Рон отшатнулся от нее. Лицо его побледнело.
– Что, что еще тебе от меня нужно? – глухо прошептал он.
Мелисса не ответила.
Глава 34
…Вам знакомо чувство неотвратимо приближающейся опасности? Чувство, от которого кровь стынет в жилах, воля разбивается, как зеркало, брошенное на камень, а ноги приклеиваются к полу?
Гнетущее предчувствие, нет, твердая уверенность в том, что погибель неминуема, пронзает вас насквозь. Мир сужается до размеров игольного ушка. Свет меркнет, и адреналин мощной струей впрыскивается в кровь.
И спастись от этого знания уже невозможно.
…Мари стояла в темном проеме библиотеки и тяжело дышала. Она с шумом втянула в себя воздух и схватилась за дверной косяк. Тысяча чертей, и как же ее угораздило ввязаться в эту безумную историю! Превозмогая страх, она подняла ставшую ватной руку и смахнула со лба капли пота. Ладонь была холодная и липкая.
Из холла послышался пронзительный хохот, вдруг оборвавшийся на самой верхней ноте неровным всхлипом.
Мари вздрогнула всем телом.
Господи, да что с ней такое, она сама не своя. Еще утром она была спокойна и решительна, а теперь это странное предчувствие поглотило ее целиком, превратив в безвольное существо. Что это, интуиция или обычная паника?
Пора.
Она с трудом оторвала стопы от пола и двинулась вперед, во тьму библиотеки.
«Когда делаешь шаг с обрыва, – мрачно усмехнулась она про себя, – в голову приходят замечательные идеи о том, как еще можно было бы провести сегодняшний вечер». Она постаралась унять дрожь в коленях. Прошлась вдоль шкафов и столиков.
Непослушными пальцами потрогала пыльные книги в ящике, оставляя на них темные полосы – следы своих касаний.
На столике хозяина лежали скрученные в свитки полоски из бамбука, переплетенные в желтый шелк рукописные тома и потрескавшийся панцирь черепахи, испещренный какими-то знаками. У окна стоял вазон из лазурного фарфора. В углу едва тлела старая масляная лампа.
Сейчас, совсем скоро он войдет. Или она? Или это будет и не человек вовсе, а жуткое бесплотное нечто, попирающее все законы логики, физики и биологии? Чудовище ночи, полное глаз, языков и скользкого тумана?
«Ну вот, снова, – одернула она себя. – Да что со мной такое?»
Тревога змейкой зашевелилась где-то в районе живота, больно ужалила и поползла наверх, к горлу. Мари попыталась справиться с приступом подступающей тошноты.
Конечно, в глубине души она, как и все, считает себя бессмертной.
И все же, не слишком ли это опрометчивый поступок – по доброй воле пригласить на свидание убийцу?..
Скользкая серая тьма закопошилась в углах библиотеки.
Минутная стрелка передвинулась еще на одно деление.
«Теперь действительно пора», – подумала Мари.
Дальний рад шкафов у самых окон оставлял немного места, где можно было спрятаться. Сквозь просветы полок были хорошо видны проходы. Это место – лучший наблюдательный пункт. Отсюда можно держать под обзором большую часть библиотеки.
Мари бросила взгляд на тяжелую дверь и ужом скользнула за шкаф.
Весь угол был заткан простынями паутины.
Ее плечо, щека, ботинок погрузились в липкую крепкую сеть.
Не замечая этого, Мари вжалась в стену. Вслушалась в звенящую тишину. Бросила взгляд на часы.
15:59.
Мюллер, к счастью, с ней заодно. Если кто-то направится в сторону библиотеки, он даст этому человеку зайти, а через некоторое время последует за преступником с оружием и наручниками наготове.
16:01.
«Все должно быть в порядке», – твердила она себе. Но паника снова накатывала могучими волнами, сводила с ума, разгоняла пульс.
Сердце колотилось, как белка в колесе, переборщившая с кофеином.
16:03.
«Эй ты, нервная система, сейчас же отключаем сирену, – прикрикнула Мари на саму себя. – Это всего лишь очередное интересное приключение! Нужно вообразить, что все уже в порядке, что замысел осуществился. Будущее нужно сделать таким же непреложным, как прошлое».
Вдох, задержка дыхания, долгий выдох.
Она вновь бросила взгляд на часы.
16:04.
А зверь не спешит бежать на ловца…
Если в ближайшие десять минут никто не появится, эксперимент можно считать провалившимся. И тогда все зря. И петля, сковавшая их всех, как смертоносное объятие удава, затянется еще туже. И тогда шансы выбраться из этого ада, и без того не большие, устремятся к полному нулю.
Комната жадно заглатывала остатки ее воли, и выдержка таяла под действием едкой полутьмы. «Я сейчас как Иона во чреве кита», – подумала Мари.
Внезапно на лестнице послышался шум, возня и сдавленные крики.
Через пару секунд шум стих, и вновь наступила тишина.
У двери тихо скрипнула половица.
Мари напряглась и замерла.
Ей показалось, что сердце ее стучит слишком громко.
Она зажала рот рукой и прикусила ладонь.
Вжалась в стену, лопатками ощущая холод камня.
В библиотеке что-то неуловимо переменилось. Тьма, казалось, потеснилась, уплотнилась, сжалась, впуская в себя еще одно человеческое тело. Человеческое ли?
Снова тихий скрип.
Кажется, кто-то вошел в библиотеку.
Сердце Мари пропустило дар.
Пару минут назад еще можно было ухватиться за спасительную соломинку, плюнуть на все и броситься обратно, вниз, к гостям, где каждый – потенциальный убийца, – да, пусть, не важно, там хотя бы светло! Можно было закричать во весь голос, выпрыгнуть из окна третьего этажа, в конце-то концов!
А сейчас все пути назад были отрезаны.
Рубикон пройден.
Отступать некуда.
Мари сжалась в тугую пружину.
Самого входа не было видно из ее укрытия, и пока никто не спешил выходить в коридоры между шкафами.
Тишина.
Неужели померещилось?
Она всмотрелась в темноту.
Вдруг со стороны окна послышался шорох, будто кто-то поскреб по стеклу. Раздалось призывное «мяу».
Мари сильнее впилась зубами в ладонь и в панике посмотрела на окно.
На узком заснеженном подоконнике стоял Амадей и настойчиво скреб лапой стекло.
Проклятье, как же не вовремя!
Она прислушалась. Вновь посмотрела в сторону двери.
Тишина. В просвете шкафов никого не было видно.
Похоже, ей действительно показалось.
Она вновь взглянула на окно.
Кот балансировал на высоте третьего этажа, грозя соскользнуть вниз с узкого обледеневшего карниза.