воздухе, держась на цепях, составлявших паутину за её спиной, безумную и роскошную в своём сюрреалистическом узоре. Тысячи людей замерли, слушая прекрасный голос, который мог петь на каком угодно мёртвом языке и на любую тему, про упадок, тщетность или смерть, это было не важно. Его переливы, достигавшие высокого сопрано, тонкого и проникновенно, спускались до низких и грудных нот, исполнение, равного которому не существовало. Но Юлия Девил не была бы собой, если бы изумительный голос не был в оправе изощрённых декораций и шоу. Дав зрителям насладиться голосом, не отвлекаясь ни на что постороннее, дива закрутила фантасмагорическое представление.
Зал озарился ярчайшим свечением, исполинская люстра в раз засияла громче Солнца, грянули вспышки и сцену окутали всполохи холодного огня. Капель фортепиано смолкла, была раздавлена громыхнувшими ударными и затмившими за ними все звуки гитарными аккордами. Как пришёл свет, так же резко вернулась тьма, всё свечение погасло, зрителям едва давали секунды переключить чувства от столь ярких и безумных перепадов звука и света. Сцена озарилась иллюминацией, ослабевшие цепи резко натянулись, под содрогнувший стеклянный купол зала треск синтезаторов, и распались на звенья, освободив пленницу, сошедшую на поднявшийся пьедестал. Если до этого Юлия Девил была певицей, непревзойдённой исполнительницей, то теперь она стала самой песней, самими словами, хлынувшими водопадом старо французского на поклонников, заполнившими весь «Золотой Дворец» и весь лайнер. Пьедестал с тёмной дивой продолжал подниматься, заполнившие сцену танцоры бросились разматывать неизменные цепи вокруг него. Юлия поднялась над сценой на метра три, а у её ног завертелась сатанинская карусель. Держась за вращающиеся на дикой скорости цепи, вокруг верха пьедестала вращались танцоры, наполняя зал безумными звуками и смехом. Синее и красное пламя лизало пространство, его отблески плясали по всему «Золотому Дворцу», ярко-жёлтая вспышка озарила всё и в её свете, совершив немыслимые кульбиты, танцоры спрыгнули с вращающихся цепей в зал. И всё опять погрузилось во тьму.
Алое свечение наполнило пространство сцены, перетекая в портер, откуда танцоры вели добровольцев, пребывавших сейчас в сонме счастливейший людей. Пьедестал уже опустился и Юлия запевала на латыни новый безумный куплет, вокруг неё сцена очерчивалась гигантской перевёрнутой пентаграммой. Когда зрители поняли, что именно нужно танцорам, что будут задействованы случайные желающие в выступлении самой тёмной дивы, в «Золотом Дворце» едва не началась драка. Однако ассистенты Юлии ко всему привыкли, и добровольцы заняли свои места на сцене, окутанные цепями, хотя были ли они такими уж случайными. В безумие звуков вкрался орган, завыла волынка, и с последним словом упал чёрный занавес, всё стихло.
И грянул гром оваций, потрясший купол сильнее, чем аккорды электронных инструментов. Занавес расступился и там, где полминуты назад замерла Юлия Девил, стояла госпожа президент Российской Федерации и неловко улыбалась. Певица выступила из глубин сцены в окружении других «добровольцев» и поздравила именинницу на нескольких языках, в том числе и на весьма неплохом русском. Послышались хлопки запускаемых феерверков, и небо над куполом «Золотого Дворца» окрасили тысячи огней, затмив ярчайшие южные звёзды. Огненные цветы расплылись красочными узорами, люстра слабо тлела, официанты рассеялись по залу, обновляя напитки. Все пребывали в восторге, веселье на «Падишахе» было слышно даже военным на сторожевых кораблях и морским обитателям глубоко под водой. Роберт Аденауэр нетерпеливо стучал пальцами по столу, недовольный затянувшимся выступлением дивы, ведь это была только первая часть её шоу.
Бриан Савар принял вахту на капитанском мостике и со скучающим видом рассматривал настройки автопилота. По большому счёту ни в нём, ни ещё в пяти людях здесь не было никакой нужды, техника прекрасно управлялась без них в этой стеклянной шайбе на самом верху «Падишаха». Далеко впереди виднелись огни Мале, столицы Мальдивских островов, справа и слева простирался бескрайний Индийский океан, сзади, за аппаратурой автопилота и стенкой капитанского мостика мигал огоньками вертолёт Дмитрия Идена на взлётной площадке лайнера, сверху чернело южное небо с россыпью созвездий, а снизу шумел «Золотой Дворец». Буквально несколько минут назад должно было закончиться выступление Юлии Девил, которое он не увидел. Какая грустная ирония — быть на одном корабле с ней и не увидеть столь грандиозного выступления, которое если и появится во всемирной сети, то только в виде дрожащей картинки, перекрываемой тёмными фигурами и яркими вспышками, заглушённой восторженными криками ближе стоящих зрителей. Он не правитель этого мира, чтобы иметь возможность быть там, где хочется, однако, от него зависят эти самые правители. В голове Бриана проскользнула злорадная мысль, что все они, весёлые и пьяные, сейчас в его власти. Но безумная мысль была сразу потушена. Вот увидеть бы сейчас Юлию Девил.
Помощник капитана без особого интереса сверил зачем-то все показания приборов, которые и так идеально работали, обменялся ничего не значащими фразами с собратьями по несчастью и погрузился в кресло управления, уныло воззрившись на водную гладь. Скоро лайнер начнёт поворачивать, и к утру, пассажиры смогут наблюдать чудесный вид на островной рай. Из-за прочнейшей двери на мостик внезапно донёсся грузный бас охранника, он кому-то что-то упорно доказывал, явно не понимая, что в свою очередь от него хотят. Бриан вспомнил, что к нему льстилась какая-то страшненькая китаянка-журналистка, неужели она всё-таки пришла к нему? Встав с кресла, помощник капитана подошёл к двери и заглянул в глазок. Сначала он не поверил своим глазам и отпрянул от двери, но сразу посмотрел ещё раз и быстро отпёр её.
С охранником говорила сама Юлия Девил, это было невероятно. Вот она стояла здесь, совсем рядом, в длинном закрытом платье кирпичного цвета с чёрным клатчем, озарённая светом тусклых плафонов, блестевшим в её тёмно-зелёных глазах и украшениях с красными бриллиантами. Какой эксцентричный порыв мог заставить её сразу после выступления вскарабкаться на самый верх «Падишаха»? Певица пыталась объяснить охраннику на английском с сильным, но в её устах таким красивым, немецким акцентом, что хочет осмотреть капитанский мостик, что никто не будет против, но в столь поздний час не хочется никого отвлекать от сна или веселья. Шкаф с пустой антресолью не узнал её, хотя кто может на этой планете не узнать тёмную диву, или вбил инструкции себе в спинной мозг и грозился арестовать незваную гостью. Юлия, увидев появившегося из-за двери Бриана улыбнулась и обратилась с той же просьбой к нему, но теперь на французском, который оказался куда лучше её английского. Откуда она могла знать, что заступивший на вахту помощник капитана француз, но какое это могло иметь значение?
Бриану пришлось вступить в перепалку с охранником, не желавшем нарушать инструкции, даже если бы Мать