В ту ночь гномы почти не спали. Утро едва брезжило, когда к Горе подступил отряд. Пока они поднимались, стало видно, что это вооруженные Озерные люди и с ними — эльфийские лучники. Наконец передовые воины взобрались на каменные глыбы у подножия водопада; и как же удивились они, увидев перед собой озеро и свежую стену!
Покуда они стояли, показывая руками и переговариваясь, Торин окликнул их из-за стены.
— Кто вы, — громко крикнул он, — осмелившиеся подступить с оружием к вратам Торина, сына Траина, Короля-под-Горой, и что вам надобно?
Однако те не ответили. Одни сразу повернули назад, другие еще постояли, глядя на ворота, и тоже двинулись вниз. В ту ночь стан перенесли восточнее от реки, в долину между отрогами Горы. Скалы, привыкшие лишь к карканью ворон, огласились пением и голосами. Слышались звуки эльфийских арф — эхо доносило до Горы их отголоски, и, казалось, самый воздух потеплел и наполнился смутным ароматом весенних трав.
Бильбо захотелось сбежать из темной крепости вниз, к веселью и пиршеству у костров. Даже гномы (из тех, кто помоложе), растаяли сердцем и шептали: жалко, мол, что мы не можем встретить этих пришельцев, как друзей. Однако Торин только стискивал зубы.
Потом гномы тоже достали арфы и другие инструменты из сокровищницы и стали играть, чтобы его смягчить, но напевы их были суровей эльфийских, а слова напоминали те, что звучали давным-давно у Бильбо в гостиной.
Под Гномьей Горой ликованье царит,Король возвратился, отмститель обид;Сражен беспощадный Дракон кровожадный:Так будет их каждый обидчик убит!Крепки и надежны ворота Горы,Защитников копья длинны и остры.Вернув себе злато, убив супостата,Вовек будут гномы сильны и храбры.Для древних владык и эльфийских вождейТрудились они у плавильных печей;Резьбы многограньем, сапфиров сияньемСлепили глаза рукояти мечей.В эмали сверкали все краски земли,В подвесках лучистые звезды цвели;И ярче дракона пылала корона,Которой венчались тех гор короли.Корону они возвратили назад,И снова подземные арфы звенят;Прислушайся, странник, печальный изгнанник,К тебе через горы их зовы летят.Они говорят: «Возвратись, пилигрим,К вершинам далеким, к пещерам родным!Мы жемчугом-златом, каменьем богатымИ кладом свободы тебя одарим!»Под Гномьей Горой ликованье царит,Король возвратился, отмститель обид;Сражен беспощадный Дракон кровожадный,Так будет их каждый обидчик убит!
Песня пришлась Торину по душе; он повеселел и стал просчитывать, далеко ли до Железных холмов и как скоро Даин доберется до Горы, если выступит немедленно. И песня, и речи Торина привели Бильбо в уныние, уж очень они были воинственные.
На следующее утро с рассветом отряд копейщиков пересек реку и двинулся вверх по лощине. Они несли зеленое знамя эльфийского короля и синее — Озера. Отряд подошел к стене перед воротами, и снова Торин громко их окликнул:
— Кто вы, посмевшие приступить в бранном облачении к воротам Торина, сына Траина, Короля-под-Горой, и что вам надобно?
На этот раз ему ответили.
Высокий человек выступил вперед, темноволосый и угрюмый лицом. Он крикнул:
— Здрав будь, Торин! Зачем ты окружил себя стеной, словно грабитель в своем логове? Мы пока не враги и рады, что ты уцелел, как ни мало мы в это верили. Мы не рассчитывали застать тут никого живого, но, коли мы встретились, нам нужно переговорить и посоветоваться.
— Кто ты и о чем хочешь вести переговоры?
— Я Бард, моею рукой сражен Смауг и освобождены ваши сокровища. Разве тебя это не касается? Более того, я, по праву рождения, наследник Гириона из Дейла, а в твоей сокровищнице немало того, что дракон похитил из его чертогов и городов. Разве не стоит об этом поговорить? И еще: в последнем бою Смауг оставил без крова жителей Эсгарота, а я пока еще на службе у их мэра. От его имени спрашивают: неужто тебе не жаль Озерный народ? Эти люди помогли тебе в трудную минуту, а ты принес им лишь разрушение — впрочем, верю, что неумышленно.
Сказано это было честно, хотя сурово и гордо. Бильбо думал, что Торин сей же миг признает справедливость услышанных слов. Он не ждал, разумеется, что кто-нибудь вспомнит о нем (как-никак, именно он в одиночку узнал про слабое место в броне дракона); и хорошо, что не ждал, потому что никто не вспомнил. Но не мог оценить он и власть золота, на котором лежал дракон. Да, за последние дни Торин подолгу бывал в сокровищнице, и его обуяла алчность. Он искал Аркенстон, однако не мог пройти и мимо других бесценных вещей, хранящих память о трудах и горестях его предков.
— Ты поставил свой худший довод на последнее и главное место, — сказал Торин. — Никто не вправе притязать на мои сокровища потому лишь, что похитивший их Смауг лишил его жизни и крова. Нельзя возместить ущерб от драконьих злодейств из сокровищ, ему не принадлежавших. За помощь, полученную от Озерных людей, мы щедро расплатимся — в свое время. Но ничего, даже платы за последний сухарь не получите вы под угрозой силы. Покуда под Горою стоит войско, мы считаем вас ворами и недругами. Думается мне спросить, какую долю наследства возвратили бы вы нашим родичам, коли нашли бы его без охраны, а нас — мертвыми.
— Справедливый вопрос, — сказал Бард. — К счастью, вы живы, а мы не грабители. Кроме того, богатый мог бы снизойти к страданиям тех, кто поддержал его в нужде. И ты не ответил на другие мои доводы.
— Я уже сказал, что не стану вести переговоры с вооруженными. И уж точно — с подданными эльфийского короля, которого мне благодарить не за что. Им в этом споре не место! Ступайте прочь, пока мы не подняли луки! И если хочешь еще говорить со мной, отошли прежде воинство эльфов, откуда пришли, и возвращайся, сложив оружие.
— Король эльфов — мой друг, и помог Озерным людям в беде, хоть ничем не был обязан, — отвечал Бард. — Мы дадим тебе время раскаяться в своих словах. Наберись мудрости к нашему возвращению! — И он, повернувшись, пошел прочь.
Несколько часов спустя к крепости вновь подступили знаменосцы и затрубили в трубы.
— От имени Эсгарота и Леса, — крикнул один, — мы обращаемся к Торину, сыну Траина, именующему себя Король-под-Горой. Пусть хорошо подумает о наших требованиях или будет объявлен нашим врагом! По меньшей мере двенадцатая часть сокровищ должна быть отдана Барду, сразившему дракона, наследнику рода Гирионова. Из этой доли Бард сам пожертвует на помощь жителям Эсгарота; но коли Торин желает мира и почета от окрестных земель, как было во дни его предков, пусть добавит от своих щедрот на восстановление города.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});