— Тебе не нужно слишком стараться. В конце концов, я твоя жена.
— Даже если бы это было не так, я все равно не откажусь от тебя. — Легкая улыбка на его лице делает что-то сумасшедшее с моим сердцебиением.
Я никогда не думала, что кто-то вроде него способен на такие сладкие слова.
— Кто же знал, что под твоей сварливой внешностью скрывается такой славный парень?
— Не говори никому, а то они будут разочарованы, узнав, что это только для тебя.
Похоже, репортер был прав. В конце концов, Деклан питает ко мне слабость.
— Почему? — Спросила я.
— Forelsket. — Его хриплый шепот заставляет меня чувствовать, что он делится секретом, который я не могу расшифровать.
— Произнеси его по буквам. — Я достаю телефон.
Он качает головой, как будто это может стереть крошечную улыбку с его лица.
— Некоторые слова не переводятся.
— Это такая ложь! Все твои слова имеют перевод.
— Поправка. Некоторые слова не предназначены для того, чтобы ты их переводила.
Я скрещиваю руки на груди.
— Кстати, где ты выучил все эти слова? Не может быть, чтобы ты знал все эти языки. — Он поворачивает голову к дороге.
— Это была игра, в которую мы с мамой играли вместе, когда я был маленьким ребенком. — При этой мысли у меня першит в горле.
— Каким образом?
— Я всегда плохо выражал свои чувства, задолго до того, как моя мама заболела.
— Нет, я отказываюсь в это верить. — Говорю я с абсолютной серьезностью.
Его взгляд заставляет меня рассмеяться.
— Она научила меня, что некоторым людям нужна сотня слов, чтобы выразить одну мысль, в то время как некоторым людям нужно только одно слово, чтобы поделиться сотней мыслей.
— Я никогда об этом не думала.
Его взгляд становится далеким.
— Это стало нашим секретным кодом. Если бы я чувствовал что-то определенное, она бы попросила меня дать ей слово. — Моя нижняя губа дрожит.
— Что заставило тебя снова начать их использовать? — Он поворачивается и смотрит на меня.
— Не что, а кто. Мы оба по-своему боремся со словами. Я выражаю их, а ты читаешь. — Его объяснение делает каждое слово, которое он произносит, еще более значимым.
Жжение в груди усиливается, выдавая, как сильно мое сердце хочет отбросить осторожность. Это пугает меня больше, чем я хочу признать, поэтому я придерживаюсь более безопасного вопроса.
— А почему ты выбрал непереводимые?
— Они были на английском, но в конце концов, как только мои братья начали понимать его и начали копировать меня, я переключил передачу. Они никак не могли произнести kyoikumama, не говоря уже о том, чтобы произнести ее по буквам.
— Всегда был против того, чтобы делиться, с самого детства, да?
— Ты единственный ребенок в семье. Ты даже не можешь понять, каково это — расти, когда братья и сестры всегда воруют твои вещи и копируют тебя.
— Хотела бы я! Это кажется намного лучше, чем провести всю жизнь в одиночестве.
— Тишина, должно быть, была приятной.
Я смеюсь.
— Она быстро устарела. Если все пойдет по-моему, я планирую иметь достаточно детей, чтобы заполнить весь дом, чтобы им никогда не пришлось расти в таких чувствах, как я.
Он нажимает на рычаг переключения передач чуть сильнее, чем нужно.
— Дети?
— Целый микроавтобус, если повезет.
— Я не знал, что ты хочешь большую семью. — На его шее пульсирует вена.
— Ты никогда не спрашивал, и я не думала, что это имеет значение.
— Почему нет?
— Потому что мы согласились только на одного ребенка.
— А что, если бы это было не так? — Я шокирована его вопросом.
— Что именно ты предлагаешь?
Он делает паузу, явно обдумывая ответ, прежде чем покачать головой.
— Ничего.
— Ничего?
Я хочу получить ответы, но страх перед его ответом не позволяет мне задавать вопросы. И по тому, как он отключается, я знаю, что все равно не получу их сегодня.
Может быть, это и к лучшему.
Глава 31
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
АЙРИС
Нельзя чтобы цель Деклана случайно попала в Чикагский ботанический сад в субботу. После нашего разговора в машине я знаю, что он спланировал это для меня.
Нет, он никогда бы не признался в этом.
Но вместо того чтобы вызвать его на откровенность, я присоединяюсь ко всей этой шараде. Я слишком взволнована посещением сада, чтобы испортить его, вызвав Деклана на его ложь.
Сад — мое любимое место во всем мире — извините, Дримленде. У меня здесь так много приятных воспоминаний, начиная с самого детства. Моя мама, бабушка и я приходили сюда вместе после субботних занятий. Мы с мамой посещали все сады, а бабушка пыхтела и пыхтела из-за разбитого колена, но ее легко укачивали красивые цветы и мороженое с шампанским.
Я смеюсь, когда Деклан берет карту с информационного стенда. Он не просит меня о помощи, а я не утруждаю себя ее предложением. В то время как я знаю каждый уголок этого места, наблюдать за тем, как он оценивает карту, как будто мы исследуем неизведанную территорию, слишком интересно, чтобы пройти мимо.
— Во всем этом есть какая-то стратегия?
— Стратегия? Это сад, а не шахматная доска. — Я смеюсь.
— Справедливое замечание. Тогда есть ли что-то особенное, что ты хотел бы увидеть в первую очередь? — Спросила я.
— Разве мы не должны пойти туда, где находится человек, к которому ты пришёл? — Я сжимаю губы, чтобы не выдать себя.
— Я не знаю, где они. — Он говорит ложь с такой легкостью, что это выбивает меня из колеи настолько, что я настаиваю на большем.
— Знаешь, если бы я знала, как он выглядит, мне было бы немного легче. Иначе откуда мне знать, когда нам нужно притворяться? — Деклан закрывает карту, кладет ее в карман и хватает меня за руку.
— Мы не знаем. — Искры взлетают вверх по моей руке от соприкосновения.
— И что? Мы все время ведем себя как пара?
— Вот именно. — Я притворно стону.
— Но это место огромное. Может пройти несколько часов, прежде чем мы его найдем. — Он не отпускает мою руку, пока ведет нас к началу тропы.
Я даю ему еще одну возможность признаться.
— Он, должно быть, очень важен, если ты собираешься часами гулять по саду, держа меня за руку.
— Ты даже не представляешь. — Я отворачиваюсь, чтобы он не заметил, как я улыбаюсь от его лжи.
Деклан обнимает меня за талию, как будто мы постоянно прикасаемся друг к другу.
Что случилось с человеком, который боролся со мной всего два месяца назад?
Потому что кажется, что эта версия Деклана давно ушла, и он использует сегодняшнее фальшивое свидание как предлог прикоснуться ко мне так, как ему хочется.
Я так поглощена его объятиями, что почти скучаю по своей любимой части этого места.
— А-а! Остановись! — Я отстраняюсь от руки Деклана.
Деклан останавливается, и я спотыкаюсь от инерции.
— Что случилось? — Он проверяет периметр.
— Ты идешь так быстро, что мы чуть не пропустили мою любимую часть. — Он оглядывается по сторонам, упуская оранжерею во время сканирования кустов позади нас.
Я указываю свободной рукой на стеклянную конструкцию.
— Ты хочешь пойти туда? — Спросил он.
— Да!
— Теплица? — Я улыбаюсь.
— В этом что-то не так? — Удивилась я.
— Я просто удивлен, что ты предпочитаешь это, а не гулять на свежем воздухе.
Я почти тащу его через двери. В тот же миг на нас обрушивается порыв влажного воздуха. Вентиляторы распыляют теплый туман на все растения, и мы попадаем под перекрестный огонь.
Между его бровями появляется складка.