30. Долг. Дорога. Любовь
— Уже через пару часов будем на постоялом дворе, — сказал Макс в окошко кареты Анаис.
Хорошо бы, у меня уже все болит, — вздохнула она.
Родэн пришпорил коня и отъехал. Как бы сейчас было хорошо просто сесть на Пушка и полететь, к вечеру он бы уже был в Мергейле. Но принц не мог оставить одних своих домочадцев, поэтому приходилось плестись по дороге с каретами и повозками. Боевой конь нетерпеливо подергивался под ним, его темп кортежа тоже не устраивал. Макс погнал лошадь вперед, чтобы потом опять вернуться, так и ездил целый день, то туда, то сюда.
Крытая повозка, в которой ехала Лора, была одной из последних. Туда принц принципиально не подъезжал. Вчерашний вечер оставил неприятный осадок и Макс не хотел ее лишний раз видеть. Он совсем запутался в себе, в ней, во всем, что происходит, знал только, что все сильнее вязнет в девушке как в болотной топи, вроде незаметно, но неотвратимо. А она не влюблена в него, он ей просто приятен! Макс был уверен, что наоборот, как такое возможно? Она что, притворяется? Все время? Она говорила с Эдом так искренне, это был их последний разговор, она не могла наврать другу, и в то же время вчера ночью в оранжерее он готов был поклясться, что Лора написала эту песню ему, но такое не пишут человеку, с которым тебе просто…приятно. И в ушах до сих пор звенело ее " Маакс, Маакс", как протяжно, со стоном произносила она его имя, смакуя каждую букву, впиваясь пальцами в тело, прижимая к себе…Родэн не знал что думать. Он убеждал себя, что какое ему вообще дело до чувств какой-то рабыни. С ней хорошо в постели, она отдается с радостью, большего и не надо. Но в глубине души отчаянно хотел быть любимым Лорой, сильно, страстно, с надрывом. Мысли крутились по кругу, вызывая головную боль. К черту ее, со злостью подумал Макс, все равно, что у нее в мозгах творится.
Они добрались до постоялого двора только через три часа. Уже начинало смеркаться. Принц заранее предупредил хозяйку, чтобы под них освободили весь второй этаж, и сейчас усталые путники разминая затекшие конечности, медленно поднимали дорожные вещи наверх.
Краем глаза Макс увидел, как Корни спрыгивает с повозки и подает руку Лоре, ловя ее. Они о чем-то оживленно болтали. Рыжий негодник похоже специально пересел к рабыне в повозку, чтобы ехать веселее было. Принц нахмурился, еще не хватало, чтобы Корни с ней сдружился.
Родэн спустился с лошади, и подошел к Анаис. Взгляд у той был напряженный и слегка…испуганный? Макс вдруг понял, что она думает о наступающей ночи, ведь сегодня принцесса может зачать. Принц недовольно поджал губы, его раздражало, что она так переживает, в конце концов Иса даже не девушка, не думает же она, что у него как-то по-другому все устроено.
— Ужин уже должны подготовить для нас, а потом надо будет сразу лечь спать, завтра рано вставать. Я распоряжусь накрыть нам в комнате, чтобы не есть со слугами?
Анаис молча кивнула, натянутая как струна. Макс тоже кивнул ей в ответ и пошел все устраивать.
***
Принц спокойно доедал жаркое, поглядывая на жену. Иса вяло ковыряла овощи, елозя ими по тарелке. Аппетита у нее явно не наблюдалось. Так, надо скорее покончить со всем этим, может тогда хоть потом поест. Макс встал и подошел к ней:
— Поднимайся, Анаис, пойдем.
— Куда? — прошептала она.
— В кровать.
— Но…но я еще не доела!
Макс приподнял одну бровь, покосившись на полную тарелку, над которой она чахла уже полчаса. Потом присел рядом с ней, так что их глаза встретились:
— Иса, это смешно. Это же я, Макс, мы столько лет знакомы, все будет хорошо. В этом ничего такого нет, если хочешь мы можем сделать все быстро, а можем медленно, чтобы тебе понравилось.
— Быстро- глухо пробормотала девушка.
Макс молча поднял ее и за руку подвел к кровати. Родэн чувствовал, что поцелуи сейчас будут лишними и просто стал раздевать ее, глядя в глаза. Зрачки Анаис расширились, дыхание стало прерывистым, ему казалось, что он слышит, как трепещет ее сердце, словно птичка в силках. Она напоминала испуганного олененка и это зрелище начало заводить его. Оставив Ису в одной тонкой сорочке, через которую просвечивалось тело, Макс толкнул ее на кровать и начал расстегивать ремень. Анаис инстинктивно немного отползла от него, продолжая молчать и не отводя взгляда от своего мужа. Судорожно всхлипнула, когда принц опустился на нее. Макс задрал подол, провел по складкам, сухо. Плюнул на руку, и не обращая внимания на то, как она попыталась отстраниться, начал нежно поглаживать. Девушка невольно закрыла глаза, тело начало постепенно расслабляться, уже выделяя свой собственный сок. Макс приподнялся и медленно вошел в нее, растягивая узкий проход, потом все быстрее, быстрее. Иса уже сама не замечала, как поддалась этому древнему ритму, подставляя принцу разведенные бедра, тяжело дыша. Не прошло и пяти минут, как Макс опал на ней, изливаясь.
— Я же говорил быстро, а ты боялась, — глухо прошептал он ей на ухо.
Анаис с досадой подумала, что возможно надо было попросить медленно.
***
Последующие два дня поездки прошли по тому же сценарию: весь день они скакали, на обед останавливались на какой-нибудь поляне, час гуляли и ели, а вечером приезжали на уже ждавший их постоялый двор.
На вторую ночь Анаис решила больше не допускать прошлой ошибки и, когда Макс лег на нее, молча взяла его руку и положила на свой клитор, поглядывая на мужа из-под опущенных ресниц. Принц еле заметно усмехнулся и в этот раз дождался свою партнершу, плавно доведя ее до разрядки. Иса, лежа в первый раз ночью рядом со спящим Родэном долго думала и решила, что все равно этого не избежать, так почему бы не сделать интимный акт приятным, тем более оказалось, что Макс отлично знает, как доставить удовольствие. Никому не станет легче от ее мучений. Нет, она была равнодушна к нему, как и прежде и сердце ее было отдано другому, но Родэн ее муж. И это навсегда.
Лору Макс практически не видел, только в отдалении во время обеда и когда они заезжали на постоялый двор. Три дня тянулись для принца неимоверно долго, но он твердо решил не подходить к ней. Во-первых, все были друг у друга как на ладони, и он боялся не сдержаться и затащить ее под какое-нибудь дерево или на сеновал, совсем как юнец, обуреваемый гормонами. Во- вторых, обида за сказанное ей Эду еще не прошла, и Макс даже находил какое-то извращенное удовольствие, лелея ее в себе. Он расценивал слова девушки как предательство, даже если она соврала другу, не пожелав выкладывать, что у нее на душе.