Читать интересную книгу Рассказы о неизвестных героях - С Смирнов

На пятый или шестой день последовал новый ультиматум врага. Теперь гитлеровцы угрожали защитникам подвалов газами. И хотя противогазов было всего несколько штук, эта угроза также не возымела действия.

Приоткрывая заложенные окна, гитлеровские солдаты начали бросать в подвал бомбы со слезоточивым газом и химические гранаты. Едкий газовый туман заволок подвальные отсеки. Люди кашляли, задыхались, нестерпимо резало глаза, и те, у кого не было противогазов, могли спасаться от удушья лишь одним способом - какой-нибудь кусок ткани мочили в воде и, закрывая лицо, дышали сквозь него.

Газовая атака продолжалась несколько часов. К счастью, погибли при этом немногие. Газ же, видимо, находил какие-то выходы наружу, и концентрация его постепенно уменьшалась. Мало-помалу воздух очистился. Гарнизон подвалов продолжал борьбу.

Но положение осажденных становилось все более тяжелым. В перестрелках с противником, от взрывов гранат, которые то и дело неожиданно кидали в окна гитлеровские солдаты, от болезней погибали люди. Стонали раненые - их нечем было лечить. Трупы убитых и умерших оставались тут же и смрадом разложения отравляли и без того спертый и душный воздух. Мертвых негде было хоронить в этих бетонных коробках с такими же бетонными полами. Таяли запасы печенья и конфет - единственной пищи осажденных. Их приходилось экономить, и голод становился все более нестерпимым.

Но сдаваться никто не собирался. И так же, как защитники Брестской крепости, этот подвальный "гарнизон жил одной надеждой - на то, что вот-вот с востока подойдут наши войска и снова отбросят врага за Буг, за линию границы. Они и не представляли себе, как далеко за эти дни ушел фронт, как несбыточны все их надежды. А голос сражающейся Брестской крепости как бы звал их к борьбе, укреплял их волю и упорство.

Между тем враг торопился покончить с этой горсточкой упрямцев, засевших в подвалах вокзала. Они заставляли немецкое командование держать на станции отряд солдат, и им время от времени удавалось сквозь щели в забитых окнах подстрелить какого-нибудь офицера. Не помогали ни уговоры, ни ультиматумы, ни огонь, ни газы. И гитлеровцы решили затопить подвалы водой. Было открыто одно из окон, и в подвал просунули брезентовый шланг.

Вода шла весь день, всю ночь, весь следующий день. Защитники подвала попробовали отгородить этот отсек от остальных, устроить своеобразную плотину. В двери поставили большой лист железа и обложили его мешками с мелом, которые хранились здесь, в подвалах. Но вскоре вода размыла мел, и плотина была прорвана. Вода медленно распространялась по всем отсекам, и уровень ее неуклонно поднимался. Тогда стали отдирать доски деревянного пола, кое-где настеленного на бетоне, и строить из них подмостки вдоль наружной стены, чтобы с этого настила по-прежнему охранять окна.

А вода поднималась.

Подвалы Брестского вокзала устроены так, что пол находится на разном уровне: есть более глубокие и более мелкие отсеки. В одних вода стояла по колено, в других уже доходила людям до пояса, а были и такие помещения, где человек погружался по горло или даже не доставал до дна и мог передвигаться только вплавь.

По неосторожности от воды не уберегли остатки продуктов. Погибло все печенье, а карамель превратилась в сплошной мокрый и липкий ком, от которого отщипывали по кусочку ежедневный "паек".

Наконец вода перестала прибывать. Говорят, что в районе вокзала вышел из строя водопровод, и поэтому затопить подвалы доверху немцам не удалось. И из этих залитых подвалов по-прежнему раздавались выстрелы.

Тогда озлобленные этим упорством враги прибегли к последнему, уже издевательскому средству. К вокзалу одна за другой стали подъезжать машины, нагруженные нечистотами, которые сливали в окно подвала.

Трудно представить себе страшную картину этих последних дней обороны вокзала. В темноте, с трудом дыша воздухом, пропитанным запахом нечистот и смрадам гниющих трупов, увязая по пояс или по грудь в отвратительной зловонной жиже, в которой плавали раздувшиеся мертвецы, молчаливо бродили люди, исхудавшие, шатающиеся от голода и болезней, но продолжающие сжимать в руках винтовки. У них уже не было никаких надежд на то, что их выручат из осады, и только бешеная ненависть к врагу да гордое, упорное желание не подчиниться его злой воле даже ценою своей жизни, только эти чувства еще заставляли их жить и бороться, как заставляли они драться и героев Брестской крепости.

Их теперь было всего два-три десятка человек, самых выносливых и стойких. И они уже понимали, что долго не продержатся. Мысль о плене была им ненавистна. Выход оставался один - попробовать с оружием в руках пробиться из осады, постараться подороже продать свою жизнь в этом бою.

Но дверь, выходившую в ресторан, немцы плотно забили снаружи, а все окна были заложены листами железа и шпалами. Казалось, осажденные наглухо заперты в этом бетонном ящике.

К счастью, с бойцами почти до конца обороны оставался какой-то железнодорожник, хорошо знавший и вокзал и станцию. Он вспомнил, что в другом конце здания находится такое же подвальное помещение котельной и там есть дверь, ведущая наружу, на станционные пути.

Под потолком подвалов тянулись, уходя во все стороны, узкие и извилистые обогревательные ходы. Циркулируя по этому лабиринту, теплый воздух зимой обогревал полы в вокзальных помещениях. Ходы эти были достаточно широки, чтобы по ним мог проползти человек. Несколько бойцов отправились в разведку и сумели отыскать путь в котельную. Там действительно оказалась дверь. Снаружи она тоже была забита шпалами, но ночью ее все же удалось открыть. Дверь выходила в сторону, противоположную перрону, на запасные пути, и к тому же сверху была прикрыта бетонным козырьком, тянувшимся вдоль всего здания вокзала. Отсюда и решено было прорываться на следующую ночь, на исходе второй недели обороны.

Весь следующий день с помощью железнодорожника, на память знавшего окрестности станции, обсуждали подробный маршрут прорыва. Надо было от двери пробраться под бетонным козырьком к дальнему углу здания, оттуда перебежать запасные пути, перелезть через станционную ограду и северо-восточной окраиной выходить из города.

Около двадцати человек под командованием лейтенанта Николая и старшины Баснева шли на прорыв. Троих - сержанта Игнатьева с двумя бойцами оставляли на месте. Они должны были залечь на трубах под потолком подвала, ничем не выдавая себя, и осторожно выбраться, когда немцы снимут охрану.

Глубокой ночью, распрощавшись с оставшимися, защитники подвалов один за другим вышли наружу через дверь котельной. Несколько минут спустя Игнатьев и его товарищи услышали выстрелы, разрывы гранат, крики "ура!". Потом все смолкло. И трудно было решить, прорвались ли защитники вокзала сквозь кольцо врага или все пали в неравном бою.

На следующее утро немцы открыли заложенные окна подвалов. Внутрь помещений с перрона бросили гранаты, чтобы убедиться, что никого не осталось внизу. Потом охрана была снята.

На вторую ночь Игнатьев с бойцами выбрались наружу, переползли станционные пути и нашли приют в домике одного из местных жителей на окраине Бреста. Отдохнув и подкормившись, они через несколько дней двинулись на восток, в сторону фронта.

Позднее из писем участников этих событий стало известно, что основная группа защитников вокзала тоже сумела выйти из кольца осады, хотя половина людей погибла в ночном бою. Неизвестный лейтенант Николай, политрук Костя и старшина Павел Баснев оказались в числе уцелевших. Им удалось под огнем перелезть через забор, отделявший станцию от северных окраин Бреста, выбраться за город и укрыться в каком-то болоте, где они просидели всю первую ночь, пережидая погоню. Потом они двинулись на росток, добыли в деревнях гражданскую одежду и два дня спустя пришли в район местечка Жабинки, в 25 километрах от Бреста. Там им пришлось разделиться: в деревнях повсюду стояли немецкие войска, уже действовали гитлеровские комендатуры, и большая группа мужчин была бы сразу взята под подозрение. Лейтенант и политрук Костя пошли в одном направлении, Павел Баснев с сержантом Федором Гарбузом - в другом. С тех пор судьба этих людей осталась невыясненной.

После того как несколько лет тому назад я рассказал по радио о защитниках Брестского вокзала, отозвалась жена Павла Баснева - Александра Алексеевна, которая вот уже 32 года работает прядильщицей на текстильном комбинате в городе Родниках Ивановской области. Связанная с Павлом давней дружбой, она стала его женой совсем незадолго до войны - в мае 1941 года, когда старшина приезжал на родину в отпуск. Потом он писал ей почти каждый день и обещал вскоре взять ее к себе в Пружаны. Последнее письмо было датировано 18 июня, и с тех пор Александра Алексеевна уже ничего не знала о своем муже, считая его пропавшим без вести. Из моей радиопередачи она впервые услышала о том, где ему пришлось воевать в начале войны. От нее я получил и фотографию героя.