Мне не нужно было, чтобы он говорил мне, так как я чувствовала, как мое тело освобождается из-за его толчков.
— Дек! — вскрикнула я, когда всплеск экстаза пронесся через каждый дюйм меня и поселился глубоко между ног. Дек сделал еще три толчка, прежде чем присоединился ко мне, громко застонав. Я чувствовала, как его тело дрожит и трясется надо мной, и наблюдала, как напряглось выражение его лица, глаза закрылись, голова откинулась назад, словно от боли.
Он лениво скользнул в меня и вышел из меня еще несколько раз, пока я гладила его руки вверх и вниз. Когда он открыл глаза, у меня перехватило дыхание.
Это была та легкость, которую мне редко доводилось видеть. Все дерьмо, которое он видел, потери, смерти — все это было стерто за те несколько секунд, что он был в моих объятиях. Затем он снова поцеловал меня в губы, но на этот раз это было нежно и сладко, медленное тепло, возвращающее нас туда, где мы должны были быть.
Когда Дек перестал целовать меня, он перевернулся на спину, подложив одну руку под голову, а другой притянул меня и прижал к себе. Мы лежали неподвижно и молча, пока наше дыхание замедлялось, и мы возвращали свои эмоции под контроль.
Я лежала щекой на его груди, моя рука лежала на его животе, рисуя маленькие круги.
— Я втянула нас в серьезное дерьмо.
Он хмыкнул, и я почувствовала его руки в моих волосах, когда он начал ласкать меня.
— Это не твоя вина. Они выбрали Коннора. Ты — залог. Неважно, какое решение ты приняла, результат был бы тот же. Все это было сделано для того, чтобы Коннор стал их, и чтобы так и осталось. Нам нужно выяснить, почему именно он.
— Ты думаешь, мы когда-нибудь сможем вернуть его? — я знала, что Дек не станет мне лгать, и затаила дыхание, ожидая его ответа.
— Даже, если мы это сделаем, не знаю, узнаешь ли ты этого человека, Джорджи. Коннор был хорошим парнем. Он заботился о каждой невинной жизни в этом чертовом, суровом мире. Он отдал бы свою жизнь за совершенно незнакомого человека. Черт, он каждый день рисковал своей жизнью ради незнакомцев. Бесчисленное количество раз он рисковал своей жизнью ради какого-нибудь ребенка, попавшего в самый центр дерьмовой бури. Это был он, — Дек колебался, и я наклонила голову, чтобы посмотреть на него. — Детка, есть шанс, что сейчас он не захочет уходить.
Я попыталась сглотнуть, но мое горло было так сжато, что стало больно. Слезы наполнили мои глаза, и это были слезы о потере Коннора, потому что он умер в ту же секунду, как его забрали. Мой брат был мертв, и именно к этому готовил меня Дек, если мы когда-нибудь увидим его снова.
— Нам нужно прочитать его дневник.
— Да, — прошептала я, целуя его грудь.
— Мы пока затаимся. Составим план. Потом, когда придет время, мы отправимся за ними.
Я двигалась вверх по его телу, пока мой рот не оказался в нескольких дюймах от его рта.
— Обещай мне, что не позволишь им заполучить и тебя.
— Не могу дать такое обещание, Джорджи.
Я закрыла глаза и кивнула.
Он поцеловал единственную слезинку, которая скатилась.
— Детка, я ждал нас десять лет. И сделаю все, что потребуется, чтобы мы были вместе, — он поцеловал кончик моего носа. — И только один человек может по-настоящему обладать мной, Джорджи, и это ты.
ЭПИЛОГ
Джорджи
Воскресный бранч, четыре недели спустя
— Душистый горошек?
— Радуга, — ответил Дек.
Я рассмеялась и ударила его в грудь. Он начал называть меня так, когда я снова покрасила волосы. Знала, что ему не нравится голубой цвет, поэтому несколько недель назад я сделала ему сюрприз. Теперь у меня были розовые кончики с несколькими фиолетовыми прядями.
— Тебе нужна терраса побольше.
Брови Дека поднялись, а рот дернулся, что заставило меня встать на цыпочки и поцеловать уголки. Его рука обвилась вокруг моей талии, и он крепко притянул меня к себе. Он прошептал мне на ухо, и мурашки, как распустившиеся полевые цветы, рассыпались по моей коже.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Пентхаус с бассейном недостаточно велик для тебя?
Я говорила с сарказмом, и он знал это. Теперь я практически жила здесь. На самом деле, мы хотели сдать мою квартиру в аренду, так как меня там никогда не было. Мы не обсуждали, где мы будем жить. Просто Дек сказал мне, что я переезжаю, и я согласилась, потому что, черт возьми, кто бы не хотел жить в пентхаусе с бассейном?
— Не совсем. А есть что-то выше пентхауса? Что-то более приятное. Более… не знаю, более стильное.
Он фыркнул и прикусил мочку моего уха.
— Да, это называется Рай. И ты не собираешься туда в ближайшее время. Тебе придется довольствоваться нашим скромным пентхаусом, — мне понравилось, что он назвал его нашим. Он кивнул в сторону террасы, где находились наши друзья. — И они не возражают против нового места проведения наших воскресных бранчей.
— Это потому, что они слишком боятся тебя, чтобы сказать что-нибудь.
Он зарычал, но это переросло в смех.
— Твою мать. Дек смеется? Мне нужно трубить в рог. Нам нужно объявление, — Крайзис, бас-гитарист группы «Разорванные на части», вошел на кухню, ухмыляясь от уха до уха. — Похоже, я больше не смогу лапать ее идеальную задницу. Придется довольствоваться задницей Хейвен, единственной незамужней девчонки в компании.
Я рассмеялась, потому что прикасаться к Хейвен было запрещено. Во-первых, Рем убил бы его, потому что Хейвен была его сестрой-близнецом, а Крайзис был наглым, высокомерным бабником. Во-вторых, из того немногого времени, что я виделась с Хейвен, я была уверена, что она свернет ему шею, если он даже попытается это сделать. Девушка была холодной, как лед, хотя это было обманчиво, учитывая, что она выглядела как ангел.
— Осмелюсь предложить тебе попробовать, умник, — сказала я.
Крайзис вздернул брови, и его высокомерная ухмылка расширилась.
— О, я попробовал, когда мы вернулись несколько дней назад, — он показал на свою слегка ушибленную скулу. — У нее чертовски сильный удар. Но я не против небольшой грубости и драки. Я попробую ее на вкус до конца недели… — его голос прервался, когда он заметил, что Дек покачал головой, а я поморщилась.
Крайзис выругался под нос и вздохнул.
— Если ты, бл*дь, приблизишься к моей сестре, ты труп, — Рем ударил кулаком в плечо Крайзиса. — Заткнись на хрен об этом, мужик.
— Нужна помощь… — Кэт вошла и резко остановилась, переведя взгляд с Крайзиса на Рема. Затем она вздохнула, подошла к своему жениху и обхватила его сзади за талию, прежде чем поцеловать в шею. — Детка, принеси апельсиновый сок.
Я улыбнулась, увидев, как напряжение ослабло в Реме. Он бросил на Крайзиса еще один взгляд, после чего подошел к холодильнику, достал апельсиновый сок и вышел на террасу, где находились Логан, Эмили, Кайт, Вик, Тайлер и Мэтт. Джош отказался от приглашения, а Вик с Тайлером пришли впервые.
Дек поцеловал меня в губы, затем отпустил, взял поднос с фруктами и вынес его на улицу. Кэт опустилась на барный стул, улыбаясь, с искорками смеха в глазах.
— Девочка, никогда не думала, что увижу этот день. Ты и Дек… святое курево. Дек всегда пугал меня до смерти. Черт, он и сейчас пугает, даже когда целует тебя, как будто он весь такой милый, — она подпрыгнула на своем сиденье. — О Боже, Вик… — она понизила голос. — Ты видишь эти руки? Клянусь, под этой футболкой у него должно быть восемь кубиков. Я почти готова столкнуть его в бассейн, чтобы увидеть их на фоне его мокрой футболки. Господи, клянусь, он…
— Жуткий, как ад, — закончила Эмили, выходя из ванной. Ее рука обхватила меня, и она поцеловала меня в макушку. — Даже не хочу знать, что этот парень делает для Дека.
Было здорово, что Кэт и Эмили вернулись, особенно теперь, когда я чувствовала себя… ну, свободной, чтобы быть самой собой. Они никогда не узнают о Склепе или Конноре — это только подвергнет их риску — но мы пресекли историю о пьянстве. Кай был недоволен, но Деку было все равно на это.