Арабелла задумчиво поджала губы.
— Конечно, я согласна, но я знаю женщину, которая способна помочь вам намного лучше. Ее имя — Фанни Ирвин… Хотя я не уверена, представлять ли вас ей, не будет ли это для вас оскорбительным.
— Почему это может быть оскорбительным?
— Потому что моя знакомая — известная куртизанка. Фанни получила благородное воспитание, но покинула дом в шестнадцать лет в поисках счастья. Мы с ней знакомы еще с того времени, когда ходили под стол пешком. Мы были соседками и близкими подругами в Гемпшире и в детстве проводили много времени в совместных играх.
Лицо Арабеллы осветилось доброй улыбкой.
— Я и мои сестры не отвергли Фанни, хотя с точки зрения света это предосудительно, и вы, возможно, не захотите компрометировать себя подобными связями.
Мадлен была слегка удивлена взаимоотношениями сестер Лоринг с известной куртизанкой, но она не имела возражений против знакомства с ней.
— Я нисколько не против и буду рада любой помощи, которую она сможет мне оказать.
— Уверяю вас, ее помощь сослужит вам добрую службу. Фанни много сделала для меня и сестер в плане нашего понимания мужчин вообще и собственных мужей в частности. Но мы не будем афишировать ваши консультации во избежание скандала.
В сознании Мадлен промелькнул образ властной бабки Рейна, и она пробормотала слова согласия:
— Да, это будет разумно, учитывая снобизм родни Хэвиленда.
— Вы говорили, что он уехал по делам? — спросила Арабелла. — Сколько у нас времени до его возвращения?
— Не могу сказать ничего определенного, — призналась Мадлен. — Моя беда в том и заключается — он не рассматривает меня как часть своей жизни и не считает нужным ставить в известность о своих планах.
— Ладно, скоро мы это изменим, — сказала ее соседка уверенно. — Но этот день нам лучше провести в Лондоне. Пока мадам Руссо будет снимать с вас мерки, я пошлю весточку Фанни с просьбой принять нас во второй половине дня, если ей удастся выкроить время. А между делом мы можем посетить магазины. Не волнуйтесь, Мадлен. Розлин и я позаботимся о том, чтобы у вас были безупречные наряды, а Фанни возьмет на себя остальное. Мы трое сделаем так, что Хэвиленд не сможет остаться к вам равнодушным.
Мадлен улыбнулась, ощутив надежду на лучшее впервые с той минуты, когда произносила клятву верности жениху. Бесцеремонное исчезновение Рейна в первую брачную ночь сильно расстроило ее, но сейчас ей казалось, что из этого можно извлечь некоторую выгоду. Она могла воспользоваться его отсутствием, чтобы за эти дни превратиться из куколки в бабочку. На это, естественно, понадобится время и некоторые усилия.
* * *
Они заехали за Розлин по пути в салон модистки, и Арабелла за время недолгой поездки к мадам Руссо объяснила сестре, что они должны сделать. Вскоре Мадлен осознала, как ей повезло, что они взяли ее под свое крылышко.
Их старания по ее превращению в стильную леди начались с обсуждения невероятно многочисленных деталей. Вместе они перебрали огромное количество фасонов и покроев, тканей и цветов, прежде чем остановились на наиболее подходящем. Выбор, сделанный сестрами совместно с мадам Руссо, был воплощением утонченности — прекрасный, со вкусом и изяществом скроенный туалет подчеркивал все достоинства фигуры Мадлен.
Результат потряс ее, и она не раз вынуждена была бороться с комом в горле. У девушки никогда не было такого великолепного платья, она попросту запрещала себе хотеть что-либо подобное. Вся эта роскошь, внезапно ворвавшаяся в ее жизнь, более походила на сказку, нежели на реальность.
Все утро было посвящено платьям и другим предметам одежды. После легкого ленча, проведенного с мадам Руссо, дамы отправились в другие магазины, которые обязательно нужно было посетить: в шляпный — за капорами и шляпками, в обувной — за туфлями и полуботинками. Так как до встречи с Фанни, назначенной на три часа, времени оставалось уже немного, Арабелла предложила в ближайшие дни приехать в Лондон снова, за теми мелочами, которые они не успели приобрести в этот раз: за бельем и корсетами, шелковыми чулками и подвязками, перчатками, веерами и украшениями.
Уверенность Мадлен в действенности их затеи со временем увеличивалась, по большей части потому, что Арабелла и Розлин сами ничуть не сомневались в ее эффективности. Любезность и радушие Розлин особенно располагали к себе. Она была такой же чуткой и понимающей, как и Арабелла, и сердечно одобрила идею обратиться к их знаменитой подруге Фанни Ирвин. Отвечая откровенностью на откровенность, Розлин рассказала о своей личной жизни, после того как Мадлен поделилась с ней трудностями и надеждами, связанными с ее супружеством.
— Прошлым летом, — доверительно призналась Розлин, — я просила Фанни помочь советом, как мне добиться любви одного джентльмена. Если вы хотите, чтобы Хэвиленд влюбился в вас, то никого лучше Фанни для этого не найдете.
«Если вы хотите, чтобы Хэвиленд влюбился в вас…»
От этой фразы у Мадлен перехватило дыхание. Она рассчитывала заставить Рейна желать ее, полагая, что и это достаточно трудная задача. Но теперь она уже осмелилась мечтать о том, чтобы завладеть его сердцем.
«Нет, надо быть дурочкой, чтобы хотеть так много», — осадила себя Мадлен. Достаточно будет уже того, что Рейн возжелает обладать ее телом.
Хотя чтобы достичь даже этого, мысленно прибавила она, стараясь обуздать свой непомерно разыгравшийся оптимизм, куртизанке придется поистине сотворить чудо.
* * *
Однако прошло совсем немного времени, и у Мадлен появилась возможность убедиться, что Фанни Ирвин в самом деле была способна творить чудеса.
Вскоре после прибытия в частную резиденцию куртизанки в тихом роскошном районе к северу от Гайд-парка, сестры оставили ее на попечение Фанни с обещанием заехать за Мадлен через два часа.
— Дайте мне три часа, — сказала Фанни энергично, сознавая трудность задания, поставленного перед ней.
Сопровождая посетительницу на второй этаж, Фанни прошла сквозь свою спальню в небольшой, хорошо освещенный будуар. Затем, сразу же приступая к делу, распорядилась, чтобы гостья сняла с себя накидку, платье и корсет.
Мадлен чувствовала себя крайне неловко, раздевшись до нижнего белья, но Фанни явно не испытывала ни малейшего смущения. Наморщив лоб, куртизанка медленно обошла вокруг девушки, изучая ее тело, отмечая для себя все ее достоинства и недостатки.
— Глаза, определенно, самый главный ваш козырь, — заявила она наконец.
Мадлен не могла не согласиться. Глаза — единственное, что в ней признавали прекрасным.