Отец Олег посмотрел на обоих, скрывая под усами добрую улыбку:
– Вы, главное, верьте, а ходить в храм или нет – это решение придёт потом, с годами. Душа каждого человека с самого рождения – она Бога знает, потому что даётся ему Богом. Именно в ней храниться искра божественного творения в каждом живущем человеке. Берегите душу. Ну, не стану больше утомлять вас своими нравоучениями – пора мне. – Собеседник с профессорской бородкой и в рясе поднялся со стула, осенив крестным знамением сначала Ольгу, затем Алексея. – Я тут в местном храме служу, если что – заходите.
– Спасибо вам! – произнесла Ольга.
– Выздоравливай, дочка! – Очень внимательно посмотрел на неё священнослужитель. – А в церковь обязательно сходи. Облегчи душу.
– Спасибо… – Ольга отвела взгляд.
– Спасибо и удачи в ваших делах! – от души поблагодарил Алексей, пожимая Олегу Сергеевичу руку и протягивая сто долларовую купюру.
– Это лишнее! – Священник открыто заглянул ему в глаза и направился к выходу. А смущённый Алексей остался стоять посереди палаты, сминая в кулаке деньги.
– Просите и вам воздастся! – Отец Олег задержался в дверях. – И не забудьте: Любовь не есть Бог! Но Бог есть – Любовь! Живите с Богом в душе и в ладу с собой…
– Я буду очень рад новому разговору с отцом Олегом! – признался, подсев к Ольге на кровать Алексей. – Такое чувство, будто меня самого омыли чистой водой. Светлее стало…
– Откуда ты его взял? – с недовольством в голосе поинтересовалась Ольга.
– В коридоре встретил.
– Что, прямо у дверей палаты?
– Я вышел, а он идёт! Не веришь?
Девушка повернулась спиной, ничего не ответив.
Ольга быстро шла на поправку. Через день она уже ходила по палате. Головная боль утихла, рёбра, стянутые тугой повязкой, почти не беспокоили, опухоль на лице спала, оставив на память о себе желтеющий синяк во всю скулу. Лишь ссадины на ещё припухших губах мешали ей улыбаться, и Алексей старался меньше смешить Ольгу.
На третий день Людмила разрешила своей пациентке выйти на улицу.
Воспользовавшись случаем, Алексей предложил немного пройтись по расположенному невдалеке посёлку.
Они вышли из каменного санаторного корпуса ещё засветло, когда низкое, только что просыпавшееся пушистым снегом, декабрьское небо застыло в ожидании приближающихся сумерек, и направились к виднеющимся пятиэтажным строениям.
В окнах жилых домов то тут, то там загорались электрические лампочки. Фонари на улице открывали свои неоновые глаза, сея блёклый свет в медленно сгущающуюся темноту. Машины замигали включенными огнями. В этот первый не по-зимнему тёплый вечер люди не спешили в свои квартиры, потому что заканчивался год и потому что послезавтра наступал новый.
Поглазев на светящиеся предпраздничными огнями витрины магазинов и кафе с посетителями, Алексей и Ольга вышли к большой наряженной ёлке на площади.
Здесь слышался детский смех. Маленькие ребятишки под надзором родителей катались с ярко раскрашенных деревянных горок, дети постарше играли в снежки, выстроив снежную крепость.
– Лёша, а ты помнишь своё детство? – спросила Ольга.
– Помню, – он утвердительно кивнул головой. – Мы зимой тоже строили крепости, а потом штурмовали их.
– А я хорошо помню из детства только бабушку. Кажется, что счастье – это моя бабушка. У меня было всё: лучшие игрушки, куклы, книжки, платья. Бабушка очень заботилась обо мне и оберегала. А зимой она катала меня на санках. Помню, однажды я слетела с горки и сильно ударилась. Так ревела! А бабушка жалела меня, прижимала к себе и приговаривала: «У кошки заболи, у собачки заболи, а у Олюшки заживи!» Мне было больно, но так было жалко невиноватых кошку и собачку, что я ревела ещё сильнее… А когда бабушка умерла, я не смогла плакать.
Алексей мягко обнял Ольгу, прижал к себе и тихо произнёс:
– У кошки заболи, у Олюшки заживи!
По подрагиванию её плеч он подумал, что девушка неслышно смеётся, потом понял, что она тихо плачет…
Утром следующего дня Алексей помогал Ольге садиться в белый микроавтобус «Мерседес», заказанный днём ранее через Петра. Машина подошла к главному входу в основное здание санатория.
– То, что надо! Спасибо тебе, Пётр! – Алексей от чистого сердца благодарил друга. – Поедем, как в царской карете.
– Тут моя жена вам в дорогу собрала, – несколько смущаясь, товарищ протянул пакет с ручками. – Там курочка жареная – ещё тёплая, огурчики солёные и термос с горячим чаем. А от меня бутылочка коньяка в подарок к наступающему празднику. Будете пить, вспомните про Петра.
– Да я тебя никогда не забуду! – Алексей говорил искренне. – Вот только подарков для вас мы не купили…
– Да ты что! – перебил его Пётр. – Вы нам с Людмилой такой подарок сделали!
Проводить Ольгу с Алексеем к автобусу вышла и Людмила.
– Вы помягче там… – строго обратилась она к водителю – седому мужчине лет пятидесяти. Потом посмотрела на Ольгу:
– А ты соблюдай режим! Ну, если что, адрес и телефон вы знаете… – Людмила говорила сухо, но её повлажневшие глаза излучали столько тепла, что Алексей не удержался, обнял и поцеловал её в щеку.
– Спасибо тебе, Люда! Спасибо за всё!
«Мерседес», мягко урча двигателем, тронулся через открытые ворота мимо поднятого шлагбаума, поехал по дороге и вскоре скрылся за поворотом.
Пётр по-братски обнял Людмилу, и они долго махали руками вслед.
В салоне Алексей помог Ольге снять пальто и повесил его на специальные плечики.
– Приляжешь? – показал он глазами на приготовленную постель.
– Можно, я пока посижу с тобой? – Ольга улыбнулась одними глазами, прижалась к Алексею, и они вместе стали смотреть в окно на проплывающий зимний пейзаж…
– Расскажи ещё о себе, – попросила Ольга, когда они отъехали от Москвы уже на приличное расстояние. – Я прилягу, а ты говори – мне так будет удобнее.
Алексей помог ей лечь и накрыл простынёй. Ольга приготовилась слушать.
– У меня тоже была бабушка, – чуть с грустью улыбнулся он. – Мамина мама. Она меня вынянчила почти до окончания школы. Без шуток. Очень любила меня.
– А ты любил её?
– Да. Считай, что меня вырастила и воспитала одна только бабушка – родители всегда работали. Нет, конечно, они любили и любят меня. Я – единственный в семье ребёнок. Но они всю жизнь так были заняты своей карьерой, что я не чувствовал их… любви, что ли?.. – понимаешь, никогда не ощущал так близко, как мою дорогую бабулю. Наверное, поэтому, когда на втором курсе института появилась возможность пойти служить в армию, я наперекор решению родителей поступил по-своему.
– А если бы твоя бабушка была ещё жива, ты бы пошёл в армию?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});