— Поблагодарить пришли? — спросил я весело. — Да ладно, ради братьев меньших по разуму…
— Иди с нами, человек, — засвистели они.
— Зачем? — я не сразу сообразил, что без транслятора они меня не поймут.
Хомеитов было ровно десять. Обычно они собирались меньшими группами. Один из них поднялся на задние лапы, к его передней конечности был прикреплён на ремешке коричневый кубик. До этого они никаких украшений не носили. Я невольно насторожился.
Вновь послышался свист.
— Иди с нами, человек, не бойся.
— Э… А почему я должен, собственно, бояться?
И тут меня парализовало. Странно, но я сразу понял, что виною тому был кубик. Впрочем, «парализовало» не то слово: неожиданно я почувствовал, что двигаюсь вслед за уходящими хомеитами. Все происходило при полном отсутствии контроля со стороны воли и ясном сознании.
Не могу сказать, что не испытывал в тот момент страха, сейчас считаю это вполне простительным. Но страх был каким-то притупленным, интеллектуальным, что ли. Не помню, пытался ли я кричать. Если и пробовал, то попытка провалилась. Ну, ладно, твари толстощекие, хомеиты чертовы, дайте мне только выбраться, я вам…
Минут через пять я понял, куда меня ведут. Мы шли к кормовому лесу. Жизнь перспективного ксенолога Марка Громова находилась теперь под угрозой. Экосистема леса чужаков не терпит, атакуя сразу по появлении. Я с тоской взглянул в сторону излучателя. Увы, разглядеть меня оттуда было невозможно: мешали деревья и рельеф местности.
Мы стали двигаться под уклон, спускаясь в небольшой овраг. Под ногами зачавкало: невидимый поводок протащил меня прямо через грязную лужу. Вид испачканных ботинок меня почему-то взбесил: не могли обойти, негодяи.
Начался подъем. Раза два я поскальзывался. Пришла идея упасть: быть может, это выбьет меня из гипнотического ритма. Увы, ничего не вышло: я по-прежнему стоял на ногах. Когда мы поднялись на другой край оврага, то были уже в лесу.
Кормовой лес мало походил на обычные леса планеты. Прямые и гладкие стволы деревьев уходили высоко в небо, переплетаясь высокими длинными ветвями. Поддерживаемая ими, через весь лес тянулась сеть паутины. Грязи же было по колено. Странно, но это беспокоило меня больше всего. Больше чем растущие повсюду кусты со взрывающимися ягодами, которые обрызгивали кожу пришельцев ядовитым соком.
Потом в поле моего зрения попал волок. Маленькие, но свирепые существа, похожие на зубастых кроликов, волоки тоже терпеть не могли пришельцев и обычно перемещались стаями. Я понял, что пришел конец, и принялся думать, кого укусят первым: меня или кого-нибудь из хомеитов, и если меня, то за какую часть тела.
Ничего подобного: волок преспокойно протрусил мимо, даже не посмотрев на нас. Ягоды тоже не взрывались, хотя мы неоднократно приближались к ним на нужные для того полметра. Может быть, многомудрый шеф и выдвинул бы гипотезу сходу, но не я.
Я вообще ничего не соображал. Если хомеиты могут свободно пройти сквозь лес, не подвергаясь опасности, какого беса им просить нас о помощи? И какого чёрта многие из них гибнут во время кормежки?
Мы вышли на поляну. Паутины здесь было много — даже по местным меркам. Весь просвет словно бы затянула маскировочная сеть. Мы быстро прошагали на середину поляны, причем хомеиты окружали меня, словно охрана узника.
И вот в самом центре этой прогалины мой паралич пропал! Однако обрадоваться я не успел. Мир сделался полуреальным, как бывает во сне на грани бодрствования. И тогда я услышал голос. Не знаю, звучал ли он вовне или только в моем сознании, скорее всего, последнее.
— Здравствуй человек. Не бойся. Мои слуги проводили тебя ко мне.
Голос был плавным и казался женским, хотя я и осознавал, что это иллюзия.
— Но кто ты?
Теперь страха не было, лишь ощущение исходящей на меня от кого-то безмерной доброжелательности.
— Я лес. Таких, как я, в этом мире много.
— Странно, ведь ты враждуешь с хомеитами.
— Мы создали их. Они служат нам, как служит вам мертвый металл. Долгое время они обслуживали то, что вы называете руинами. Потом необходимость в этом отпала. Мы сохранили только две установки.
— Но их много больше! И на всех работают хомеиты.
— Они следуют своей генетической программе. Но отсутствие контроля привело к тому, что внешние факторы изменили ее, многие из наших слуг стали враждебны нам. Каждому из нас пришлось создать собственную охрану. Мы кормим только верных.
Вот это да, а мы, зациклившись на хомеитах, даже не потрудились изучить как следует лес!
— Почему вы не открылись нам?
— Мы хотели сначала понять вас.
А ведь можно было догадаться, — подумал я. — Понять, что хомеиты — только роботы, лишенные разума. Хотя нет: попросить нас о помощи у них ума хватило. Очевидно, тоже развивались. Но даже на это им потребовалось десять лет, всё то время, что мы тут сидим. Можно было бы догадаться… Но нет, мы с самого начала оказались пленниками своих представлений об эволюции разумных существ. Возможно, прилети на землю электронный пришелец, он принял бы людей за придатки машин. И тут я вспомнил…
— Облучение, через двадцать минут будет включено облучение!
— Я знаю, и именно поэтому форсировал контакт. Облучение убьет мой разум. Ты должен мне помочь.
Несколько секунд я стоял неподвижно, потом бросился бежать. Я бежал так быстро, насколько мог, и, казалось, деревья уступали мне дорогу. Или действительно уступали? Времени у меня было мало, всего двадцать минут. Но я не боялся опоздать: я знал, что успею.
Андрей Силенгинский
УСЛОВНЫЙ РЕФЛЕКС
Вячеслав Сергеевич Бубнов презирал тот способ, которым зарабатывал себе на жизнь. Чистым, горьким и немного высокомерным презрением подлинно интеллигентного человека. Больше того, во время своих поездок он презирал самого себя. Так как поездок было много, свободных от презрения моментов почти не оставалось. Нельзя сказать, что это слишком тревожило Вячеслава Сергеевича, ибо, вне всяких сомнений, истинным виновником сложившегося положения дел был не он, а те люди, которые не оставляют образованному человеку иного способа достойно заработать. «Те люди» были достаточно абстрактным понятием, настоящий интеллигент никогда не станет лезть в политику.
Отчеством Вячеслав Сергеевич обзавелся совсем недавно. То есть, разумеется, он имел его с самого момента рождения, но лишь несколько лет назад легковесное «Славик» как-то незаметно сменилось более солидным обращением.
Вообще говоря, действия Вячеслава Сергеевича преследовались по закону, но именно «вообще говоря». Кто сможет проследить за всеми туристами, везущими на малоцивилизованные планеты пару килограммчиков стеклянных бус? Нет, конечно, иногда прослеживали, устраивали облавы и показательные процессы, но человек неглупый и достаточно осторожный избегал всего этого, не прилагая особых усилий. А Вячеслав Сергеевич обладал такими качествами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});