В последующие дни командира навестили несколько его старых друзей. Все они выразили горячее желание получить красные перья, очень высоко ими ценившиеся. Одно перо являлось в их глазах более ценным подарком, чем бусина или гвоздь. Желание приобрести перья было у таитян так велико, что они предлагали в обмен свои своеобразные траурные одежды, которые ни за что не хотели продать Куку во время его первого путешествия.
«Эти одежды из самых редких материалов, добываемых на острове и в окружающем его море, сделанные с исключительной тщательностью и искусством, представляют, должно быть, для островитян значительную ценность. Нам удалось купить не менее десяти нарядов, которые и были привезены в Англию».
Ойдиди, предусмотрительно запасшийся значительным количеством красных перьев, смог удовлетворить все свои прихоти. Таитяне смотрели на него как на какое-то чудо и, по-видимому, с большим интересом выслушивали его рассказы. Его общества искала не только высшая знать острова, но даже семья вождя. Он женился на дочери вождя Матаваи и привел свою жену на корабль, где каждый с удовольствием преподнес ему что-либо в подарок. Ойдиди решил остаться на Таити, где встретил сестру, вышедшую замуж за могущественного вождя.
Несмотря на кражи, не раз омрачавшие дружественные отношения, англичане раздобыли за время этой стоянки больше провизии, чем когда-либо прежде. Старая Обереа, считавшаяся королевой острова во время стоянки «Дофина» в 1767 году, сама доставила свиней и плоды, в тайной надежде разжиться красными перьями, имевшими такой большой успех. Англичане очень щедро раздавали подарки и развлекали таитян фейерверком и военными упражнениями.
За несколько дней до отплытия командир был свидетелем еще одного морского парада. Оту приказал произвести примерное сражение; но оно длилось очень недолго, и проследить за всеми его подробностями оказалось невозможно. Этой флотилии предстояло вступить в битву через пять дней после отплытия Кука, и у того явилось было желание ее дождаться; однако, полагая, что туземцы опасаются, как бы англичане не уничтожили и победителей и побежденных, он решил не задерживаться.
Едва «Резолюшен» вышел из бухты, как один помощник канонира бросился в море, соблазненный прелестью жизни на Таити, а может быть, и обещаниями Оту, который считал, что присутствие европейца принесло бы ему значительные выгоды. Беглец немедленно был пойман шлюпкой, отправленной Куком в погоню. Командир очень жалел, что для поддержания дисциплины ему пришлось так поступить; если бы этот человек, не имевший в Англии ни родных, ни друзей, попросил у него разрешения остаться на Таити, он не отказал бы.
Пятнадцатого мая «Резолюшен» стал на якорь в гавани Оухаре на острове Хуахине. Старый вождь Ори одним из первых поздравил англичан с возвращением и вручил им подарки по случаю благополучного прибытия. Командир преподнес ему красные перья; но старый вождь, очевидно, предпочитал железо, топоры и гвозди. Он казался более вялым, чем во время первого посещения англичан; его умственные способности ослабели, что, несомненно, следовало приписать неумеренному употреблению опьяняющего напитка, который туземцы приготовляли из перечного кустарника. Авторитет Ори, по всей вероятности, все больше и больше падал; Куку пришлось заняться преследованием шайки воров, укрывавшихся в глубине острова, в горах, и не боявшихся грабить даже старого вождя.
Ори был благодарен англичанам за их неизменно хорошее отношение. Он последним покинул корабль, 24 апреля пустившийся в дальнейший путь; и когда Кук сказал ему, что они больше не увидятся, принялся плакать и произнес: «Пришлите сюда ваших детей, мы их хорошо примем».
Как-то раньше Ори осведомился у командира, как называется то место, где он будет погребен. «Степни»[115], — ответил Кук. Ори просил несколько раз повторить это слово, пока не смог его произнести. Тогда сотня людей закричала хором: «Степни, мораи но Туте! Степни — могила Кука!» Великий мореплаватель, давая свой ответ, не подозревал об ожидавшей его печальной участи и о том, с каким трудом соотечественники отыщут его останки.
Ойдиди, в конце концов решивший отправиться с англичанами на Хуахине, не встретил там того теплого приема, как на Таити. К тому же он был теперь далеко не так богат и его престиж упал.
«Это могло служить хорошим подтверждением, — сообщается в отчете, — той истины, что нет пророка в своем отечестве… Он расстался с нами с сожалением, ясно показывавшим, с каким уважением он к нам относился: когда наступило время разлуки, он бегал из каюты в каюту, чтобы всех обнять на прощанье. Я не в состоянии описать печаль, наполнявшую душу этого юноши, когда он наконец нас покинул; он смотрел на корабль, заливался слезами и в отчаянии упал на дно своей пироги. Миновав кольцо рифов, мы все еще видели его, простиравшего к нам руки».
Шестого июня Кук заметил остров Хау, открытый Уоллисом и называемый местными жителями Мопеха, а через несколько дней — группу необитаемых островков, окруженных кольцом бурунов, которой дал название Палмерстон — в честь одного из лордов Адмиралтейства.
Двадцатого был открыт крутой скалистый остров. Поросший высокими деревьями и кустарником, он имел лишь узкую полосу песчаного берега, куда вскоре прибежали несколько туземцев с очень темной кожей. С копьями и палицами в руках, они всячески проявляли свою враждебность, но благоразумно скрылись, как только увидели высаживавшихся на землю англичан. Вскоре воины снова появились, вызывая чужестранцев на бой и осыпая их градом стрел и камней. Спаррман был ранен в руку, а Кука чуть не пронзил дротик. Общий залп рассеял негостеприимных островитян, и столь нелюбезный прием послужил тому, что их родина получила название острова Савидж (Дикий).
Четыре дня спустя Кук вновь увидел архипелаг Тонга. На этот раз он остановился у острова Намука, названного Тасманом Роттердам.
Как только корабль бросил якорь, его окружило множество пирог, груженных бананами и другими плодами, которые островитяне меняли на гвозди и лоскуты старой ткани. Дружественный прием побудил естествоиспытателей высадиться на берег и отправиться в глубь страны на поиски новых растений и других естественных богатств. По возвращении они без устали рассказывали о красоте и живописности романтических пейзажей, виденных ими, о приветливости и услужливости туземцев.
Впрочем, произошло немало краж, и одна из них, более серьезная, чем остальные, заставила командира прибегнуть к суровому наказанию. В этом случае был серьезно ранен выстрелом из ружья туземец, пытавшийся помешать захвату двух пирог, которые англичане хотели задержать до тех пор, пока им не будет возвращено украденное оружие. Именно во время второго посещения Кук дал этим островам название архипелага Дружбы (несомненно, в противопоставление острову Савидж), теперь замененное местным названием Тонга.