Читать интересную книгу Идеальное отражение - Дмитрий Казаков

Мы выскочили из ямы, будто очень злые, плохо воспитанные, но хорошо вооружённые демоны. Ближайший андроид не успел даже вздрогнуть, как башка его разлетелась на мелкие кусочки. Паукообразный чугунок дал по нам очередь, но, мягко говоря, неточную, и угодил прямиком в здание универмага.

А мы понеслись вдоль стены туда, где располагался вход во внутренний двор.

«Наверняка у егерей есть туда прямой выход из здания, — подумалось мне в этот момент. — Да только герр Рудольф предпочёл утаить его от нас. Хотя я на его месте поступил бы точно так же».

А потом на отвлечённые мысли не осталось времени.

Пришлось залечь, чтобы не попасть под огонь выскочившего на нас колёсного бота. Попотчевав его гранатой и полюбовавшись, как летит вверх обугленная башня, мы сделали новый рывок.

Вновь спрятались, на этот раз в остатках лишённого крыши склада.

Отсюда до вихря оставалось всего метров двадцать, и он был виден во всей красе — неторопливо вращающаяся серая громадина.

— Маркеры к бою. — Я вытащил из подсумка крохотный приборчик. — На счёт «три» побежали…

Егеря ещё стреляли со стен опорного пункта, но не так активно, и обнаглевшие чугунки подбирались всё ближе. Два бота крутились у входа во внутренний двор, на его территорию не совались, но держали торнадо под прицелом.

Ох, непростая будет пробежка…

— Раз… — начал я считать, взвешивая на ладони плазменную гранату. — Два… — Граната отправилась в полёт. — Три!

Мы выскочили из убежища, чугунки заметили нас, и тут ГП-1 рванула перед самыми их мордами. Даже если не повредила железякам, всё равно скрыла нас на несколько очень важных мгновений.

На первом же шаге я споткнулся, равновесие удержал, но потерял скорость.

Избавленные от такой конфузии Колючий и Синдбад значительно опередили меня. Беглый праведник первым растворился в зыбком мареве гипертоннеля. Бритоголовый обернулся, бросил на меня обеспокоенный взгляд, но, увидев, что всё в порядке, активировал маркер и исчез.

Вокруг меня засвистели пули — уцелевший бот решил отправить мне прощальный привет.

— Накося, выкуси! — рявкнул я, прыгая в вихрь.

Через какое-то время я шлёпнулся на покрытые тонким слоем снега камни, и от неудачного движения шрам на лице пронзила резкая боль. Я зашипел змеей, которой непочтительно наступили на хвост, перекатился в сторону и упёрся спиной во что-то твёрдое.

— О, какая приятная встреча, — произнёс кто-то знакомым голосом. — Сегодня Священный Узел благоволит своему слуге. Я думаю, ты тоже не будешь с этим спорить, Лис?

— Не буду. — Я сумел-таки сконцентрироваться и поднять взгляд.

Он стоял в нескольких шагах — самодовольный, облаченный в чистую, без подпалин и грязи броню, и на физиономии его красовалась надменная, торжествующая улыбка.

Брат Рихард, приор московской локации.

Самое время пустить в ход «Шторм» и пристрелить ненавистного узловика, да только и у него «карташ» на шее не для красоты, а меня всё ещё потряхивает после прохода через тоннель.

— Только я что-то не рад… — сказал я.

Меня выкинуло на северном склоне кратера, на участке, почти свободном от руин, и вышвырнуло, стоило признать, прямо в лапы очень не вовремя случившегося тут брата Рихарда. Синдбада и Колючего я по соседству не увидел, вообще никого не заметил, а к тому, чтобы как следует осматриваться с помощью имплантов, ситуация совершенно не располагала.

— Ничего, твои эмоции меня не интересуют и в счёт не идут. — Узловик потёр крючковатый нос. — Не вздумай хвататься за оружие. Медленно поднимись и заведи руки за голову.

— Как скажешь, морда… — Я не стал тянуться к ИПП и играть с братом Рихардом в любимую игру ковбоев.

Вместо этого я бросился на него, чтобы сбить с ног, повалить и придушить.

Рукопашному бою меня в своё время учили, причём жестоко, и не всяким там красивым приёмчикам, годным только для постановочных драк. Меня натаскивали выводить людей из строя, быстро и максимально эффективно, и происходило это в скрытом от чужих глаз тренировочном лагере.

И было это неимоверно давно, целых пять лет назад.

Так что план мой имел шансы на успех, но узловик оказался тоже не лыком шит…

Я врезался в него и почти зацепил за шею. Но брат Рихард устоял и ужом вывернулся из моего захвата. Я на мгновение замешкался и получил сильнейший удар по затылку.

Шлем шлемом, но в черепушке у меня загудело.

— Ах ты, гад… — только и успел вякнуть я, как оказался прижатым к земле и обезоруженным.

Сказалось то, что он был бодр и полон сил, а я — измучен до предела.

— Норовистый паренёк, — проронил узловик, и я потерял сознание.

В чувство меня привели совершенно расточительным способом — плеснули в лицо водой. Не капнули, не брызнули, а словно вылили целое ведро, а то и небольшой бочонок.

В Пятизонье, где годная для питья жидкость встречается нечасто и представляет собой большую ценность, её стараются беречь. Но братья-рыцари могли позволить себе такие траты, или я и вправду представлялся им крайне ценным пленником.

Обычному съездили бы пару раз по физиономии, и все дела.

Я открыл глаза и с отвращением уставился на брата Рихарда и двух его бравых сотоварищей.

— Руки мы тебе связали, оружия лишили, М-фон заглушили, — сообщил мне приор московской локации. — Так что дёргаться не пытайся. Твоя участь предрешена, видит Узел, и лучше бы тебе смириться с ней.

Я сел, встряхнул головой, избавляясь от щекотавших кожу капель.

Мы находились там же, на северном склоне кратера, примерно на середине его высоты, неподалёку от выглядевшего целым коттеджа. Помимо облаченного в красивые «доспехи» любителя поговорить, вокруг толпились ещё пятеро рыцарей, и не было видно никаких следов Синдбада и Колючего.

Похоже, эти двое куда-то запропастились во время переноса.

Грустно, конечно, что никто не придёт мне на помощь, но, с другой стороны, хорошо, что мои спутники не угодили в плен к Ордену. Они, если разобраться, тут совсем ни при чём, и «палачей» интересовали лишь как помеха на пути к овладению «материалом для исследования».

— И не надейся! — заявил я, буравя брата Рихарда мрачным взглядом. — Не смирюсь!

— Ну, не смиряйся, — неожиданно легко согласился он. — В любом случае это ничего не изменит.

— В Цитадель потащите?

Тут на хищной физиономии приора московской локации объявилась улыбка, самодовольная и хитрая, как морда кота, умудрившегося стащить из кладовой копчёную рыбину. А в следующий момент брат Рихард шагнул ко мне, присел на корточки и заговорил тихо-тихо, почти интимно:

— Ты думаешь, Командор Хантер что-то знает о тебе? Ни в коем случае. И не узнает. Ты достанешься мне, и только мне, и твоя копия тоже. — Тут я вздрогнул, вспомнив о дубле. — Если надо, я разберу вас на молекулы, но выясню, как функционирует « Мультипликатор».

— Зачем?

— Ты не понимаешь? — Он посмотрел на меня с жалостью. — Если я смогу понять, как он работает, то сумею это использовать и получу возможность изготовить столько покорных моей воле бойцов, сколько нужно. И тогда можно будет воплотить в жизнь любые, самые смелые планы.

Ба, а слухи-то оказывается не врали — приор московской локации и вправду властолюбив, мечтает подняться на ступеньку повыше, сковырнуть главу Ордена и занять его место; или даже круче — основать собственную группировку и попытаться подмять под себя остальные.

А я — всего лишь вовремя подвернувшаяся ступенька в той лестнице, что приведёт брата Рихарда наверх.

— Мои люди мне всецело преданы, — сказал он, — так что нет смысла кричать: «Измена!». Смирись, покорись моей воле, — голубые глаза зажглись огнём, — и я оставлю тебя в живых.

— Ага, как же, — я покивал. — Свежо предание, а верится с трудом.

— Как хочешь. — Брат Рихард поднялся. — Вставай, нам пора идти.

— И не подумаю, — и я улыбнулся во всю наглую рыжую физиономию.

Я собирался до последнего играть роль гордого пленника — если рыцарям нужно меня куда-то доставить, пусть тащат все мои килограммы на загривках или запрягают чугунка, а сам я не шевельну и пальцем.

Брат Рихард посмотрел на меня с удивлением, перевёл взгляд на стоявшего рядом могучего брата и кивнул. Узловик, габаритами напоминавший шкаф с антресолями, снял с пояса некий предмет, похожий на парикмахерскую машинку. Зачем-то взвесил его в руке, задумчиво пожевал губами и наклонился ко мне.

А в следующий момент выяснилось, что я чертовски мало знаю о боли.

Эта хреновина напрягла, как показалось, все до единого нервы в моём теле, даже те, которые вроде бы давно атрофировались. Я ослеп и оглох, потерял возможность связно мыслить. Рассудок, сила воли, прочая сознательная требуха мигом отлетели прочь, и я забился в агонии, заорал во всю глотку.