Вадим чуть приподнял брови, когда брат и его странная невеста вдруг обнялись - не говоря ни слова, с каким-то тихим, горько-счастливым вздохом… и решил, что надо к Снежинке. Срочно.
Где найти свое счастье…
Вадим.
Он поймал свое счастье прямо в воздухе.
Зимний день подарил городу нечастую радость - настоящий снегопад. Наверное, кто-то из сильфов подслушал мечты ребятни, пожалел и притащил тучу с севера… Крупные хлопья падали мягко и густо, без суеты превращая улицы в коридоры сказочного замка. Стены домов прятались за деревья, белеющие на глазах. А деревья… деревья тоже взяли выходной у серой спячки и решили поиграть в "Море волнуется". На притихших улицах возникали потрясающие "фигуры". Вот притаился у подъезда пятиэтажного дома тигр-альбинос, прижался к земле, прищурил глаза. Вот растопырила крылья крупная птица - бывший куст рябины. А вот медведь…
Дим усмехнулся и, поддавшись озорному настроению, метко пущенным снежком подправил снежную скульптуру: теперь медведь мирно стоял у высокой ели, а не протягивал белые лапы к прохожим.
В маленьком дворе - анклаве волшебных рас - уже полетели первые снежки. Они с Лешкой тоже когда-то с ума сходили по снегу. Да и сегодня еще не поздно слепить для малышни снежный городок. Насколько там хватит доброты у здешнего сильфа? Дим поднял голову, оценивая облака, и замер.
Она падала.
Раскинув руки, с крыши девятиэтажки падала крохотная человеческая фигурка. Сначала показалось, что ребенок.
Психованных самоубийц Дим ругал уже в воздухе, крепко сжимая в руках девичье тело. Ни до этого, ни после, у него никогда не получалась левитация…
Правда, он понял это не сразу.
- Ты что делаешь? Ты нам всю картинку собьешь. Пусти… Ты откуда взялся? Ой!
Сила левитации иссякла так же внезапно как и проявилась, и в следующий момент тела самоубийцы и предполагаемого спасателя принял на себя разросшийся куст сирени. А может, и не сирени - Вадиму было не до того, чтоб определять вид невольного "матраса": спружинившие ветки довольно сердито спихнули обоих непрошеных гостей и на прощание одарили хорошей порцией снега за шиворот.
- Ой… - растерянно проговорила потенциальная самоубийца, - Ой, мамочка… Крыло.
- Что? - переспросил Дим.
- Крыло сломалось…
Дикая мысль о том, что девчонка сильф, и все это чудовищное недоразумение, погибла на корню - девушка наконец повернула к нему лицо. Очень человеческое, даже с несколькими веснушками, чудом уцелевшими до зимы. Только парню показалось, что на него рухнул весь снег, который еще уцелел на окружающих елках. Глаза какие синие…
В каштановой челке - кружево снежинок. И эти веснушки…
- Ириш, что случилось?
- Иришка, крыло?
- Ир, ты чего молчишь?
Дим поднял голову - на них смотрела троица крылатых девушек. И еще две планировали сверху. С той самой крыши… И только тут глаз ухватил на сломанном крыле надпись "Супер-парашют "Ангельские крылья", а наконец-то проснувшаяся память выдала информацию об этом изобретении какого-то шустрого суздальца. Недавнее изобретение, всего-то месяц. Значит, уже пошло в массы. Отстаешь от жизни, чародей. Слишком большой загруз в последнее время.
- Эй, ты ушиблась? Ириш, это кто вообще? Он тебя обидел?
Девушка-снежинка вдруг улыбнулась.
- Нет. Он меня спас…
Вот так и познакомились. Иринка так и осталась для него "Снежинкой", хоть прозвище. как потом выяснилось, было абсолютно неподходящим. Вот "Солнышко" подошло бы в самый раз. Как-то вот получалось у нее так, что люди в ее присутствии прекращали склоки, ссоры и жалобы и "расцветали", начинали улыбаться. Даже завзятые скандалистки-пенсионерки. Даже энергетические вампиры (вот же зловредное племя). Иринка зацепила даже Лешку. Эмпат-братец, чуть не на веревке притащенный "в гости", уже через пять минут блаженно жмурился, как котенок на солнце, а после тихо и серьезно посоветовал беречь девчонку - мол, такие попадаются редко, как амурские тигрята.
Дим берег.
Благо Снежинка не была ни магом, ни серьезной ведьмой, про магический мир не догадывалась, о своих довольно средних способностях не подозревала. Рано осиротевшая, она жила и училась в другом городе, и все мечтала, что вот закончит учебу и переедет в Севастополь. А пока она старательно готовилась к их встречам, пекла изумительные - язык проглотишь - пирожки и окружала Дима заботой. Было что-то смешное и удивительно трогательное в том, как старательно она изучала энциклопедии домашней хозяйки, как специально для него записалась на кулинарные курсы… как торжественно купила и преподнесла домашние тапки. Как выговаривала за то, что он тратит уйму денег на частые поездки. В том, как серьезно она готовилась в педиатры - не в косметологи, не в дантисты, а именно в педиатры, избрав эту не слишком престижную работу с самого начала. Все задатки светлой.
А он накладывал на ее крохотную квартирку (а заодно и на весь дом и корпус) все дозволенные защиты, телепортировался всегда каскадно, в несколько приемов, стряхивая любой возможный хвост…
Берег. Слишком уж сейчас… небезопасно.
- Дим? - Иринка распахнула дверь, - Заходи, что ты стоишь? У тебя же ключ есть…
Есть. Я просто проверил. Значит, ты меня чувствуешь…
Когда кружатся стены.
Лина
- Лина…
- Ш-ш-ш… - и она быстро поцеловала его - куда дотянулась. Получилось - в подбородок, все-таки он выше на целую голову. Тихое невнятное, удивленно-счастливое восклицание - и подбородок сменился губами… Через минуту… или пять… или вечность… Лёш оторвался от ее губ и чуть дрожащими руками погладил по плечам, по щеке. Глаза у него… хмельные какие-то, туманные.
Счастливые…
- Подожди… - он быстро пригладил растрепавшиеся волосы и тряхнул головой, стараясь успокоиться. - Подожди, мы же… ну…
Нет, милый. Никакого ожидания больше… Больше нет.
Она положила обе ладони ему на грудь. Довольно курлыкнул феникс, расцветая навстречу теплу, глухо стукнуло сердце - словно толкнулось в ее руки…
- Не хочу больше ждать. Не хочу больше бояться. Я люблю тебя, Лёш. Навсегда.
Потемневшие глаза Лёша… чуть шевельнувшиеся губы, на которых замирает невысказанное слово…
И вдруг стремительная, неудержимая, пьянящая радость захлестывает с головой. С ликующим криком Лёш срывается с места, хватает ее на руки и кружит, кружит, кружит по гостиной, то прижимая к себе, то едва не подбрасывая в воздух. Кружатся стены, кружится пол, пролетает мимо диван. Непонятно откуда возникшая ваза нарезает круги рядышком, рассыпая куда придется, мокрые темно-розовые цветы…
Диван глухо охает, когда на него с размаху валятся сразу два тела, но тут же гостеприимно пружинит, не давая этим самым телам ушибиться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});