– Это и есть «оборотень»?
Вересаев усмехнулся.
– Возможно, – сказал он. – я ведь не знаю, что именно вы наблюдаете. Каждый, кто оказывается на этом месте, видит что-то свое. И число вариантов бесконечно.
– Так о чем же гласит ваша гипотеза-легенда?
– Она гласит, что «кицунэ» – это не столько инопланетная раса, сколько человечество в будущем. Были неандертальцы, на смену им пришли кроманьонцы, потом современное человечество отделило от себя расу люденов, но остальная часть продолжит эволюционировать, пока не превратится в таких вот «оборотней» – существ, способных по собственному произволу менять облик, приспосабливаться к любым условиям или даже менять их, как им заблагорассудится.
– А что, если эта картинка всего лишь оптический фокус? – спросил Дымок. – Что-нибудь вроде кривого зеркала в комнате смеха… Был такой аттракцион в старину.
– Не исключено, – отозвался астроархеолог. – я же предупреждал, что это скорее легенда, чем гипотеза. Следопытский фольклор. Раскопки здесь приносят сюрпризы и похлеще. Не напрасно планета названа Крепостью Магов. Она просто напичкана чудесами, секрет которых, к сожалению, утерян. Возможно, что и навсегда. А этому «фокусу», может, и не стоило бы придавать такого значения, если бы не один нюанс.
– Какой же?
– Это единственный технологический артефакт Кала-и-Муг, который хоть как-то взаимодействует с человеком… Впрочем, мы заболтались. А работа стоит. Пойдемте, я покажу вам фронт работ. Кто знает, вдруг вам повезет наткнуться на что-нибудь эдакое, что прольет свет на природу «кицунэ» и суть их цивилизации.
– Признайтесь, – сказал новичок, – вы каждого добровольца вдохновляете таким образом? Работа рутинная, грязная. Шанс у неспециалиста отыскать что-нибудь стоящее – мизерный. Вот вы и стараетесь подсластить пилюлю.
– По форме звучит грубовато, – откликнулся Вересаев, – но, по-существу, верно.
– Спасибо. Вы меня вдохновили. я готов.
Кала-и-Муг вращалась вокруг своей оси медленнее Земли. Сутки здесь длились двадцать семь часов с четвертью. Местное солнце, желтый карлик, совсем скоро по галактическим меркам грозило превратиться в красный гигант, но, как шутили в лагере «Хиус», примерно миллиард лет у астроархеологов в запасе имелся.
Долгий пыльный день тянулся для новичка бесконечно. Никто не принуждал его работать с той же энергией и упорством, которые были обыденными для Следопытов, но всеобщий энтузиазм заражал. И вопреки собственному скепсису на исходе дня доброволец Дымок наткнулся на нечто действительно необыкновенное.
Все работы на участке были приостановлены. Из лагеря вызвали самого профессора Морохаси. Он прилетел на закате. Его глайдер сопровождала целая флотилия флаеров и птерокаров. Мощные гологеновые прожекторы осветили площадку на седьмом уровне раскопа, где в окружении необычно молчаливых Следопытов стоял «герой дня».
Маленький японец в сопровождении свиты спустился в раскоп.
– Кто это обнаружир? – осведомился он.
– Грунтокоп-доброволец Дымок, профессор, – доложил Вересаев.
Исидзиро Морохаси пожал грунтокопу-добровольцу натруженную руку.
– Вы на редкость удачривы, мородой черовек, – сказал глава «Хиуса».
– Если эту находку можно назвать удачей, – эхом отозвался Дымок.
Профессор мягко оттер его в сторонку, наклонился над провалом.
– Дайте поборьше света! – потребовал Морохаси.
Четверо здоровенных Следопытов подтащили к провалу два прожектора.
Потоки беспощадного, как истина, света выхватили часть громадного, уходящего в глубину планеты тоннеля, сплошь заваленного нечеловеческими скелетами. Своды тоннеля были выложены теми же «кварцевыми» пластинами, что и стена на третьем уровне. В них, многократно умноженные, отражались мириады костяков, которые медленно меняли очертания. Казалось, что в этом тоннеле захоронены обитатели целой Галактики.
Кто-то ахнул. Послышался девичий всхлип. Доброволец Дымок осторожно притронулся к локтю астроархеолога Вересаева. Там, где розовела родинка в виде японского иероглифа «сандзю», который обозначает число тринадцать.
– Идемте, Петр Владимирович, – тихо произнес Лев Абалкин. – Это печальное зрелище нас с вами уже не касается.
«Тринадцать замысловатых иероглифов»
Как выяснилось позже, когда старый дурак Каммерер покинул кабинет начальника ГСП, Андрюша связался с оперативником на Ружене. Состоялся разговор, в общих чертах напоминающий тот, что произошел с Пирсом. Вывод: Янчевецкий покинул Ружену. Отбыл предположительно на Землю. Предположительно, потому что в отличие от корабля, на котором улетел Гибсон, «Призрак-9-тюлень» летел не прямым рейсом.
Поговорив с Руженой, Андрюша немедленно связался с постами на других планетах, где постоянно проживали «подкидыши». Дежурные оперативники бодро сообщали, что все их подопечные на местах. Но уже ученый Андрюша велел им не валять дурака, а дуть на эти самые места и убедиться в наличии там подкидышей персонально. Пока оперативники выполняли приказание, начальство сидело и грызло локти, мучительно борясь с желанием немедленно связаться если не с Комовым, то хотя бы с Биг-Багом.
Строго говоря, сочетание двух обстоятельств, а именно странный «глюк» аппаратуры слежения и почти одновременное (Андрюша посмотрел на данные статистики: разница между отлетами Гибсона и Янчевецкого составляла десять часов) отбытие двух подкидышей на Землю, могло считаться чрезвычайным. А в случае ЧП следовало извещать Геннадия Комова, члена Мирового Совета, курирующего ГСП. Однако, с другой стороны, впервые за все время существования группы слежения за «подкидышами», случилось что-то по-настоящему серьезное. До этого все тревоги были учебными. Так не стоит пренебрегать редкой возможностью проявить себя. И Андрюша решил не информировать ни Комова, ни Каммерера. В тот момент он не подозревал, что совершает роковую ошибку.
Вскоре начали поступать первые доклады оперативных дежурных. У Андрюши отлегло от сердца: все другие подопечные ГСП были на месте. Приободрившись, он приказал своим ребятам не спускать с «подкидышей» глаз, причем – своих собственных, а не электронных – и с чувством исполненного долга запустил процедуру ноль один. Неожиданных гостей, Гибсона и Янчевецкого, следовало принять по высшему разряду. Он почти уже заканчивал соответствующие сей процедуре манипуляции, когда сработала оперативная нуль-связь с планетой Курорт. Обескураженный оперативник сообщал, что врач-бальнеолог Мария Гинзбург только что отбыла на Землю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});